Феникс яростно хлопает его по плечу, когда проходит мимо, но Рис только смеется.

— Ладно, — говорю я, отворачиваясь и закрывая глаза руками. — Раз... два... три...

Я начинаю считать и, дойдя до ста, пускаюсь в бег. Я догадываюсь, куда мог пойти Феникс, но не могу его искать. Остальным будет неинтересно, если эта игра будет идти по кругу между нами двумя, поэтому я бегу в противоположном направлении.

Я нахожу Астора менее чем за три минуты и, схватив его, валю на землю. Мы катаемся по земле, сражаясь за доминирование, громко визжим и смеемся в течение нескольких минут, пока не слышим над собой горловой крик.

Подняв голову, я вижу Феникса, который стоит там и стреляет в нас глазами.

— Ты победила, божья коровка. — Астор с задыхающимся смехом признает это, встает и помогает мне подняться.

Я стряхиваю с себя взгляд Феникса и улыбаюсь Астору.

— Вообще-то я надрала тебе задницу.

Астор поворачивается к Фениксу.

— Как ты узнал, что тебе можно выходить?

— Я не знал. — Он огрызается.

— Как загадочно, — говорит Астор с очередным смешком. — Используй слова, Феникс.

Он засовывает руки в карманы и отводит взгляд, не желая встречаться с моими глазами. Я наблюдаю, как дергается мускул на его челюсти.

— Я услышал крик Сикс и хотел убедиться, что она не пострадала.

Мое сердце сжимается от его заботы, и я бросаюсь обнимать его. Он остается неподвижным, его руки не покидают карманов.

— Со мной все в порядке, спасибо, что проверил. — Я говорю, и мои щеки розовеют от смущения.

Он топает к поляне, не обращая внимания на мои объятия и не дожидаясь нас с Астором.

— Очень интересно, — говорит Астор под нос, глядя ему вслед.

— Что именно?

— Ничего. — Он говорит, качая головой.

— Теперь ты ведешь себя загадочно.

Он пожимает плечами и обнимает меня, направляя нас обоих обратно к месту встречи.

Мы играем еще несколько раундов, пока не садится солнце и нас не окутывает темнота.

Меня больше не ловят, и хотя половина меня счастлива, другая часть меня грустит, что я больше не общалась с Фениксом один на один.

Вскоре наступает время ужина, поэтому я прощаюсь с ребятами и бегу обратно к своему дому.

Оглянувшись на себя, я вижу грязь, которая заляпала всю мою одежду и открытые участки кожи. Я вся в крови, грязи и мокрая, и могу только представить, какое зрелище я должна представлять собой.

Это подтверждается, когда я вхожу в фойе как раз в тот момент, когда моя мама спускается по лестнице. Она задыхается, увидев меня, и бросается хватать меня за руки.

— Сикстайн! Mais qu'est ce qui s'est passé? Ты в порядке? — спрашивает она, ее тон обеспокоен.

— Я в порядке, — заверяю я ее, когда что-то движется за окном гостиной и привлекает мое внимание. Я продолжаю смотреть, надеясь, что снова увижу то, что это было.

Через несколько секунд в окне снова появляется голова и остается там достаточно долго, чтобы я смогла разглядеть лицо Феникса, сияющее в лучах фонарей.

Мы смотрим друг на друга пару секунд, прежде чем он наклоняет ко мне подбородок и незаметно исчезает в ночи.

Я не могу побороть счастливую улыбку, которая появляется на моих губах. Я не знаю, почему он так поступил и что это значит, но это усиливает во мне пламя, которое уже горит для него.

Я поворачиваюсь к маме с той же улыбкой, все еще задыхаясь, когда произношу,

— Лучший день в моей жизни.