— Я не отвечаю за то, что сделаю с тобой после того, как ты закончишь со мной.

Меня пробирает дрожь от его слов, от обещания, прозвучавшего в них. Мне нравится, что я, похоже, имею над ним власть, по крайней мере, когда дело касается секса. В этом маленьком смысле я чувствую, что он зависит от меня так же, как и я от него.

Я не начинаю медленно. Наклонившись, я открываю рот так широко, как только могу, и вбираю его в горло как можно глубже.

Я прохожу только половину его длины, не ослабляя горло, но смыкаю губы вокруг него и втягиваю щеки, а затем возвращаюсь к кончику и провожу языком по его головке.

Он издает шипящий звук сквозь зубы, и мои глаза встречаются с его глазами. Они полностью остекленели и пьяны от вожделения, когда он наблюдает, как моя голова двигается вверх и вниз по его длине, захватывая все больше его с каждым движением вниз.

Я все время смотрю ему в глаза, почти не моргая, чтобы не пропустить, как яростно он смотрит на меня, как жар его взгляда разжигает ад моего влечения к нему.

Я еще больше расслабляю горло и с наслаждением обхватываю его член. Дрожь, проходящая по его телу, придает мне еще больше уверенности, и я отпускаю его с толчком.

Обхватив его член рукой, я начинаю двигать им вверх-вниз, добавляя извилистые движения и разное давление, чувствуя, как он трепещет подо мной.

Наклонившись вперед и глядя ему в глаза, я обхватываю его яйца, а затем засасываю одно из них в рот, стараясь не переборщить с давлением.

— Святое дерьмо. — Он хрипит, его голова откидывается назад, разрывая наш зрительный контакт. Я продолжаю сосать и облизывать его яйца, переходя от одного к другому и дразня их языком.

Его взгляд возвращается ко мне, когда он хватает меня за волосы и отстраняет от себя. С моих губ срывается слабый крик, когда он смотрит на меня.

— Почему у тебя так хорошо получается? — он требует. — Тебя раньше трахали в горло?

Я моргаю.

— Да.

В его глазах блестит что-то жестокое, когда он заставляет меня встать на ноги и укладывает на стол.

Когда я лежу на спине и смотрю на него широко раскрытыми глазами, он угрожающе наклоняется надо мной, пока я не вижу только его.

— Кто? — это один слог, но он взрывается в тишине, как ядерная бомба.

Я обхватываю его ногами за талию и прижимаю к себе.

— Ты.

Он быстро хмурит брови, но потом разглаживает их, и на смену им приходит почти удушающее чувство собственничества.

— Больше никого?

Я качаю головой, и он отстраняется от меня, выпрямляясь во весь рост. Его руки обхватывают мои бедра, и он тянет меня к краю стола.

Он спускает брюки, хватаясь за свой член, и смотрит на меня сверху вниз.

— Пусть будет так.

Пока он говорит, он проводит кончиком своего члена вверх и вниз по моим складочкам, смазывая его моей влагой и дразня меня.

Наконец он подносит свой член к моему входу и надавливает на него. У меня перехватывает дыхание, когда я наблюдаю за тем, как его член проталкивается в меня, без особых усилий раздвигая мои стенки, прежде чем оказаться внутри меня.

— Все такая же тугая, как и в первый раз, когда я взял эту милую киску.

Если я ожидала, что он будет полегче со мной, то ошиблась.

Он вырывается из меня и с силой вбивается обратно, вырывая дыхание из моих легких. Он неумолимо вбивается в меня, и моя спина грубо двигается вверх и вниз по столу, почти обжигая кожу при каждом проходе.

— Трахните мня! Феникс! — говорю я, скорее крича, чем произнося слова.

— Именно это я и делаю, — кусается он в ответ. — Мне нужно трахнуть тебя еще сильнее, чтобы это стало ясно?

Это риторический вопрос, и он не дает мне шанса ответить, прежде чем начать двигаться еще сильнее и быстрее, как и обещал.

— Oui... comme ça. — Да... вот так. — Мне удается задохнуться, мои слова путаются от желания.

Его рука закрывает мне рот, заглушая мою речь.

— Никакого французского, — ворчит он. — Только если ты не хочешь, чтобы все закончилось в ближайшие две минуты.

Жестокость и явная потеря контроля над собой в его словах заставляют стенки моей киски трепетать вокруг него.

Он ругается и щиплет мой клитор грубыми пальцами, боль от его внимания провоцирует мой оргазм, а немыслимое удовольствие врывается в мои вены и почти ослепляет меня.

— Ты такая мокрая, что даже твоя тугая киска не сможет удержать меня внутри себя. — Он рычит мне в ухо, прежде чем вытащить член и грубо перевернуть меня.

Я перегибаюсь через стол, ноги стоят на полу, груди поджаты под себя, а щека упирается в деревянную поверхность.

Он раздвигает мои ягодицы и держит их раздвинутыми, глядя на меня сверху вниз. Мое лицо пылает от смущения, что я так открыто и уязвимо лежу перед ним.

Я приподнимаюсь на руках, чтобы попытаться сдвинуться с места, но он хватает меня за шею и заставляет вернуться лицом вниз на стол.

— Не двигайся. — Он угрожает.

Словно настоящие кандалы вокруг моих запястий, его слова заставляют меня послушно прижаться к столу, пока он возвращает свою руку к моей заднице.

Палец проскальзывает между моими складочками и проникает в киску, когда я стону.

Он не задерживается там надолго. Он вытаскивает его и подносит к моей пояснице. Я чувствую, как он проводит пальцем по моей коже, прежде чем он снова погружается в мой тугой проход.

Он повторяет этот процесс еще несколько раз, прежде чем я наконец спрашиваю.

— Что ты делаешь?

Он снова вводит в меня палец, пару раз проводит по внутренней стороне моей киски, а затем вынимает и направляет его к моей спине. Я чувствую, как он делает что-то вроде креста.

— Пишу на тебе свое имя твоими соками. — Его голос темный и властный, от которого у меня по позвоночнику пробегает дрожь, а челюсть отпадает.

Феникс.

Это крестообразное движение, которое я чувствовала, когда он делал на моей спине.

— Ты капаешь для меня. Каждая капля должна быть использована по назначению, — рычит он.

Он дует на мою кожу, высушивая и посылая волну мурашек по моей спине. Его рука на моей талии по-хозяйски проводит большим пальцем по своей работе.

— Я сопротивляюсь желанию сделать это навсегда. Я могу, если ты не будешь осторожна.

Я не придаю значения словам, которые он говорит во время секса, но это не делает их менее горячими.

— О, Боже, — хнычу я, мои слова заглушает стол.

— Он ничего не может сделать для тебя, теперь ты принадлежишь мне. — Он отвечает, в его голосе звучит темное удовлетворение.

Не говоря больше ни слова, он снова погружается в меня по самые яйца, шок от его входа заставляет меня встать на цыпочки.

Он властно обхватывает мою талию обеими руками и притягивает меня к себе, чтобы встретить его мощные толчки. Зубы стучат от напряжения, но этот шум перекрывается эротическим звуком его бедер, шлепающих по моей заднице.

— Скажи, что тебе это нравится, — требует он.

— Я не собираюсь... удовлетворять твое эго, — отвечаю я, изо всех сил пытаясь вдохнуть и вымолвить слова.

Он шлепает меня по заднице, заставляя пискнуть в ответ.

— Мне не нужно слышать это из твоих уст, — жестоко кусает он. — Не тогда, когда звуки моего члена, вонзающегося в твою мокрую киску, эхом отражаются от стен. — Он хватает меня за горло и заставляет встать вертикально, прижимаясь передом к моей спине, а другой рукой обхватывая мой живот. Его рот прижимается к моему уху. — Ты слышишь это?

Я хаотично киваю, так как в новом положении у меня совсем нет мозгов. Угол его толчков позволяет ему входить в меня так глубоко, глубже, чем когда-либо, и я едва могу держать себя в руках.

— Ты чувствуешь это?

Мое возбуждение стекает по бедрам, и его грубое дыхание и гортанные звуки, ударяющие по моему лицу, не помогают. Я снова киваю.

— Тогда, — рычит он мне в ухо, — скажи, что тебе это нравится.

Каждое слово он сопровождает глубокими, резкими толчками, задевая ту часть меня, которую он никогда не делал раньше.

— Мне нравится, Феникс. — Я хнычу, не в силах больше сопротивляться.

Его зубы смыкаются вокруг мочки моего уха, прикусывая и втягивая кожу в рот, а его пальцы обхватывают меня спереди и играют с моим клитором. Одновременно с тем, как он вливается в меня, он массирует мою тугую плоть, пока звезды не вспыхивают у меня перед глазами, и я кончаю с громким криком.

Он не отстает от меня и делает еще несколько толчков, прежде чем мои спазмированные мышцы вызывают его собственный оргазм, и я чувствую, как его сперма выплескивается внутрь меня.

Он направляет меня обратно на стол, где я на секунду замираю, переводя дыхание. Затем выходит из меня, и я слышу звук застегнувшейся молнии, после чего он берет меня за локоть и осторожно поднимает на ноги.

Я поворачиваюсь и вижу, что он стоит передо мной, держа в руках мое платье. Когда туман возбуждения рассеялся в моем мозгу, я вдруг чувствую себя очень уязвимой. Он полностью одет, не хватает только пиджака, а я стою перед ним совершенно обнаженная.

Инстинктивно я обхватываю себя руками, чтобы прикрыться.

Он без слов опускается на одно колено, приподнимая мое платье над землей и распахивая его, чтобы я могла в него войти. Когда я не двигаюсь, он поднимает на меня глаза.

— Положи руку мне на плечо, если тебе это нужно для равновесия, — наставляет он.

Но я не двигаюсь не поэтому. Когда он вот так приседает передо мной, впиваясь в меня глазами, а его руки помогают мне поправить платье, мое сердце трепещет от его желания.

И я абсолютно, на сто процентов не могу допустить, чтобы это произошло. Мы установили правила менее получаса назад, а он уже пробивается сквозь мою непрочную защиту, чтобы проверить мою стойкость.

Я делаю шаг к платью и хватаю его, вырывая из его рук и натягивая на себя.

— Теперь ты можешь идти. — Я говорю, стараясь сохранить безразличный тон.

Он поднимается, глядя на меня сверху вниз. Я не смотрю на него, пытаясь застегнуть молнию на платье.

— Что?

— Я имею в виду, что ты не должен оставаться и помогать мне одеваться, — говорю я, застегивая молнию примерно наполовину, пока она не застряла в том месте, где мне трудно до нее дотянуться. — Как мы и решили, это просто развлечение. Ты мне ничего не должен.