— Ты собираешься провести здесь ночь, — говорю я. Он кивает. — Даже если я не смогу заняться с тобой сексом? — спрашиваю я, не забыв повторить, что я недоступна по техническим причинам. На тот случай, если он как-то пропустил эту информацию, когда я сказала это в первый раз.

Он в отчаянии закатывает глаза.

— Я не полностью лишен человеческих эмоций.

— Для меня это новость, — бормочу я себе под нос.

— Я это слышал. У меня есть эмпатия, не большая, но есть, и я могу соблюдать целибат в течение 24 часов без конца света.

— Опять. Я в шоке. — Я дразню его. Юмор — лучший костыль, чем случайное раскрытие того, как много это для меня значит.

Но я также обдумываю его слова. То, что я не могу с ним спать, не означает, что он не может пойти и найти кого-то, кто может. У меня сводит живот, и я не думаю, что это связано с судорогами при месячных. Он сказал, что у него целибат, значит, он ни с кем больше не спит?

У меня в голове мелькает образ руки Лиры на его груди, и это приводит меня в состояние, граничащее с яростью.

— Я вижу, как там крутится твой гиперактивный мозг. Я просто присматриваю себе «постоянную партию», как вы, американцы, говорите. Это не предложение руки и сердца.

Эти слова оказывают на меня необходимое отрезвляющее действие.

— Нам не нужно трахаться, но ты проведешь со мной ночь. Это часть нашей сделки. — Он добавляет, словно боясь, что я его выгоню.

— Хорошо. Запускай фильм и готовься к тому, что я буду плакать уже в четвертый раз за сегодня.

— Четвертый? Ты плакала с тех пор, как я ушел?

— О, нет. — Я притворно кашляю, откидываю одеяло и встаю, чтобы отвлечь его. — Я неправильно посчитала, это уже третий.

Его глаза опускаются к моей груди. Я уже собиралась отчитать его за то, что он смотрит на мою грудь, как вдруг поняла, что он смотрит на то, что на мне надето.

— Это мой свитер?

— Да. — Говорю я, дергая за подол. — Он удобный.

Его рука обвивается вокруг моей талии, и он притягивает меня к себе.

— Похоже, ты тоже не можешь провести ночь вдали от меня, — говорит он самодовольно. Его рот поглощает мой ответ, и он жадно целует меня.

Я прижимаюсь к нему, и в течение нескольких минут мы только и делаем, что целуемся, как возбужденные подростки. Он отстраняется и смотрит на меня сквозь тяжелые веки.

Его голос горловой и полный похоти, когда он говорит.

— Мне нравится видеть на тебе свое имя.