10

По какой-то причине я не сразу реагирую.

Мои глаза прикованы к сцене передо мной. То, как она сидит у него на коленях, то, как ее рука касается его, то, что его руки лежат на подлокотниках кресла, а не на ней.

— Убирайся к чертовой матери, Беллами.

Он впервые произносит мое имя. Вот на чем решил сосредоточиться мой глупый мозг в этот момент.

Он знает мое имя. Он произносит его низко и глубоко в горле, с угрозой и обещанием возмездия, если я не уйду прямо сейчас.

И этого достаточно, чтобы заставить меня, наконец, сдвинуться с места.

Я как можно быстрее закрываю дверь и ищу выход. Оказавшись в коридоре, я поворачиваюсь то влево, то вправо, чувствуя необъяснимую бешеную потребность спрятаться.

Я наугад выбираю другую дверь, протискиваюсь в нее, поворачиваюсь, чтобы тут же закрыть ее, и прижимаюсь к ней. Это не ванная, а еще одна пустая спальня. Этот дом — сумасшедший лабиринт. Наверное, люди здесь теряются каждую неделю.

Я стараюсь не думать о том, чему только что была свидетелем.

Кажется, что она имеет полное право на то, чтобы быть к нему привязанной. Они все еще встречаются. Я объясняю беспокойство в животе тем, что чуть не помешала трахаться другой паре, а не чем-то другим. У меня нет времени исследовать множество эмоций, возникающих во мне при виде этих двоих вместе. Именно потому, что они оба мне не нравятся как личности, я и ненавижу видеть их вместе.

Дверь распахивается с грубым толчком, и я падаю на колени. Я ловлю себя ладонями, чтобы удержаться на ногах. Острая боль пронзает обе руки. Все еще стоя на четвереньках, я поворачиваю голову и вижу возвышающегося надо мной Роуга.

На этот раз он почти пылает от ярости. Увядающие порезы и синяки на лице придают ему свирепый вид, а лунный свет подчеркивает их на фоне загорелой кожи.

Я, спотыкаясь, встаю на ноги и извиняюсь.

— Прости, я не хотела тебя прерывать.

Он делает медленные, размеренные шаги ко мне. Его глаза следят за мной с инстинктом хищника. Я держусь изо всех сил, но в конце концов делаю шаг назад, чтобы наша грудь не соприкасалась.

Когда он начинает говорить, его голос звучит угрожающе.

— Тебе нравится стоять у меня на пути?

Я потираю ладони о платье, чтобы притупить боль от падения, но в ответ на его слова поднимаю голову.

— Нравится ли мне стоять у тебя на пути? — Недоверчиво повторяю я.

— Ты меня слышала. Куда бы я ни повернулся, везде ты. Ты хотела посмотреть, как я ее трахаю? Поэтому ты не ушла? — Его улыбка злая. — Если ты хотела шоу, милая, тебе нужно было только попросить.

— Никакие деньги в этом мире не заставят меня добровольно приблизиться к тебе или твоему больному члену. — Теперь я в ярости. — И, насколько я знаю, это у тебя там есть девушка, готовая и желающая тебя трахнуть, которую ты бросил, чтобы побежать за мной. А не наоборот. — Я пихаю его в грудь, чтобы сделать акцент на своем заявлении.

Это не удается, потому что в тот момент, когда я кладу на него руки, я колеблюсь. Мои ладони соприкасаются с рельефными мышцами его торса, и мой мозг дает сбой. Мои руки хотят исследовать твердые ребра его груди, провести пальцами по гребням мышц.

Он смотрит вниз, на мои руки на своей груди, и изгибает темную бровь.

— Неужели? Потому что это твои руки трогают меня, а не мои.

На этот раз я пихаю его по-настоящему.

— Ты мне противен.

Почему-то его глаза еще больше потемнели. Теперь они полностью черные и извергают яд в мою сторону.

Его рука вырывается, длинные пальцы обхватывают мое горло.

Я замираю. Он подходит ближе, выгибая мою шею назад. Это положение заставляет меня смотреть ему в глаза. Я чувствую его горячее дыхание на своем лице.

— Такая покорная. Ты даже не сопротивляешься. — Он говорит, и в его хриплом голосе отчетливо слышится одобрение.

Логически я понимаю, что должна что-то сделать, но я в ловушке его взгляда. Он наклоняет голову и проводит губами по моему лицу. Я вздрагиваю.

— Я собираюсь наказать тебя. — Он говорит, прежде чем опуститься в сидячее положение на кровати. Его руки обхватывают мою талию, увлекая меня за собой, и затем он перекидывает меня через колени.

— Что ты делаешь? — Спрашиваю я в бешенстве. Я пытаюсь оглянуться, но он прижимает меня рукой к спине, чтобы я не могла пошевелиться.

Другой рукой он хватает меня за платье и задирает его до бедер, обнажая мою голую попу в черных стрингах.

— Роуг, остановись. — Я умоляю, но он меня не слышит.

Его взгляд прикован к моей попе, на лице дикая похоть, а рука опускается вниз, чтобы нежно погладить изгиб моей ягодицы.

Нежное прикосновение длится долю секунды, прежде чем он грубо сжимает пальцы вокруг моей задницы. Мое дыхание сбивается, звук взрывается в тишине, а глаза расширяются.

Из его уст вырывается болезненный стон.

— У тебя такая горячая попка. Я мог бы часами играть с твоими ягодицами. — Его рот опускается вниз, чтобы прошептать мне на ухо, а его рука обхватывает мою задницу, отпускает ее, а затем безжалостно захватывает другой участок. — Это чертовски отвлекает. То, как ты покачиваешь бедрами и трясешь задницей, когда проходишь мимо. — Его слова жестко звучат в моем ухе. — Ты делаешь это для меня, милая? Чтобы привлечь мое внимание?

Я борюсь с туманом физических ощущений, чтобы проглотить ответ.

— Это... это не для тебя.

Его темный взгляд лишен каких-либо эмоций, когда он отстраняется, и впервые с тех пор, как он вошел, страх заполняет мои легкие и душит кислород в моем теле.

— Что... О! — Придушенный крик срывается с моих губ, когда его рука соприкасается с моей задницей в сильном шлепке. Он потирает нежную область один раз, обезоруживающе, прежде чем его рука снова опускается вниз.

Я взвизгиваю. Он опускает руку еще раз, удары следуют быстрой чередой, и я в шоке застываю на месте. От соприкосновения возникает боль, за которой следуют разряды неожиданного, необъяснимого удовольствия, пронзающие мою кожу.

Он перегибается через мою спину и жестоко шепчет мне на ухо.

— Для кого же это, блять, тогда?

Это так грязно — находиться в таком положении, перегнувшись через его колени, с задравшимся платьем и выставленной напоказ задницей. Дверь не заперта, и кто-то может войти в любой момент.

Шлепок!

Его рука снова опускается вниз, нанося самый сильный удар.

— Отвечай.

Я произношу первое имя, которое приходит мне на ум.

— Джереми.

Три жестоких шлепка обрушиваются на мои ягодицы, один за другим в быстром темпе. Его рука обходит меня спереди и обхватывает шею.

— Что бы он сказал, если бы увидел, что ты стонешь у меня на коленях, как хорошая девочка? — Он крепче сжимает мое горло. — Может, мне попросить его подойти и посмотреть самому? — Требует он.

— Нет. — Я хнычу. — Пожалуйста.

Его ответный тон триумфальный.

— Именно так. Только для меня. — Его рука по-хозяйски обхватывает мое горло, когда он произносит предупреждение мне на ухо. — Он не должен видеть тебя такой, Беллами.

Я молча киваю. Я готова сделать и сказать все, что угодно, лишь бы прекратить мучения, которые он причиняет моему телу.

Его рука снова опускается на мою правую ягодицу.

— Теперь ты не такая болтливая, правда?

— Роуг, — стону я.

Он поворачивает мое лицо так, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Тебе это нравится. — Это наблюдение, а не вопрос. — Если я проведу пальцем по тебе, твоя киска будет мокрой для меня?

Раздается еще один шлепок, и я вскрикиваю. Сочетание его слов и его рук слишком сильно. Мое тело и мой разум охвачены множеством чувств, физических и эмоциональных, и я не могу ни в чем разобраться.

Я чувствую, как что-то нарастает в моем теле, переходя из состояния покоя в ощущение, что я вот-вот сорвусь с обрыва, за считанные секунды. Влага покрывает уголки моих глаз.

— Я чувствую отсюда запах твоего возбуждения, Беллами. — Он говорит, и, черт возьми, одно только то, как он произносит мое имя, может заставить меня кончить. Это собственничество, самодовольство и полная наглость.

Внезапно шлепки закончились. Но это значит, что и оргазм внутри меня тоже закончился. Он переворачивает меня так, что я оказываюсь на нем, а юбка моего платья задралась на талии.

Заглядывая мне в глаза, он тянется языком и слизывает слезинку, скатившуюся с ресниц.

— Прекрати свои театральные штучки, я знаю, что тебе это понравилось. Я чувствую твою горячую киску отсюда. — Он говорит, прежде чем прижаться к моему центру.

Он не сводит с меня глаз и не смотрит вниз, на то место, где он прикасается ко мне. Мои глаза закатываются от этих ощущений, а его глаза следят за каждой моей реакцией, за каждой судорогой и трепетом на моем лице.

Вместо того чтобы выгнуться дугой, как подобает здравомыслящему человеку, я упираюсь бедрами в его руку, пытаясь удержаться на скале своего стремительно уходящего оргазма.

Он шипит и убирает руку.

Обессиленная, я трусь о молнию его джинсов. Я распахиваю глаза, когда чувствую, как его твердость прижимается к моей сердцевине, и между нами остается только материал его джинсов и моих стрингов.

Он огромен. Толстый и пульсирующий, его член плотно прижимается к джинсам, пока я раскачиваюсь вперед-назад, обводя его длину. Я все ближе к разрядке, когда он хватает меня за хвост сзади и дергает за него. Он держит меня под неудобным углом, моя нижняя половина тела трется о его, в то время как мой торс наклоняется назад, чтобы следовать за его захватом.

Он угрожающе рычит.

— Следи за тем, что делаешь, или я трахну тебя прямо здесь.

Его слова оказывают на меня мгновенное отрезвляющее действие, и я вырываюсь из его хватки и падаю на пол, пытаясь встать. Поднявшись на ноги, я оборачиваюсь к нему и вижу, что он не сдвинулся с места. Он по-прежнему сидит на диване с самодовольным, победоносным выражением лица.

Я потрясена. Как я допустила такое? Как я скакала на нем, как я его трахала, пока не кончила после того, как он отшлепал меня несколько раз? Я открыла дверь и уже готова была выбежать, когда он окликнул меня по имени.