25

После этого Роуг отказывается говорить об инциденте на кухне. Остаток выходных мы проводим за просмотром фильмов и жаркими спорами о них, пока готовим еду.

Это невероятно по-домашнему.

За исключением тех моментов, когда его настроение меняется, и он грубо берет меня, прижимая к ближайшей поверхности. Он ненасытен, я едва успеваю за ним. Он трахает меня на столе, на кухне, на стойке. На ковре и в одном из кресел. Каждый раз, когда я не соглашаюсь с ним и отказываюсь отступать, он шлепает меня, пока я не сделаю это.

Он попеременно называет меня всеми грязными именами, которые только есть, и осыпает меня похвалами. Это опьяняет и потенциально немного токсично, и я пьянею от этого.

Во вторник, выйдя из библиотеки раньше положенного времени, я ужинаю с девочками в ресторане Bella's. Вдали от посторонних ушей мы полностью обсуждаем прошедшую пару недель. Я не рассказываю им об отце Роуга. Я не хочу, чтобы они волновались за меня, и не хочу раскрывать его тайну. Не мне об этом рассказывать.

Через два часа после ужина Роуг пишет мне сообщение.

Мудак: Я на улице.

Я поднимаю глаза и вижу на парковке его Aston Martin с включенными фарами.

Я: Я не поеду домой. Я с друзьями.

Мне странно называть это «домом». Это не мой дом, но как еще я должна его называть?

Я: И я хочу десерт.

Мудак: Я тоже.

Моя кожа нагревается от этого намека, и вот так он меня поймал. Схватив сумку и пальто, я выскочила из кабинки.

— Эй, Роуг на улице. Я собираюсь выйти.

— Нет! — восклицает Тайер. — Мы только начали, не уходи пока.

— Извини, — искренне говорю я. — Он уже здесь. Обещаю, что проведу весь день на выходных. — Добавляю я, опустив поцелуй на каждую из их щек.

— Хорошо, но только потому, что одной из нас нужно переспать. Наслаждайтесь! Не делайте ничего такого, чего бы мы не сделали. Или сделай и расскажи нам об этом, пожалуйста. — Она кричит мне вслед, и я пригибаю голову, чтобы избежать взглядов других покупателей.

На улице я прыгаю в машину Роуга. Он выезжает с парковки и сворачивает на полосу, ведущую к его дому. Солнце начинает садиться, и небо окрашивается в прекрасные цвета.

— Ты не можешь просто приказать мне уйти от моих друзей, когда тебе этого захочется.

— И тем не менее, ты здесь. — Он говорит, его рука опускается с руля, чтобы взять меня за бедро. Рука у него массивная, вены проступают, когда он по-хозяйски обхватывает мое бедро.

— Меня это не радует. — Я скрещиваю руки в притворном гневе.

— Ты почти не сопротивлялась.

— Я и сейчас не сопротивляюсь.

— Ничего, я выбью из тебя все желание, когда мы вернемся домой.

От его слов меня охватывает тайное возбуждение. Теперь моя очередь играть.

— Я бы хотела посмотреть, как ты попробуешь.

Он откидывает голову в сторону. Глаза злобно сужаются, взгляд прожигает мое лицо. Увядающие синяки и порезы, начинающие заживать на его лице, придают ему особенно опасный вид.

Он резко сворачивает с главной улицы на боковую дорогу, окаймленную густыми деревьями.

— Что ты делаешь? Куда мы едем? — спрашиваю я, крепко вцепившись в край окна.

Он не обращает на меня внимания и продолжает ехать. Через пару поворотов мы оказываемся на уединенной дороге в глубине деревьев. Он глушит машину и выскакивает из нее, прежде чем я успеваю задать еще один вопрос. Моя дверь открывается, и он наклоняется надо мной, чтобы расстегнуть ремень безопасности, а затем вытаскивает меня из кресла.

Оттащив меня к борту машины, он переворачивает меня так, что моя щека прижимается к теплому металлу.

— Роуг!

— Ясно, что это не может подождать, пока мы вернемся домой. Ты знаешь, каким будет твое наказание за то, что ты меня дразнишь? — спрашивает он, задирая ткань моей юбки на талии и глядя на мою задницу. Сегодня на мне только стринги, так что я полностью выставлена на его обозрение. Одной рукой он прижимает меня к машине, а другой медленно поглаживает мои ягодицы.

— Ты собираешься меня отшлепать?

— Нет. — Его рука опускается на мою правую ягодицу, нанося жестокий удар. Я вскрикиваю. — Не притворяйся, что тебе это не нравится, Беллами. Это вряд ли будет наказанием. — Он шлепает меня снова, на этот раз по левой.

Он прав. После второго шлепка у меня в центре разливается влажное тепло. Мне нравится, как он берет меня, не обращая внимания, просто сосредоточенно и одержимо. Я грубо нагибаюсь над его машиной, выпячиваю задницу и раздвигаю ноги. Мы на людях, любой может пройти мимо и увидеть меня. И какая-то часть меня испытывает тревогу и страх.

Другая часть меня так безумно возбуждена, что я боюсь сжечь машину одним только теплом своего тела.

Его голова опускается к моей, и он грубо шепчет мне на ухо.

— Нет, прежде чем мы уедем отсюда, я заставлю тебя умолять меня.

Выпрямившись, он шлепает меня по заднице тремя быстрыми, сильными ударами.

— Мне так нравится твоя попка, Белл, — говорит он с чем-то сродни благоговению в голосе.

Белл.

— Мне нравится, что она моя. Мне нравится, что я могу трогать ее, когда мне захочется. Я хочу вытатуировать на ней свое имя.

Я издаю резкий крик, когда чувствую, как его зубы впиваются в кожу моей левой ягодицы.

Он укусил меня.

Он продолжает давить, втягивая кожу в рот.

Он одержим желанием пометить меня.

Ни один сантиметр моего тела не защищен.

Отпустив меня, он проводит большим пальцем по коже, покрытой рябью от его укуса. В его горле раздается глубокий рык. Его голос бархатисто-мягкий и соблазнительный, когда он говорит.

— Мне нравится видеть здесь следы моих зубов.

Его пальцы проводят по линии моих стрингов. Зацепив один из них под тканью, он проводит им по моему входу, вытаскивая стринги из ягодиц и оттягивая их в сторону.

Это такое грязное движение, что к моему входу приливает еще больше влаги. Обеими руками он раздвигает мои ягодицы и смотрит на меня оттуда. Я поднимаюсь, смущаясь, но он снова прижимает меня к капоту.

— Стой. — Мрачно пригрозил он.

Он наклоняется и проводит языком по моему входу, вылизывая меня от верха до самого низа. Я снова чуть не съезжаю с машины, от удовольствия мои глаза закатываются на затылок, но его рука вырывается, чтобы удержать меня на месте.

— Ты мокрая. Ты всегда такая мокрая для меня, что я должен держать тебя на своем члене круглосуточно. — Он проводит рукой вверх и вниз по моему лону, собирая мою влагу.

Я громко стону.

— Тебе бы это понравилось, детка?

Я киваю, глядя на него тяжелыми глазами, похоть полностью перекрывает все мои мысли.

— Черт, не смотри на меня так. Ты просишь, чтобы тебя полностью уничтожили. Не забывай, что это наказание.

— Как я уже сказала, я хочу посмотреть, как ты будешь стараться. — Я выдыхаю между пьянящими стонами.

Он зловеще ухмыляется, погружая в меня сразу три пальца.

Я вскрикиваю. Он никогда не входил в меня сразу тремя. Растяжение такое сильное, что я боюсь, что сломаюсь. Он не дает мне ни секунды, чтобы привыкнуть, прежде чем в бешеном темпе вводит и выводит из меня пальцы. Он загибает пальцы вниз и попадает в такую точку, что у меня перед глазами вспыхивают звездочки. Он вводит в меня пальцы менее тридцати секунд, а я уже стремительно приближаюсь к оргазму такой силы, что боюсь, как бы он не ослепил меня.

Он резко вынимает пальцы и делает небольшой шаг назад. Я приподнимаюсь на локтях и поворачиваюсь к нему.

— Что ты делаешь?

— Ты уже готова умолять?

Я поворачиваюсь обратно к машине, разочарование поет в моей крови, но ничего не говорю.

— Нет?

Роуг снова подходит ко мне и дважды шлепает меня по заднице, после чего снова вводит в меня три пальца.

— Роуг! — кричу я, с трудом удерживаясь на ровной поверхности машины, пока он набирает ритм. Как и прежде, проходит несколько секунд, прежде чем я достигаю обрыва своей кульминации. Как и раньше, он вынимает пальцы и отходит за мгновение до того, как я переступаю через край. Я слепо тянусь к нему, пытаясь притянуть его к себе. — Роуг, не надо. — Я хнычу.

— Мне чертовски нравится, как ты зовешь меня по имени. — Он опускает руку и шлепает меня по киске. Удар попадает на мой клитор и вызывает во мне боль и наслаждение. — Ну же. Умоляй меня, детка.

Я многократно, сокрушенно качаю головой.

Петля его ремня звякает, затем рвется молния. Он разрывает зубами презерватив и надевает его на свой толстый член, после чего погружается в меня одним движением.

Мой рот раскрывается в беззвучном крике, когда он не дает мне шанса приспособиться, а просто врезается в меня, безжалостно трахая.

Мои бедра ударяются о машину с каждым его толчком. Я лежу лицом вниз, моя щека трется о капот машины в такт его ритму.

Обхватив меня одной жестокой рукой за талию, а другой — за горло, он приподнимает меня, откидывая шею назад так, что я выгибаюсь, глядя на него сзади.

Пальцы на моей талии проводят по животу, раздвигают губки моей киски и ласкают клитор. Я стону, пыхчу, как дикий зверь, пока он держит меня в своих объятиях. Такое ощущение, что он играет с каждой моей частью, внутри и снаружи.

— Посмотри на себя. — Он мурлычет мне на ухо. — Ты такая хорошая маленькая шлюшка для меня, детка. Тебе нравится, когда я играю с твоим клитором. Признайся.

— Н-нет.

— Лгунья.

Он ускоряет темп, теперь он трахает меня по-настоящему. Мои стенки сжимаются вокруг него, когда я достигаю пика, и мне нужно еще несколько толчков, чтобы перевернуться через край.

Он отстраняется.

Я вскрикиваю от разочарования. Он отпускает меня, и я без сил падаю на машину.

Это пытка. Я так сексуально расстроена, что могу заплакать. Кажется, что я на несколько секунд потеряю сознание, если он не даст мне кончить.

Он переворачивает меня на спину и дергает за ноги так, что моя задница свисает с края машины. Мой центр трется о его член, когда он входит в меня, дразня меня.

— Я сказал, умоляй, Беллами.

— Пожалуйста, — шепчу я, отворачиваясь.

— Что это было? Я тебя не слышал. — Он хватает меня за челюсть и поворачивает мое лицо к себе. Уверенность капает из его пор, когда он говорит. — И смотри на меня, когда будешь умолять. Я хочу видеть эти красивые глаза и этот охренительный рот, когда ты подчиняешься мне.