РАСШИРЕННЫЙ ЭПИЛОГ

ЛУКА

Сегодня канун Рождества, и я должен быть дома в Роузвуде с мамой и Ли. Я обещал там быть. Тем не менее, я все еще нахожусь в Мэддисоне в «Раздевалке». Нет, не в той, что в колледже, а в эксклюзивном спортивном баре на другом конце города.

Это единственное место в этом городе, где мужчины действительно могут спрятаться. Существует строгая политика «только для членов клуба», которая гарантирует, что все папарацци останутся на холоде на тротуаре, чтобы мы все могли утопить наши печали и предаться самым смелым фантазиям без камеры перед нашими лицами.

Нам с Ли всего несколько недель назад исполнился двадцать один год, но мы оба приезжаем сюда уже много лет, благодаря владельцу этого заведения. Нашему отцу.

Горький привкус наполняет мой рот при мысли о нем.

Мы не разговаривали с тех пор, как «Пантеры» не смогли пробиться в плей-офф в этом году.

Он зол, понимаю. Я тоже чертовски взбешен после прошлогоднего успеха. Но в этом сезоне было такое ощущение, будто мы забыли, как держать гребаный футбольный мяч, не говоря уже о том, как его бросать.

Провожу рукой по лицу и потираю заросший щетиной подбородок. Не могу вспомнить, когда в последний раз брился, честно говоря, даже не могу вспомнить, когда в последний раз меня что-то волновало. Все вокруг меня разваливается на части, и каждое мое движение, кажется, только усугубляет ситуацию.

Опускаюсь на кожаный диван и жестом прошу у бармена еще выпить, когда он смотрит на меня, прежде чем опрокинуть остатки янтарной жидкости себе в горло и со стуком поставить стакан обратно на стол.

Позволяю алкоголю согреть мой живот, наблюдая, как официантка ходит вокруг, собирая пустые бутылки, в крошечных шортиках и укороченном топе, подчеркивающем тонкий изгиб ее талии. Ее ноги, кажется, тянутся целую вечность, прежде чем наткнуться на заоблачные каблуки.

Поправляю член в штанах, когда он начинает реагировать на ее изгибы, когда снова провожу взглядом по ее заднице и поднимаюсь к ее волосам.

Я слежу за ее передвижениями, стараясь не думать о сотруднике, который работает на моего ублюдочного отца, хотя не думаю, что он имел какое-либо отношение к кадровому обеспечению своей любимой империи.

Девушка переходит от столика к столику, улыбаясь и флиртуя с каждым мужчиной, который смотрит в ее сторону. Это ее работа, я понимаю, но, несмотря на то, что я еще даже мельком не видел ее лица, я хочу, чтобы она смотрела только на меня.

Наконец, девушка направляется обратно к бару, и я наблюдаю, как бармен пододвигает к ней мой скотч и кивает в сторону моего столика.

Держа поднос на плече, она разворачивается и идет в мою сторону.

Мое сердце подпрыгивает к горлу, когда я смотрю на ее лицо, в серебристые глаза, которые я так хорошо помню.

В ту секунду, когда девушка осознает, кому собирается принести напиток, ее шаги замедляются, а поднос выскальзывает из рук, и мой напиток с грохотом падает на пол.

— Л-Лука?

Наклонившись вперед, я на мгновение задерживаю на ней взгляд, порочная улыбка растягивает уголки моих губ при виде страха в ее глазах.

Отрывая взгляд от ее лица, я пробегаю им по ее телу, рассматривая ее спереди. Мой член набухает еще больше, когда идеи начинают кружиться в моем разгоряченном скотчем мозгу.

— Я... мне нужно идти. — Она делает нерешительный шаг назад, как будто не уверена, что я вообще позволю ей убежать.

— Давай, малышка. Убегай, — рычу я.

Она нервно сглатывает, продолжая пятиться.

— Пейтон, — зову я, когда она почти вне пределов слышимости. Все ее тело замирает. — На этот раз ты не уйдешь.

Девушка исчезает, прежде чем я успеваю моргнуть, оставляя меня с чувством, что сегодняшний вечер, возможно, только что стал лучше.

Я еще раз смотрю на бармена и поднимаю два пальца. Похоже, я собираюсь задержаться здесь на некоторое время, потому что Пейтон не уйдет отсюда одна.

«Счастливого Рождества, Лука. Твоя новая игрушка прибыла».

Notes

[

←1

]

Ride – в переводе «поездка», в разговорной лексике «совокупление».