— К тому моменту я знала, кто его жена и какие домыслы ходят о ее семье. Это напугало меня до смерти. Я боялась, что она узнает об интрижке, о ребёнке и решит прийти за нами. Я вообще не собиралась говорить Оливеру, но однажды он появился у меня дома.

— Он хотел, чтобы ты вернулась?

— Нет, он хотел моего молчания. Он добавил несколько угроз о своей жене и о том, что она ревнива. Что она была связана с опасной семьёй, и что это бы неприятным для бизнеса моей семьи. Всё это было очень практично, и он, очевидно, уже говорил об этом раньше. Он предложил мне пятьдесят тысяч долларов, чтобы наш роман оставался в тайне.

Я откинулся назад, встретившись с её глазами.

— Но ты ведь не взяла их, не так ли?

Она покачала головой.

— Мне не нужны были его деньги. Всё, что мне было нужно, это его согласие. Что мой ребёнок будет моим и только моим. Я бы молчала, если бы он передал все права.

С самого начала она боролась за Дрейка.

— Это моя девочка.

Улыбка растянула её губы.

— Я почти не рассказала ему о ребёнке. Я почти умолчала об этом. Но я не хотела всю жизнь оглядываться через плечо, гадая, узнает ли он. Думать, захочет ли он Дрейка. Это была возможность для переговоров, и я ей воспользовалась.

— Так что он ушёл.

— Он ушёл, — прошептала она. — И пока мне не понадобится почка, печень или любой другой орган этого человека, чтобы спасти жизнь Дрейка, я никогда больше не буду говорить о нём. Когда-нибудь, я уверена, Дрейк спросит. Но это уже заботы на завтра. Я не хочу, чтобы он был рядом с Оливером.

— Хорошо, — я глубоко вздохнул и притянул её ближе. Так было лучше. И если Дрейку когда-нибудь понадобится почка, печень или любой другой орган, он сможет взять мои, если, конечно, они совпадут.

— Нехорошо, — она отстранилась, перевернулась на спину и уставилась в потолок. — Кто-то знает.

— Что? — я напрягся. — Кто?

— Я не знаю. Но это причина, по которой мои родители здесь. Одна женщина шантажирует папу. Она сказала, что обратится в прессу и скажет, что у меня есть ребёнок Оливера.

— Блять.

— Именно... — она потерла виски. — Я боялась задавать слишком много вопросов сегодня. Мама и папа подозревают Оливера, но я не собиралась это подтверждать. Там целая запутанная история. Ходят слухи, что у моего деда были связи с мафией, когда он основал отели «Уорд». Если это правда, отец разорвал их несколько десятилетий назад. Но это его пугает.

— Дерьмо, — пробормотал я. — Что будет, если эта женщина пойдет в прессу?

— Я буду отрицать это. Оливер будет отрицать это. Но слухи будут бушевать. И его жена, несомненно, заподозрит, что у нас был роман.

— Это её проблема. А что насчёт Дрейка? Какое соглашение вы заключили?

— У меня есть подписанный документ, в котором говорится, что он отказывается от всех родительских прав. Но... он не заверен нотариально. Он не подан. Я рассчитываю на то, что он никогда не передумает. А если передумает...

— Если передумает, он получит ожесточенное сопротивление. Он не получит Дрейка.

— Он не получит Дрейка, — повторила она.

— Что насчёт твоих родителей? Что они собираются делать?

— Понятия не имею, — простонала она. — Я уверена, что эта поездка не была такой, какой планировал папа. Он, вероятно, ожидал, что приедет сюда, найдёт меня бедной и несчастной, и благодарной за возможность вернуться в Нью-Йорк на их частном самолете. Вместо этого я сказала им, чтобы они убирались восвояси.

Когда она высунула язык, я захихикал.

— Ты правильно сделала, что промолчала.

— Надеюсь, — она вздохнула. — Мой отец знает об Оливере и его связях. Он также знает, что любая связь с ними навредит его репутации. Это единственный ребёнок, о котором он действительно заботится. Его драгоценная репутация. В лучшем случае он заплатит женщине, чтобы она молчала. Вероятно, он воспользуется деньгами из моего трастового фонда.

— В худшем случае, все взорвется к чертовой матери.

— Ага, — она приложила ладони к глазам. — Что за чертовщина.

— Как ты думаешь, кто эта женщина? Твой отец сказал тебе?

— Он не знает, — она села, переместившись на край кровати, чтобы посмотреть на Дрейка. — Может быть, это работник. Или другая любовница.

Этот сукин сын наверняка был с другими женщинами, пока был с Мемфис. У него было сокровище, сокровище из чистого золота, и вместо того, чтобы дорожить ею, он использовал её ради собственной жадности.

Его потеря. Моя выгода.

— Как ты думаешь, женщина, которая связалась с твоим отцом, может быть его женой? — спросил я.

— Возможно, — она пожала плечами. — Хотя зачем его жене шантажировать мою семью ради денег? У неё их и так много. Она может просто развестись с задницей Оливера и забрать его деньги.

— Если только у него нет брачного контракта, — я слез с кровати. Или, если мафия настолько безжалостна, как я подозревал, она вовлечет свою семью и унаследует его имущество после его преждевременной кончины.

— Это ещё не всё. Кое-что произошло прямо перед моим отъездом, — сказала она. — Я как раз собирала вещи, загружала «Вольво». Я вышла из своего таунхауса с коробкой, а там меня ждала женщина. Агент ФБР.

У меня свело живот.

— ФБР расследует дело Оливера?

— Я не знаю. Возможно. Она показала мне свой значок и спросила, знаю ли я Оливера Маккея. Я ответила: «Кого?» и извинилась, чтобы проверить Дрейка. Я наблюдала из окна, как она уходила. На следующий день я уже уехала.

Я потер челюсть.

— Агент ФБР не стал бы шантажировать твоих родителей ради денег.

— Нет. Это должен быть кто-то близкий к Оливеру. Кто-то, кого он разозлил. И кто-то, кто знает, что у моей семьи есть деньги, — Мемфис обхватила себя руками за талию. — Почему это не заканчивается? Я просто хочу, чтобы это закончилось.

Я сел рядом с ней, притянув её в свои объятия.

— Это закончится.

— Как?

— Я не знаю, милая.

— Может, мне стоит просто вернуться в Нью-Йорк. Выяснить, кто эта женщина. Заплатить ей...

— Нет. Это не вариант, Мемфис.

Она подняла на меня эти карие глаза, полные извинений.

— Я никогда не хотела втягивать тебя во всё это.

— Ты никуда меня не втягивала. Я пришёл добровольно. Вышел через парадную дверь, поднялся по лестнице и попал в твой лофт, помнишь?

Мемфис грустно улыбнулась мне.

— Нокс, я не могу взвалить это на тебя.

— Ты никогда не могла ни на кого положиться, не так ли?

Она моргнула, как будто реальность её жизни только что ударила её по лицу.

— Ты была так одинока, что ушла. Потому что у тебя никого не было. Но теперь у тебя есть я. И как я уже говорил тебе той ночью, я никуда не уйду.

Может быть, если я буду повторять это достаточно часто, она поверит.

— Обещаешь?

Я подарил ей поцелуй.

— Клянусь.