— Может быть, тебе стоит сдаться.

Эти проницательные глаза скользят по моему телу, прежде чем снова остановиться на моем лице.

— Это не вариант.

Не дожидаясь ответа, он отталкивается от дверного косяка и отходит в сторону, указывая на интерьер своего дома, который, как я уже вижу, великолепен. В задней гостиной разожжён камин. Звучит классическая музыка. Здесь декадентский стиль. Бьюсь об заклад, в этом до глупости идеальном месте есть глубокие ванны и встроенные шкафы. — Пожалуйста, входи. Ужин скоро будет готов.

— Ужин? — Я бормочу. — Я здесь для уборки дома.

— Здесь уже чисто.

— Тогда у меня нет причин быть здесь, — говорю я, вздергивая подбородок и поворачиваясь на каблуках, готовясь спуститься обратно по ступенькам. Не успеваю я сделать и шага, как чья-то рука обхватывает меня за талию, и меня поднимают прямо с земли, вместе с чистящими средствами и всем барахлом, через порог в таунхаус. Моя спина прижата к груди, изваянной ангелами, и его дыхание согревает мою макушку. Я должна быть сосредоточена на том факте, что меня похищают. Я должна звать на помощь. Но я слишком ошеломлена изгибами его мышц, прижимающихся к моему позвоночнику, чтобы сделать что-то большее, чем помахать ближайшему прохожему. — П-помогите? — Слабо говорю я.

Вау. Ты жалкая.

— Не устраивай сцен, Шарлотта, — бодро говорит доктор Флетчер, неся меня через фойе и дальше по нетронутому коридору к потрескивающему камину. — Смирись с тем фактом, что ты будешь проводить здесь вечера, и мы сможем сблизиться.

— Я не одна из Ваших ординаторов. — Наконец, я набираюсь смелости и начинаю сопротивляться, не то чтобы это принесло какую-то пользу, поскольку он сложен как супергерой Marvel. — Вы не можете мне приказывать.

— Поверь, я это знаю. — Его заросший щетиной подбородок задевает мою шею, и он прерывисто выдыхает мне в ухо. — Боже, помоги нам обоим, если бы это было так. Искушение снять твои трусики посреди смены было бы слишком велико. Если бы у меня была такая власть над тобой, я бы лишился лицензии, не так ли? И я бы этого заслуживал.

— Как... — Шепчу я, ошеломленная его заявлением. — Как ты смеешь так со мной разговаривать.

Это то, что я говорю вслух. Даже несмотря на то, что я покрываюсь мурашками. Даже несмотря на то, что мысль о том, что этот мужчина в белом халате, с его очень умелыми руками, приказывает мне снять трусики, делает меня ужасно влажной. Мой живот переворачивается и сжимается самым обескураживающим образом, и этот мужчина. Этот мужчина — единственный, кто когда-либо возбуждал меня. Это одна из причин, почему я так стараюсь избегать его. Власть, которую он имеет над моим телом, пугает. Пара резко произнесенных реплик, и мне хочется встать на колени, умолять, чтобы мной командовали.

Умолять о вещах, которых я не понимаю.

— Ты права. — Мы останавливаемся посреди гостиной. Он все еще держит меня в объятиях, мои ноги в нескольких дюймах от королевского синего обюссонского ковра, огонь согревает мои голени. Медленно он позволяет мне соскользнуть вниз по его телу. И когда моя задница натыкается на огромную выпуклость в его штанах, я задыхаюсь, мои колени превращаются в желе, когда я пытаюсь встать. Однако доктор Флетчер ловит меня. Забирает у меня из рук чистящие средства и кладет их на ближайший столик. Затем притягивает меня к себе и поворачивает так, что я смотрю в его суровое красивое лицо, эти карие глаза изучают мои черты с восхищенной интенсивностью. — Из-за тебя трудно держать себя в руках, Шарлотта.

— Как? — Я выдыхаю, неразумно позволяя ему провести большой рукой вниз по моей спине, останавливаясь прямо перед изгибом моей попки, кончики его пальцев чуть-чуть заправляются за пояс моей юбки. — Что я такого сделала?

— Существуешь, — хрипит он, между его бровями появляется морщинка. — Ты для меня аномалия. Я не могу тебя понять. Я предлагаю заплатить за твое медицинское образование, а ты отказываешься от денег в пользу уборки домов? Твои действия не имеют смысла. Ты отказываешься встречаться со мной достаточно долго. Я хочу понять причину: почему ты сопротивляешься своему призванию, когда я бы так легко его осуществил?

Я нахожу невозможным отвечать на его вопросы, потому что кончики его пальцев опускаются все ниже и ниже под пояс моей юбки, его рот оказывается в опасной близости от моего, его близость держит меня в плену. Как будто он ввел мне анестезию, чтобы ослабить мое сопротивление.

— Ты отправляешь мне короткое электронное письмо, чтобы отклонить мое предложение, и все. Ты меня отшиваешь. Ты отказываешься от подарков, которые я присылаю. Ты игнорируешь мои звонки. И все же... — Эта рука продолжает свое путешествие под мою юбку, сжимая мою правую ягодицу, грубо притягивая меня к себе, так что я чувствую его эрекцию своим животом. И я стону. Моя голова откидывается назад, и я издаю самый неистовый звук, когда-либо издававшийся в истории. — И все же, ты хочешь, чтобы тебя трахнули так же сильно, как я хочу трахнуть тебя, не так ли, Шарлотта? — Его учащенное дыхание омывает мое лицо. — Мне это не почудилось.

Не отвечай на этот вопрос.

Как девственница, я даже не знаю, как заниматься сексом. И нравится ли мне это вообще. Еще одна причина, по которой это влечение к доктору Флетчеру так сбивает с толку. Как будто мое тело знает что-то, в чем мой мозг еще не был посвящен.

— Сколько... — Я останавливаюсь, чтобы облизать внезапно пересохшие губы. — Сколько у тебя денег? Ты что, просто так тратишь почти триста тысяч на каждую женщину, с которой хочешь переспать? — Я качаю головой. — Это безумие.

— Нет, — выдавливает он сквозь зубы, прижимаясь своим лбом к моему. — Нет. Только для тебя, Шарлотта.

Затаив дыхание, я шепчу:

— О. — Да. Я никогда не утверждала, что одарена красноречием.

— Я предложил оплатить твою учебу, потому что ты явно выдающийся человек. Я прочитал несколько твоих статей в журнале, начиная с того времени, когда тебе было всего шестнадцать. Поговорил с твоими профессорами. Ты любишь медицину. И я хочу, чтобы в моем окружении работали такие люди, как ты. — Под моей юбкой его пальцы скользят вверх и вниз по полоске моих стрингов там, где они расположены в ложбинке между ягодицами. — Тот факт, что я хочу оттрахать тебя в собачьей позе, — это отдельная проблема.

Мой мозг лихорадочно работает. Качает головой.

— Ага! — Мне удается, неровно, каким-то образом высвободиться из его объятий и отступить назад, защищаясь от его большого тела дрожащей рукой. — Видишь ли, это невозможно. Разделять эти две вещи. Секс и финансовые обязательства. Я не дура.

— Я прекрасно понимаю.

— Тогда не жди, что я поверю, что ты предложил бы мне полную оплату обучения, если бы не хотел переспать со мной.

— Ты веришь, что мое предложение было взяткой. Чтобы ты легла со мной в постель. — На его щеке играет мускул. — Проще говоря, это полная чушь, Шарлотта. Я случайно встретил эту красивую, одаренную девушку и... — Он проводит рукой по волосам. — Господи, ты, блядь, околдовала меня. Это правда. И я ничего не могу с собой поделать — я хочу заботиться о тебе всеми способами. В постели и вне ее. Я никогда не хотел, чтобы это было принуждением.

Странно, но я... в некотором роде верю ему.

В тот день на выпускном между нами возникло сумасшедшее притяжение. Если бы он поцеловал меня за сценой, я бы ни за что не смогла устоять. Поцелуй, может быть, даже намного больше. Я определенно не произвела на него впечатления, и не думала, что он должен заплатить, чтобы заполучить меня. Он сделал это предложение без подсказки. И когда я отказалась, он продолжил преследовать меня. Нет никаких сомнений в том, что он хочет меня. Физически. Глядя ему в глаза, я также ясно вижу, что он не собирался меня подкупать.

Почему сейчас у меня еще более непреодолимое желание бежать к выходу?

Из-за одной вещи, которую он сказал.

Я хочу заботиться о тебе всеми способами.

Если бы у меня были отношения с этим мужчиной, он бы не позволил мне убирать в домах. Он бы не позволил мне работать на такой работе, для которой у меня слишком высокая квалификация. Он бы подавлял мое сопротивление, пока я не согласилась бы принять оплату за обучение. Он баловал бы меня в этом уютном таунхаусе. Я бы устроилась поудобнее когда бы я была с ним. Я бы застряла, контролировалась, отчаянно пыталась сохранить статус-кво, потому что внезапно стала полагаться на его добродушие, всю мою независимость высосали через соломинку. В некотором смысле, мужчины во многом похожи на кредитные компании. Они — единственный вариант. Это все, что нужно человеку, чтобы удержаться на плаву. И они пачкают тебя, засасывая процентами. Ну, не меня.

— Ладно, — говорю я. — Я верю тебе. Верю, что твое предложение не было взяткой.

— Хорошо, — говорит он с явным облегчением. — Теперь…

— Но я все еще здесь только для того, чтобы убрать в твоем доме. Это все, — справляюсь я, мое тело все еще подавлено осознанием. Я стойко игнорирую желание, покалывающее каждое мое нервное окончание, и беру свои чистящие средства. — С чего мне начать?