ГЛАВА 17

Феникс

Я хочу трахнуть ее.

Это единственная мысль, пульсирующая в моем мозгу, когда я выхожу из женской раздевалки и направляюсь в мужскую.

Она пульсирует с такой силой, будто кто-то пытается выломать дверь кулаками, только дверь — это мой череп, а кулаки — мысли о том, как дернуть ее за волосы, выгнуть спину и погрузиться в нее.

Я не могу, черт возьми, прикоснуться к ней.

Она не моя, чтобы трогать, трахать или даже смотреть на нее. Свежая ярость, рожденная сексуальной неудовлетворенностью, бурлит в моей крови. Ей не следовало появляться на моем бою, да еще и в таком наряде.

Я думал, что у меня случайная галлюцинация, потому что никогда в своих самых смелых мечтах не мог предположить, что у нее хватит смелости на такое. Она всегда была невероятно застенчивой, даже когда мы были детьми, всегда предпочитала быть в стороне, а не в центре внимания.

Это одна из причин, по которой меня тянуло к ней даже после того, как мы встретились. Мы оба были людьми, которые процветали на краю света, лучше работая в тени, но не настолько далеко, чтобы не иметь влияния.

Видеть ее буквально в центре сцены, выглядящую так, будто весь мир лежит у ее ног, было самым настоящим зрелищем. Она выглядела как настоящая богиня, с блестящими волосами, длинными ногами и большими глазами. Ее наряд, или отсутствие такового, подчеркивал каждый аппетитный изгиб, обнажая такие участки кожи, как живот, которые я не видел уже много лет.

Мне хотелось повалить ее на землю и провести языком по ее пупку, а потом провести по всему телу и по ее влажной киске.

Злость быстро последовала по пятам за похотью, когда я понял, что это шоу не для меня. Сотни мужчин смотрели на то, чего я когда-то чертовски сильно хотел.

Я мог только представить, какие непристойные мысли посещали их, когда они смотрели на нее. Что бы я ни придумал в своей голове, я знал, что они тоже будут это представлять. От одной мысли о том, какие фантазии они вынашивают о ней, яростно сжимал руки в кулаки, а адреналин бурлил в моих венах. Не слишком ли многого я прошу, чтобы она оставалась дома, желательно прикрытая с головы до ног, без единого сантиметра кожи, выставленного на обозрение другим мужчинам?

Я окончательно сорвался, когда услышал, как Фрейзер пристает к ней. Ему повезло, что при первом же ударе он смялся, как дешевый стул на лужайке.

Я планировал убить его.

Мне удалось сдержать себя достаточно долго, чтобы уйти с ринга, но я снова потерял контроль, когда подумал, что она все еще там, в этом наряде. После этого животное желание заставить ее подчиниться мне взяло верх над всеми рациональными мыслями. Я со злостью топтался по заброшенной кухне, пока мой взгляд не остановился на лопатке, и у меня созрел план.

Ощущение ее задницы, пульсирующей под моей кожей, ее постепенно нагревающейся и краснеющей кожи заставляло меня подавлять громкие стоны удовольствия. Она лежала и принимала его, ее умный рот уступал место естественной покорности хорошей девочки, какой я ее знал.

Ее крики и стоны, а также то, как она выгнула свою задницу навстречу мне в какой-то момент... Черт, эти звуки и визуальные образы запечатлелись в моих ушах и глазах на всю жизнь.

Я провожу рукой по лицу и челюсти с разочарованным стоном. Я теряю контроль над собой, когда дело касается ее. Такое ощущение, что она подстерегает меня на каждом шагу, заставляя отдавать сантиметр за сантиметром, пока я не останусь без последних осколков своей сдержанности.

Я должен был трахнуть Глорию, когда она предложила. Я закрыл глаза и попытался насладиться ее ртом на своей шее, но в моем мозгу беспрестанно возникали образы ярко-рыжих волос и пронзительных зеленых глаз, дразня меня.

Я не мог трахнуть Сикс, и, очевидно, мой член не позволил бы мне трахнуть кого-нибудь еще.

***

На следующий день я выхожу из здания на обед, когда меня вталкивает в пустой класс кто-то меньший по размеру, но причудливо сильный.

Я поворачиваюсь и хмуро смотрю на Неру, стоящую со скрещенными на груди руками.

— Что тебе нужно?

— Что происходит между тобой и Сикс? — спрашивает Нера, прищурив взгляд — Я видела, как ты выскользнул из раздевалки, когда она вчера переодевалась, что и так было очень странно, но она еще и не сказала мне об этом после, а это еще более странно.

Значит, она не рассказала своим друзьям о том, что произошло между нами в раздевалке.

Это интересно.

И это раздражает.

Я подхожу к Нере, пытаясь запугать ее своими габаритами, но она остается на месте, упрямо вскинув подбородок.

— Я не должен тебе ничего отвечать, — вырывается у меня.

Я пытаюсь пройти мимо нее, но она хватает меня за предплечье и заставляет повернуться.

— За эти годы ты достаточно обидел мою лучшую подругу. Я видела выражение твоего лица, когда ты вышел из раздевалки. — Она говорит, сузив глаза. — Там что-то случилось, я в этом уверена. Не морочь ей голову, Феникс. Реши, ненавидишь ты ее или любишь, иначе ты снова разобьешь ей сердце.

— Меня не интересует ее сердце, — категорично заявляю я. И не добавляю, что оно уже принадлежит моему брату и никогда не достанется мне, даже если бы я этого захотел.

Незапланированный разговор с Нерой дает мне прекрасную возможность попросить то, что я хочу.

— У тебя есть видео, которое Тайер снимала во время боя? Я видел, как она доставала телефон.

— Да, — говорит она, доставая свой телефон и разблокировав его. — А что?

— Скинь его мне.

Медленная, разъедающая ухмылка растягивается по ее лицу и заставляет мой позвоночник напрячься.

— Почему ты улыбаешься?

— Ничего, просто не понимаю, как вы оба можете быть такими слепыми.

— Меня не интересует твоя загадочная чушь, — огрызаюсь я, выхватывая у нее из рук телефон и переходя в «галерею». Я нахожу видео, о котором идет речь, и отправляю его себе.

Дверь открывается с тихим щелчком, а затем сзади раздается сердитый голос.

— Какого черта вы двое здесь делаете?

Я бросаю взгляд через плечо на того, кто нас прервал, и хмурю брови, когда вижу, кто это.

Новак, наш преподаватель международного бизнеса, стоит в дверной раме, его сверкающие глаза пристально смотрят на меня.

Его энергия агрессивна, в отличие от того, что я видел у него раньше, и я поворачиваюсь к нему лицом, обнаруживая при этом стоящую передо мной Неру.

Его глаза перебегают с меня на нее и вспыхивают. Он смотрит, как я передаю ей телефон.

Я скрещиваю руки на груди.

— Вам разрешено так разговаривать со студентами?

— Убирайся. — Его слова пронзают воздух, как нож.

Я оглядываю свое окружение, прежде чем снова повернуться к нему лицом.

— Это даже не ваш класс, почему вас это волнует?

Я все еще не уверен, что он не хочет драться, потому что его поза жесткая и застывшая, как будто он готов к бою. Если он хочет драки, я с радостью дам ему ее. Я не буду знать, почему мы бросаемся друг на друга, но, по крайней мере, это будет недолго.

Мне понадобится всего несколько секунд, чтобы вывихнуть ему коленные чашечки и покончить с этим.

— Пойдем, — говорит Нера, подталкивая меня к двери. Новак слегка отходит в сторону, и я бросаю на него предостерегающий взгляд, но он даже не смотрит в мою сторону.

Его взгляд прикован к Нере.

Он протягивает руку между нами, прежде чем она успевает выйти вслед за мной. Его рука не касается ее, но этого достаточно, чтобы остановить ее на месте.

— Ты останешься.

Я не очень хорошо знаю Неру. На самом деле, из-за того что лучшая подруга Сикстайн, я намеренно игнорировал ее все эти годы.

Но сейчас поведение Новака кажется мне нестабильным, поэтому я поворачиваюсь к ней и поднимаю бровь в немом вопросе.

Она кивает в ответ.

— Все в порядке, можешь идти. Поговорим позже.

Я сердито хмыкаю, вспомнив, о чем она вообще пыталась со мной поговорить. Это напоминание стирает все мои переживания за нее, и я, развернувшись, ухожу.