Но дело не только в этом.
Это все, что я знаю о ней.
То, как она храбро вела себя во Флоренции, снова и снова…
Любовь, которую она питает к отцу и матери…
Ее готовность поставить на кон свою жизнь, чтобы спасти их…
Доброта и мягкость внутри нее…
Как только я вглядываюсь в ее глаза, все эти мысли обрушиваются на меня.
И мое сердце словно расширяется и заполняет всю грудную клетку.
Бьянка улыбается мне…
И в этот момент она является всем, что существует для меня.
И только голос Дарио выводит меня из оцепенения.
— А это две наши любимые женщины, — говорит он, подойдя к Алессандре и легонько целуя ее в губы. — Мы пришли сказать тебе, что все в порядке, можно возвращаться и завтракать.
— Все дела закончены?
— На данный момент.
— Хорошо — прогулка с Бьянкой была прекрасной, но я все еще слышу, как бурчит ее желудок, — поддразнивает Алессандра.
— Я в порядке! — протестует Бьянка.
— Ну, теперь мы наконец-то можем поесть, — говорит Алессандра, берет Дарио за руку, и они идут обратно к дому.
Бьянка встает рядом со мной.
— Все в порядке?
Я обхватываю ее за талию и притягиваю к себе, собираясь поцеловать.
Она слабо сопротивляется. Она оглядывается на моих брата и невестку, как бы говоря: — подожди, ты уверен, что хочешь это сделать?!
И я это делаю.
Подношу руку к ее лицу и целую ее.
Когда я отстраняюсь, она сияет.
— Все замечательно, — говорю я ей. И обнимаю ее за талию, пока мы идем к дому.