Пролог

Хантер

— Это место занято, мэм?

Пожилая женщина оторвалась от книги, которую читала, и подняла глаза. Морщинки вокруг ее глаз стали глубже от теплой улыбки.

— Вовсе нет, дорогой. Пожалуйста, присаживайся.

— Спасибо. — Я перестал крутить ключи от машины на указательном пальце и сунул их в карман джинсов, прежде чем опуститься на кожаный диван и оглядеть комнату.

Для больничного зала ожидания это пространство было особенно приятным. Кресла напротив кожаного дивана были слишком велики и обиты высококачественной тканью. Картины, написанные маслом, на стенах были обрамлены красным деревом в тон торцевым столам. Журналы на центральном столе были свежими и без заломов. Это была самая красивая комната ожидания, которую я когда-либо видел, а это о чем-то говорило, потому что я провел изрядную долю времени в больницах — хотя и не в родильных отделениях. Будущим бабушкам и дедушкам, тетям и дядям можно было доверить журнальные столики со стеклянной столешницей и кожаными креслами. В отличие от отделения неотложной помощи, в котором я был три дня назад, в залах ожидания этого родильного отделения в Бозмене, вероятно, не было кровоточащих ран или рвотных масс.

— Что привело вас сюда? — спросила пожилая женщина.

Невинный вопрос. Заберет ли она обратно свое приглашение сесть, если я скажу ей правду?

Возможно.

Я улыбнулся и дал неопределенный ответ.

— О, просто жду хороших новостей, как и все остальные. А вас?

— У моей внучки будет первый ребенок. Мой первый правнук. — Ее глаза заблестели, когда она перевела взгляд в конец коридора, где ее внучка, вероятно, стояла на коленях, а доктор примостился у нее между ног.

— Поздравляю. У нее будет девочка или мальчик?

— Девочка. — Она улыбнулась, но покачала головой. — Вы, молодые люди, в наши дни ничего не оставляете на волю случая со своими ультразвуковыми исследованиями. У меня было четверо детей, и каждый из них был сюрпризом.

— Ну, у меня нет детей, но так получилось, что я с вами согласен. Я бы хотел, чтобы это было сюрпризом.

Она похлопала меня по предплечью.

— Рада за вас.

При звуке лифта наш разговор прекратился, и мы оба посмотрели на серебристые двери, ожидая, когда они откроются. Я напрягся и затаил дыхание, надеясь, что причина моего визита в больницу не в том, что она вот-вот войдет и позволит мне испортить ее особенный день.

Мои кулаки впились в бедра, когда двери лифта начали разъезжаться. Какого хрена я вообще здесь делал? Как я позволил втянуть себя в это? Прямо сейчас я ненавидел свою чертову жизнь.

Первым из лифта вышел мужчина, опустив голову, когда ступил на этаж. Его бейсболка и темная борода почти не скрывали нахмуренных бровей и складки от беспокойства вокруг рта.

На секунду я расслабил руки, думая, что он один, пока одна из его рук не потянулась назад, чтобы помочь женщине выйти из лифта. Его широкое тело скрывало ее от меня.

Это была она?

Нет, это не могла быть она. Только не она. Пожалуйста, пусть это будет не она.

Потому что эта женщина была мечтой. Ангелом, стоящим в коридоре больницы.

Ее светло-русые волосы ореолом обрамляли нежное и безупречное лицо. Ее улыбка была полна ровных белых зубов под мягкими розовыми губами. Ее глаза были бы слишком большими на большинстве лиц, но поскольку они так идеально располагались на высоких скулах, они были ее лучшей чертой.

— Бо, — сказала женщина, отдергивая руку мужчины. — Не мог бы ты расслабиться и притормозить?

Он не переставал двигаться к столу медсестер, таща ее за собой.

— Сейчас не время сбавлять обороты, Мейзи.

Трахните меня. Это была она. Дыхание, которое я задерживал, вырвалось так быстро, что у меня сдавило грудь.

— Подожди. — Мейзи высвободила пальцы из мясистой хватки Бо и остановилась в дверях комнаты ожидания. — На этом наши пути расходятся. Это твоя комната. — Она указала на свободное кресло напротив моего дивана. — А я пойду зарегистрируюсь в своей. Я напишу тебе через некоторое время.

Он нахмурился.

— У тебя будет ребенок. Я не останусь в комнате ожидания.

— Ну, ты не войдешь в мою комнату. Я люблю тебя, но есть вещи, которые ты не увидишь. Это включает в себя меня в больничном халате и с ногами, закинутыми на гинекологическое кресло.

— Ты не сделаешь это в одиночку, Мейз.

— Мама скоро придет и… о-о-о! Оуи! — Она склонилась над своим беременным животом и с шипением выдохнула сквозь стиснутые зубы.

Мои ноги начали отрываться от пола, но я остановился, прежде чем смог подняться со своего места. В мои обязанности не входило утешать ее во время схваток. Для этого у нее были ее брат и семья. Я был просто незнакомцем.

И все же я хотел помочь. Я хотел быть тем мужчиной, который гладил бы ее по спине и целовал ее волосы. Мне хотелось взять ее за руку и позволить ей сжать ее изо всех сил. Я хотел сказать ей, какой она была красивой, когда ее ребенок появился на свет.

Насколько это было хреново?

Я увидел ее в первый раз всего минуту назад, но один взгляд — и все, о чем я мог думать, это что хочу сделать ее своей. Две минуты назад я бы сказал себе, что такого не бывает в реальной жизни. Такие мужчины, как я, не верили в любовь с первого взгляда.

Две минуты назад я был болваном.

— Ты в порядке? — спросил Бо, когда Мейзи выпрямилась.

Она посмотрела вниз на свой живот, потирая бока, и улыбка осветила все ее лицо.

— Я в порядке. Не очень приятно, но это просто означает, что он скоро будет здесь.

— Позволь мне пойти с тобой, чтобы помочь зарегистрироваться. Пожалуйста? — попросил Бо, и когда она кивнула, он повел ее к столу медсестер и скрылся с моих глаз.

Моя челюсть сжалась, когда пришло осознание.

Я был здесь по глупому поручению.

Эта женщина любила своего нерожденного ребенка и никогда бы его не бросила.

Пожилая женщина рядом со мной сказала что-то, чего я не расслышал. Я был так увлечен Мейзи, что забыл, что на диване я не один.

— Что вы сказали? — спросил я.

— Я сказала, что не завидую ей, — повторила она. — Если этот ребенок пойдет в своего отца, ее ждут тяжелые роды. Он большой, как гора. Ради нее я надеюсь, что она получит обезболивающее.

Я покачал головой и пробормотал:

— Отец не он.

— Прошу прощения?

Я не стал повторять. Вместо этого я встал и вышел из зала ожидания так быстро, как только мог, направляясь прямо к лестнице, чтобы мне не пришлось ждать лифт. В ту секунду, когда дверь на лестничную клетку плотно захлопнулась за мной, я вытащил свой телефон из кармана. Я нажал на самое последнее имя в журнале вызовов и, крепко прижав телефон к уху, сбежал вниз, перепрыгивая через две ступеньки за раз.

— Она оставит ребенка. Оставь ее в покое.