— Меня не интересует твое мнение, — я кипела, страстно желая чего-то гораздо более неуловимого и ценного.

— Ты получила от меня больше, чем кто-либо другой. Ты в положении, которого жаждут многие другие, — его голос стал опасно низким.

Он шагнул ко мне, упершись руками в кровать, удерживая меня на месте одной своей близостью.

— Открой свои гребаные глаза, Пэрис Марчетти, — язык Рейн пробежался по его нижней губе. — Да, Марчетти. Это значит, что ты моя, ты принадлежишь мне. Я говорил тебе это снова и снова, и я ненавижу повторяться. Но, похоже, тебе это нужно часто, поэтому я склоняюсь перед тобой.

Мое дыхание стало прерывистым. Может быть, это была энергия беспокойства, окружающая меня, может быть, просто он был рядом.

— Когда у тебя будет свое пространство, — он усмехнулся над этим словом, — и ты будешь в менее унылом настроении. Когда твоя болезнь и испытание, которое ты только что пережила, не будут затмевать все остальное в твоем сознании, хорошенько подумай о моих недавних действиях. О том, что я дал тебе, чем поделился с тобой, что почувствовал вместе с тобой. Тогда, и только тогда, ты поймешь разницу между тем, как я отношусь к тебе, и другими. Мы изначально не выбирали друг друга, и все же мы здесь. Я повторю это еще раз, так что, черт возьми, слушай меня внимательно. Комплекс — твой постоянный дом. Так будет всегда, независимо от того, сколько домов ты снимешь или купишь в поисках безопасного и комфортного места. Это место теперь со мной.

Оттолкнувшись от меня, он направился к двери. Его слова застряли в моей голове одновременно с тем, как проплыли мимо. Я знала, что была не в том настроении, чтобы слишком глубоко задумываться над тем, что он сказал, поэтому отложила это до лучших времен.

— До скорой встречи, миссис Марчетти, — протянул он с самоуверенным блеском в глазах, уходя.

Я плюхнулась обратно на подушку, заметно сдувшись. В какой-то момент это должно было закончиться, поскольку я была единственной, кто писал нашу историю.