ГЛАВА 8

Макрам стоял в саду перед анфиладой комнат и потягивал ужасный кофе, который сварил для него Тарек. Он рассматривал фиговое дерево, растущее неподалёку. Несмотря на лёгкое тепло позднего утреннего солнца, инжир являлся бесформенным скелетом на фоне остального тщательно ухоженного сада из спящих роз и виноградных лоз. Он казался мёртвым, учитывая полное отсутствие листьев. Зимы Тхамара, особенно так близко к Солнечному морю, конечно, не были достаточно холодными, чтобы убить такое дерево. Если бы он коснулся его своей силой, он бы знал наверняка, но это было бы вопиющей тратой магии и подвергло бы его риску быть замеченным другим магом.

— Зачем они его сохраняют? — спросил Макрам непринуждённо, когда Тарек вышел из комнаты и присоединился к нему.

Тарек проследил за его взглядом.

— Что? Это дерево? Не всё ли равно?

— Оно мертво. Конечно, это важно, — вздохнул Макрам.

— Ты замечаешь бессмысленные вещи только тогда, когда злишься, — заметил Тарек.

— Должен ли я перечислить причины, по которым злюсь?

Тарек поднял кувшин, который он принёс с собой из комнат, и предложил его Макраму, и он кивнул в согласии. Тарек налил ещё кофе в крошечную чашечку и поставил кувшин на посыпанную гравием дорожку.

— Можешь, если это поможет, — вежливо сказал Тарек.

— Помогло бы что-нибудь ударить. Вызываешься добровольцем?

Он выпил кофе, зашипев, когда тот обжёг ему горло.

— Разве ты недостаточно ранен?

Тарек ухмыльнулся. Макрам закатил глаза.

— Отлично. Я составлю список. Во-первых, здесь однозначно существуют разногласия, и я нахожусь в явно невыгодном положении перед их лицом. Во-вторых, я не уверен, что смогу объясниться со своим братом без каких-либо доказательств того, что неповиновение ему не было бессмысленным проявлением воли, но Султан ещё не объявил, что даже примет меня. И у меня болит рука.

Он акцентировал внимание на том, что сделал глоток. Пар от кофе оставил на его лице конденсат, и он вытер его. Врач, которого они послали к нему, проделал прекрасную работу, зашив рану, но проворчал, чтоб Макрам отнюдь себе не помог, ожидая, пока рану обработают. Но у них не было иного выбора, кроме как продолжать двигаться после засады. Им надо было добраться до Тхамара как можно быстрее.

— Помимо всего этого, это чёртово дерево — просто пародия. Зачем им оставлять мёртвое дерево в саду?

В Саркуме смерть не была чем-то таким, о чём людям хотелось бы видеть напоминание. "Возможно, в Тхамаре всё было по-другому, хотя история геноцида не предполагает этого", — подумал он с ироничным, чёрным юмором.

Тарек усмехнулся.

— Ну, я счёл, что Принцесса-султан, как минимум, показалась...

— Такой же тёплой и открытой, как мраморная колонна? — спросил Макрам.

По правде говоря, он был так же заинтригован. Она отнеслась к его первоначальной, утренней грубости с впечатляющей долей приличия. Умная, сообразительная, она быстро приспособилась к Тареку и к нему самому, что было немалым подвигом для того, кто, как он подозревал, привык к самому подобающему поведению в её присутствии.

Как ей удавалось сохранять такое неизменное самообладание и уверенность? Макрам заметил лишь намёк на гнев или эмоции на её лице, только когда он открыл ей своё первородство, а всё остальное время она произносила каждое слово тем же холодным, взвешенным тоном. Возможно, дар мага воздуха. Возможно, он не был бы так застигнут врасплох этим обменом репликами, если бы она так его не взволновала. Куда бы он ни посмотрел, везде находил какую-нибудь мелочь, достойную восхищения. Если вчерашняя церемония предназначалась для женихов, он был удивлён, что все мужчины в городе не собрались во дворце. От этой женщины захватывало дух.

— Ммм, — Тарек серьёзно кивнул, затем сказал в чашку кофе: — Она мне понравилась.

— Конечно, понравилась. У неё те же черты, что и у лошадей, которых ты выбираешь.

Тарек поперхнулся, затем попытался вдохнуть и сильно закашлялся.

Макрам тщетно указал в никуда.

— Приятно посмотреть, но характеры как матовое стекло. И все они тоже кусаются.

— Я не думаю, что тебе следует так говорить о Принцессе-султан, — хрипло сказал Тарек. — Она никогда не кусала тебя, и с её магическими способностями она, вероятно, слушает тебя прямо сейчас.

— Я говорил о лошадях, Тарек.

Макрам вздохнул, стараясь не представлять, как Принцесса-султан кусает его. Конечно, она была слишком хороша, чтобы кусаться.

— Я также думаю, что она может подозревать о моём Доме.

Она без колебаний встретилась с ним взглядом, и он был уверен, что она почувствовала его магию. Её глаза увидели слишком много.

Колесо. Предполагалось, что он тот, кто может одним взглядом обнажить людей до глубины души, но она, казалось, видела его насквозь.

Его кожу покалывало.

— Ты собираешься держать это в секрете в течение всего пребывания?

— Если смогу. Мне не нравится мысль о том, что меня выгонят из Тхамара с помощью факелов и кислоты.

Истории о том, как Тхамар очистился от магов Шестого Дома, были причиной всех его ночных кошмаров в детстве. Хотя, если он не договорится о чём-то, что сделает его брата счастливым, он может с таким же успехом позволить им зажечь его, как праздничный факел. Ему, само собой, не будут рады при возвращении домой.

Кто-то постучал в дверь, достаточно громко, чтобы услышали в саду. Тарек вошёл внутрь, чтобы ответить, а Макрам попытался собраться с духом для новой встречи. Он лишь мельком увидел сенешаля Кадира сквозь расстояние и окна. Тарек вернулся к нему.

— Великий Визирь пригласил нас присоединиться к нему для посещения гильдии торговцев. Он подумал, что вам может быть интересно понаблюдать за управлением Тхамаром, — Тарек говорил так, словно их только что пригласили посмотреть, как укладывают штукатурку.

— Лучше, чем оставаться здесь взаперти, ты так не думаешь?

— Ненамного. Торговцы и их нытьё, — проворчал Тарек, следуя за Макрамом через их комнаты в коридор.

Макрам был удивлён, увидев двух дворцовых стражников у дверей своих покоев, которые поклонились им и пристроились в шаге позади, как только они пошли.

А он-то думал, что Принцесса-султан казалась если не очаровательной, то, по крайней мере, дружелюбной. Интересно, охранники должны были сдерживать его или держать других подальше? Она была недовольна, услышав о визите Великого Визиря. Макраму нужно было знать, в чём они оба разошлись во мнениях и где Султан проиграл в их игре.

К тому времени, когда Махир повёл их маленькую процессию через дворец в зал приёмов, Макрам был измотан размышлениями о сложной задаче по разбору политического кризиса. Когда они прибыли и зал оказался пуст, за исключением Принцессы-султан и Великого Визиря, Макрам подумал о том, чтобы немедленно вернуться в свои комнаты. Как он мог вести их игру, если ему не давали времени на раздумья без того, чтобы они не соперничали за его благосклонность?

Когда они вошли, назначенные им стражи встали по обе стороны от входных дверей. Приёмный зал представлял собой длинное, широкое помещение с колоннадами, тянувшимися по всей длине к помосту. На платформе стояло широкое, обитое бархатом кресло со спинкой, искусно вырезанной в виде яркого изображения Колеса. Решётчатая позолоченная рама окружала его с трёх сторон и сверху. Принцесса-султан сидела в кресле с прямой спиной и каменным лицом, сложив руки на коленях. Великий Визирь стоял перед ней, у основания помоста, спиной к ним.

Увидев их обоих, Махир остановился, и его нахмуренный лоб свидетельствовал о том, что он не ожидал увидеть Принцессу-султан, сидящую там, где она сидела. Неужели она заняла место Великого Визиря? Накануне она сказала, что её отец заболел из-за смены времён года. Очевидно, настолько болен, что в его отсутствие уже начались мелкие распри. Если им не о чем было спорить, кроме как о том, кто будет следить за мелкими придирками торговцев и политикой гильдий, тогда Тхамар действительно была процветающей страной. Если Кинус заболеет, Макрам вполне ожидал, что в первые дни произойдут убийства.

— Вы можете присесть на любое место в этом зале, — Махир указал на деревянные скамьи без подушек, стоявшие ближе всего к дверям.

Макрам заметил множество пальм в горшках, которые, казалось, были расставлены так, чтобы заслонять два ближайших к двери угла от взгляда Султана в начале комнаты. Значит, именно сюда отправляли неугодных. Он ухмыльнулся. Это его вполне устраивало, он пока что не хотел привлекать внимания Великого Визиря или Принцессы-султан.

Махир оставил их и присоединился к своему хозяину. Тарек немедленно занял скамью, которая позволила ему прислониться к углу стены, и закрыл глаза.

Странно находиться в зале с такой великой историей, относящейся к Разделяющей Войне. Согласно описанию битвы при Нарфуре, между этим залом и тюрьмами был проход, который позволил предку Макрама убить Султана Омара Сабри Третьего и захватить дворец. Хотя и ненадолго. Возможно, у него будет время поискать этот проход, прежде чем он вернётся в Аль-Нимас.

Великий Визирь постучал посохом по полу.

— Разве вы не должны быть со своим отцом, Принцесса-султан Эфендим? Конечно, ваше время было бы лучше провести там, чем здесь, разбираясь с повседневными жалобами и заявлениями о нарушениях? — сказал он негромко, но его слова разнеслись по вместительному пространству.

— Я уже была там, Великий Визирь. Султан отдыхает. Спасибо вам за вашу заботу. Уверена, ему будет приятно узнать, что вы справлялись о его здоровье, — она улыбнулась.

Макраму это выражение показалось особенно ледяным. И всё же она улыбалась, когда они разговаривали, она была способна на теплоту и юмор. Вот только похоже, не для Великого Визиря.

— Это вопросы для Совета. Я бы предпочёл, чтобы мне не пришлось насильно выводить вас из зала, Принцесса-султан, — сказал Великий Визирь.