Восемнадцатая глава

Чарли

Лекс встает и берет микрофон. Он стоит перед всеми, уверенный и требовательный, все взгляды прикованы к нему, включая мой собственный.  

   С того момента, как я увидела его в церкви, до нашей короткой прогулки к алтарю, а затем нашей короткой встречи в парке во время фотосессии, я использую любую возможность, чтобы посмотреть на его красивое лицо.  

   Лекс всегда был красив по-мужски, но сегодня у меня нет слов, чтобы описать, что я чувствую, видя его. Его присутствие, несмотря на то, что он осторожен в своих действиях рядом со мной, все еще доминирует надо мной, но так, что я жажду принадлежать только ему. Одетый в свой черный смокинг, безупречную белую рубашку с галстуком-бабочкой, дополняющим его наряд, мои мысли блуждают там, где им не следует блуждать в церкви. 

    Я чувствую себя нечестивой и готовой быть брошенной в адские врата за мысли о нем в сексуальном смысле. 

    Но сейчас, стоя перед всеми, я отгораживаюсь от всего шума и слушаю только его, отчаянно нуждаясь в его словах. 

    — Говорят, что любовь — это благородный акт самоотдачи, предлагающий доверие, веру и преданность...

    На протяжении всей его речи я сжимаю свой кулон. Мой желудок вздрагивает, когда его эмоции громко говорят через слова, которые он произносит. Он поднимает бокал, и все аплодируют. Адриана стоит, обнимая его, и по ее щеке скатывается слеза. Я запоминаю его слова, каждую его фразу. 

    Он сказал...

    Это был сложный путь. 

    Но путешествие того стоило.

   И любить так, как будто нет завтрашнего дня. 

    Жить так, будто сегодня — конец. 

    MC объявляет последнюю речь на вечер, и Элайджа выходит на сцену. Сидя здесь, я не могу сосредоточиться, пока неосознанно не наклоняю голову, чтобы мельком увидеть Лекса. 

    Изумрудные глаза сияют на меня, покрывая меня своим теплом и любовью. 

    И вот так я понимаю, что все будет хорошо. 

    — Прежде всего, я хочу поблагодарить вас за участие в этом особенном для нас дне. Каждый из вас в этом зале занимает особое место в наших сердцах, и мы очень рады, что можем разделить это с вами. Я хочу воспользоваться моментом, чтобы поблагодарить мою маму. Мама, ты стольким пожертвовала ради меня и дала мне силы следовать за своей мечтой. Твоя любовь и поддержка навсегда останутся причиной того, что я стал тем человеком, которым являюсь сегодня. Мой папа, я знаю, что ты смотришь на нас свысока, и пока мы смотрим на тебя сверху, знай, что я люблю тебя и чувствую твое присутствие рядом с нами. Ты не промахнулся, папа... ты здесь, — голос Элайджи слегка дрожит, Адриана рядом со мной захлебывается слезами. 

    Я передаю ей салфетку и хватаю свою, чтобы промокнуть уголки глаз. 

    — Эндрю и Эмили, вы сделали все, чтобы принять меня в свой дом и в свою семью с тех пор, как я впервые встретил вас. Вы были со мной в самые мрачные моменты, дали мне луч надежды, в котором я так нуждался. А теперь вы преподнесли мне величайший подарок — счастье жениться на вашей дочери. Я обещаю провести свою жизнь так, чтобы ваша дочь стала самой счастливой женщиной на свете, но только если вы пообещаете, что на несколько лет перестанете ворчать о внуках.

    Смех наполняет комнату, и доктор Эдвардс, и Эмили сияют от гордости, слушая его. 

    — Моему новоиспеченному шурину, Лексу, я просто хочу сказать, что у меня никогда не было братьев и сестер в детстве, но если бы мне был дан этот дар, я бы пожелал такого, как ты. Ты самый сильный, самый решительный человек, которого я знаю. Сам того не зная, ты затронул жизни стольких людей и никогда не подводил меня. На самом деле, единственная причина, по которой я стою здесь сегодня победив рак, — это ты.

    Я вытираю слезу, скатившуюся по моей щеке, — эмоции всего этого дня слишком сильны, чтобы их сдерживать. 

    — Моя прекрасная жена, Адриана, мой лучший друг и будущая мать наших детей, ты показала мне, как любить, показала, как стать лучше, и, самое главное, ты — моя причина делать каждый вдох. Я люблю тебя, Адриана. Тост за чудесное путешествие, в которое мы скоро отправимся.

    Он опускает свое лицо к ее лицу и целует слезы, падающие по ее щекам, прежде чем поцеловать ее в губы. В зале раздаются аплодисменты, все приветствуют удивительную пару. 

    Затерявшись в собственных мыслях, я не заметила, как в комнате зазвучала музыка, когда Элайджа протянул свою руку, как истинный джентльмен, и попросил Адриану присоединиться к нему в их первом танце в качестве супружеской пары.  

    С улыбкой, украшающей все ее лицо, она встает и следует за ним на танцпол. Как две идеальные души, они покачивают своими телами под мягкие звуки группы, исполняющей «Unchained Melody».

    Это их песня, и в их идеальный момент я с трепетом наблюдаю за тем, как эти два человека наконец-то стали одним целым, а я была там с самого начала. Воспоминания о том, как они впервые встретились на местном футбольном матче, как Адриана бесконечно рассказывала о нем, как он смотрел на нее, не как обычный школьник. Это действительно была любовь с первого взгляда. Как счастливый конец фильма, который ты смотрел всю жизнь, и вот я сижу и смотрю, с трудом сдерживая слезы, желающие вырваться наружу. 

    Когда песня подходит к концу, неизбежное уже близко, и то чувство, которое затаилось в яме моего желудка, завязалось в большой узел, переполненный нервами. 

    MC наконец объявляет, что свадебная вечеринка должна присоединиться к жениху и невесте, когда начинает играть песня Брайана Адама «Everything I Do, I Do It For You».

    Я могу это сделать. 

    Я должна это сделать.

   Лекс почти сразу же оказывается рядом со мной. Положив мою руку в свою, он снова пронзает меня, этот дикий удар электричества, который напоминает мне, почему это всегда был он. Но на этот раз я не вздрагиваю, мое тело так жаждет этого. 

    Я следую за ним на танцпол, когда он останавливается в центре рядом с другими парами. Обняв меня за талию, он прижимает меня к себе, а мои руки обвивают его шею, как тогда, на выпускном. 

    Наши глаза встречаются, взгляд заперт, словно ничего вокруг нас не существует, только он и я в этот момент. Его изумрудные глаза сверкают, пока я изучаю его лицо, каждый угол, сосредоточившись на его прекрасных губах, которые я отчаянно хочу поцеловать.  

   Я не уверена, должна ли я говорить первой, мои нервы затмевают мою способность составить связное предложение. Что же мне сказать? Что я хочу его больше, чем саму жизнь. Должна ли я начать с этого? Его слова задерживаются в моей голове, и поэтому я танцую и доверяю ему. 

    — Лекс, — бормочу я, его имя так легко слетает с моего языка.  

    — Шарлотта, пожалуйста, позволь мне сначала сказать то, что я должен сказать.

    Я пристально смотрю ему в глаза, мои движения затихают, чтобы он полностью завладел моим вниманием. 

    Последний месяц я бесцельно слонялась по городу, думая, за что меня наказали. Интересно, что именно я сделала не так, чтобы мне причинили столько боли. Мне казалось, что я и раньше достигала низких точек в своей жизни, но они были ничто по сравнению с тем, что я чувствовала...

    — Несколько ночей назад я сидел один в опасной части Бразилии. Я был пьян, и местные жители были готовы меня ограбить. Мне было все равно, что я был близок к тому, чтобы быть избитым. Они наблюдали за мной с текилой в руке, как за бомбой замедленного действия, которая вот-вот взорвется. Мне было очень больно от того, что ты мне сказала, и я снова и снова прокручивал эти слова в голове. Эти слова постоянно звучали в моей голове, и я задавался вопросом, что именно причиняло мне больше боли — то, что это был он, или то, что меня не будет в твоей жизни? Я хотел причинить ему боль, Шарлотта, больше, чем ты можешь себе представить. У меня были планы, которые мне стыдно признать. Я был там, готовый сделать это, но потом я посмотрел вверх и увидел его, свет, который так ярко сияет на статуе Иисуса Христа.

    Он подавился своими словами, склонив голову в стыде, пока я ждал в предвкушении. 

    — Как раз когда я думал, что потерял надежду, в нескольких футах от меня появилась маленькая девочка, ее ангельский голос разносился в окружающей нас суете. Она говорила на своем родном языке, но я понял, она спросила своего папу, почему Христос Искупитель сияет так ярко, что ей больно смотреть. Я бросился к ней и спросил, видит ли она его тоже. Она кивнула, и я понял, что дело не только во мне. Ее звали Карла. Это был знак, большой гребаный знак. В тот момент я понял, что скучаю по тебе, что без тебя моя жизнь — ничто. Я больше не злился на него, а злился на себя за то, что причинил тебе боль. Тебе пришлось справляться с этим одной, и я ненавидел себя за то, что заставил тебя думать, что у тебя нет другого выбора. Я люблю тебя, Шарлотта Оливия Мейсон. Моя жизнь будет полной только с тобой.

    Мое сердце дергается во все стороны, и я должна наконец произнести эти слова, потому что он нужен мне так же сильно, как я нужна ему: — Ребенок...

    — Этот ребенок, Шарлотта, — часть тебя. Все, что является частью тебя, не может быть неправильным. Это просто означает, что у него или у нее будет другой человек, который будет любить их больше, чем они могут себе представить.

    Я притягиваю его к себе, крепко обнимаю, прижимаясь к нему изо всех сил. Он готов быть со мной, несмотря ни на что. Этот человек любит меня за все, что я есть, за каждую ошибку, которую я когда-либо совершала. Я даю себе несколько секунд, чтобы принять все это — огромную любовь и самоотверженность, охватывающие меня, и я хочу ответить ему тем же, дать ему надежду, счастье и любовь, которую он заслуживает.  

    Лекс Эдвардс заслуживает всего мира, и я должна дать ему это и все остальное. 

    Больше никакой лжи. 

    Больше не надо скрывать боль.  

    Правда должна быть сказана. 

    — Лекс... это твой ребенок.

    Опустив руки к бокам, он отступает назад с недоверчивым взглядом. В тишине он изучает мое лицо, пока его глаза не становятся стеклянными, а на губах не появляется улыбка.