Глава 16

Мейзи

— Нам нужно поговорить, детка.

— Нет, не нужно. — Я обошла Хантера стороной в гостиной дома моих родителей.

Прежде чем я успела сбежать на задний дворик, его руки обхватили меня за плечи, прижимая к своей груди.

— Мейзи…

— Нет, Хантер. Нет, — я покачала головой. В течение последнего месяца он настаивал на «разговоре», но я каждый раз отказывала ему. — Я же говорила тебе. Я не хочу знать. Если то, что ты хочешь сказать, причинит мне боль, тогда я не хочу этого знать.

— Пожалуйста, — взмолился он. — Я должен рассказать тебе кое-что о своем прошлом.

— Нет. — Я вывернулась из его объятий и повернулась, уперев руки в бока. — Я люблю тебя. Ты мне нужен. Я не смогу пройти через это, если тебя не будет рядом со мной. И если ты хочешь сказать мне что-то такое, из-за чего мне захочется отослать тебя прочь, тогда я не хочу этого знать.

Его челюсть крепко сжалась.

— Ты не знаешь, о чем просишь.

— Знаю. — Я подошла ближе и накрыла ладонью его бородатую щеку. — Я знаю, что все, что ты собираешься мне сказать, разрушит нас. Разлучит нас. Я вижу это в твоих глазах каждый раз, когда ты просишь о разговоре. Но здесь я и так едва держусь. Пожалуйста, не делай хуже.

Он вздохнул и закрыл глаза.

Я упала ему на грудь и обвила руками его талию.

— Ты любишь меня?

— Ты же знаешь, что люблю. — Он обнял меня за спину.

— Тогда, пожалуйста, сделай это для меня. Я доверяю тебе.

Он поцеловал мои волосы.

— Ты перестанешь.

Мое сердце упало.

— И именно поэтому я не хочу знать.

Было глупо и наивно прятать голову в песок из-за наших отношений — мне было все равно. В этом месяце я откатилась назад, с каждым днем теряя все больше и больше уверенности, которую обрела за последние несколько лет. Прогресс, которого я добилась, чтобы забыть о действиях Эверетта, исчез, и единственное, что удерживало меня от полного схода с рельсов, был Хантер. Какие бы секреты он ни раскрыл о своем прошлом или семье, им придется подождать, пока я не узнаю судьбу моего сына.

Коби понадобится вся сила, которую я могу собрать. Ему понадобится вся моя сообразительность и сосредоточенность. Я не могла позволить Хантеру разбить мое сердце, когда Коби нужно было, чтобы оно оставалось целым.

Итак, как я говорила Хантеру снова и снова, он был нужен мне рядом. Он был частью клея, скреплявшего все мои кусочки воедино. После понедельника, когда судья вынесет свое решение по ходатайству, я позволю всему развалиться на части.

— Ужин! — крикнула мама из кухни.

Хантер глубоко вздохнул.

— Я схожу за Коби. — Он в последний раз поцеловал меня в волосы, затем отпустил и вышел из гостиной в сторону заднего дворика, где мои братья наблюдали, как Коби играет во дворе с Пиклом.

Я повернулась и пошла в столовую, гора стресса на моих плечах делала мои шаги тяжелыми.

Прошло тридцать шесть дней с тех пор, как мать Эверетта, Элеонора Карлсон, передала мне прошение об опекунстве. Тридцать шесть дней спонтанных приступов плача. Тридцать шесть дней я пропускала приемы пищи, потому что пища редко хорошо ложилась в мой скрюченный желудок. Тридцать шесть дней я каждое утро встречала себя в зеркале ванной с темными кругами под глазами.

Тридцать шесть дней ожидания решения судьи о моей судьбе.

Если бы не Хантер, я бы никогда не пережила этот месяц. Я сбилась со счета, сколько раз он заверял меня, что все будет хорошо. Сколько раз он заключал меня в свои объятия, потому что знал, что я была на грани слез. За исключением тех случаев, когда он уходил на работу, он постоянно был рядом со мной. Он даже приходил на каждую встречу со Стюартом Редхиллом, моим адвокатом.

Включая ту, что была у меня сегодня днем.

Мне не хотелось рассказывать своей семье о моей встрече со Стюартом, но именно поэтому мы были здесь. Этот специальный ужин в пятницу вечером должен был подготовить всех к слушанию по делу об опеке в понедельник утром.

— Мамочка! — Коби вбежал внутрь, за ним последовали Хантер и мои братья. — Дядя Майкл сказал, что возьмет меня с собой в парк!

— Это потрясающе! — Я притворилась шокированной, хотя мы уже договорились, что Майкл отвлечет Коби, чтобы мы с Хантером могли поговорить с остальными о деле об опеке. — Просто сначала тебе нужно плотно поужинать, чтобы у тебя было много энергии, хорошо?

— Хорошо. — Коби широко улыбнулся и убежал в ванную.

Я наблюдала за ним, пока он не исчез, запоминая, как развевались его волосы, когда он бежал. Что я буду без него делать? Я не смогу без него. Этот маленький мальчик был всем моим миром. Мысль о том, что он проведет хотя бы одну ночь вдали от меня с этой женщиной, была невыносима.

Когда я села за стол, у меня защипало в носу и на глаза навернулись слезы. Ущипнув немного кожи под подолом своих шорт, я крепко сжала ее и изогнулась. Я проглотила «оу» и позволила боли вырвать меня из моей вечеринки жалости.

Самонаказание, которое я когда-то использовала, чтобы перестать говорить «типа», теперь не давало мне расплакаться перед Коби. Когда он был в детском саду или спал, все было в порядке, но я старательно старалась держать себя в руках перед ним. Насколько знал мой сын, жизнь была хороша. Он ничего не знал об этом слушании по делу об опеке и не узнал бы, если бы не случилось немыслимое и его не заставили встретиться со своей «бабушкой».

С моих губ сорвалось рычание.

Элеонора Карлсон была сущим дьяволом.

Я испытывала ненависть к малому количеству людей, но эту женщину я ненавидела за то, что она пыталась забрать моего сына.

— О-о-о, — поддразнил Майкл, усаживаясь на стул по другую сторону стола. — Бьюсь об заклад, я знаю, для кого предназначен этот взгляд.

— Ага, — пробормотала я и перестала рычать. — Все выглядит великолепно, мам.

Она положила мой любимый картофельный салат.

— Спасибо. Ешь столько, сколько захочешь. — Она беспокоилась о пяти фунтах, которые я сбросила за этот месяц, и делала все возможное, чтобы приготовить мои любимые блюда и принести их на мансарду.

— Я так и сделаю. — Поскольку я весь день ничего не ела, для разнообразия мне действительно захотелось поесть.

— Я умираю с голоду, — сказал папа, усаживаясь на свое обычное место во главе стола. Он потянулся за огромной ложкой картофельного салата, но затем остановился, вздохнув, бросил огромную ложку и вернулся с маленькой за порцией поменьше.

— Я горжусь тобой, папа. — Он похудел почти на двадцать фунтов с тех пор, как два месяца назад у него случился сердечный приступ.

— Я тоже, — сказала Сабрина, садясь.

Он улыбнулся нам обеим.

— Спасибо вам, девочки.

Все остальные заняли свои места за столом, Хантер и Коби заняли по стулу рядом со мной, и после того, как Коби произнес молитву, мы все принялись за вкусную еду. Разговор был тихим, пока мы все ели, пока Бо не нарушил тишину.

Он прочистил горло и накрыл ладонью руку Сабрины, лежавшую на столе.

— У нас есть кое-какие новости.

Вилки и ложки звякнули о тарелки, и все взгляды устремились на моего брата, чье лицо расплылось в глупой ухмылке.

— Ты беременна! — взвизгнула мама, вставая со своего места рядом с папой.

— Боже. — Папа поморщился и потер ухо. — Марисса, ты могла бы позволить им договорить?

Она осталась на ногах и в ожидании уставилась на Сабрину.

Наконец, моя невестка избавила маму от страданий.

— Я беременна.

— Да! — Мамины руки взлетели к потолку.

Радостные возгласы наполнили столовую.

— Поздравляю! — Я чокнулась своей банкой «Доктор Пеппер» с пивом Бо и водой Сабрины.

Когда я повернулась к Хантеру, он подмигнул мне. Если бы я уже не улыбалась, то сделала бы это рефлекторно. Это подмигивание было катализатором большинства моих улыбок за последний месяц, так что он дарил мне его по крайней мере раз в день. Помимо того, что он предлагал мне утешение, заставлять меня улыбаться стало миссией Хантера в жизни.

— Я люблю тебя, — одними губами произнесла я.

Его взгляд смягчился.

— Я тоже тебя люблю.

Мы оба вернулись к своим тарелкам, и по просьбе мамы я съела вторую порцию картофельного салата, пока мы все суетились вокруг Сабрины и предлагали имена для детей.

Какой счастливый ребенок. У него или у нее будут преданные родители и обожающие их бабушка с дедушкой. Я была рада, что Бо и Сабрина никогда не попадут в ту переделку, в которую втянула меня мать Эверетта.

— Коби, ты готов? — спросил Майкл, отправляя в рот последний кусочек.

Коби чуть не свалился со стула.

— Пора идти в парк?

Майкл кивнул и встал.

— Давай сделаем это.

— Развлекайся. — Я поцеловала Коби в волосы, прежде чем он вскочил со стула и бросился к двери, чтобы обуться.

Мы с мамой убрали несколько тарелок, пока Майкл привязывал Пикла к поводку, но как только дверь со щелчком закрылась, мы снова сели и, не теряя времени, перешли к делу.

— Ладно. Что сказал Стюарт? — спросил папа.

Хантер сжал мою руку, когда я начала пересказывать, что сказал мой адвокат.

— Для начала, нам всем нужно быть в здании суда до половины девятого утра понедельника. Стюарт хочет, чтобы мы были на своих местах и готовы, чтобы, когда судья начнет заседание в девять, мы не торопились ни входить, ни выходить.

Папа кивнул.

— Мы будем там до восьми.

Двери откроются только в восемь, но поскольку я тоже приду туда рано, они могли бы составить мне компанию на тротуаре.

— Что еще? — спросил Бо.

— У вас у всех будут предварительные встречи со Стюартом. Также он хотел, чтобы я напомнила всем вам быть честными. Не пытайтесь заучить речь наизусть, просто говорите от чистого сердца. Расскажи им, какая я мать, и свое честное мнение о том, как отреагировал бы Коби, если бы его отдали Элеоноре.

— Он будет несчастен, — сказала мама, качая головой. — Его дом здесь. Ему нечего делать в Мичигане.

И ему нечего было делать с Элеонорой Карлсон.

Элеонора произвела сильное впечатление во время наших встреч, назначенных судом, в прошлом месяце. По сути, она доказала, что была мерзкой стервой, в которой не было ни капли любви, заботливости, игривости или бабушкиной жилки.