Важно отметить, что введение границ "я-мира", хотя и не приводит к их автоматической реализации, является необходимым условием для большого числа вычислительных функций более высокого порядка. Формы самопрезентации высшего порядка, в свою очередь являющиеся предпосылкой для социального познания, теперь становятся возможными. Впервые может быть обработана вся информация, связанная с взаимодействием системы и мира, включая отношения с другими агентами. Как отмечалось ранее, внутренняя симуляция возможных "я" теперь имеет твердую референтную основу, поскольку центральная часть общей внутренней саморепрезентации - а именно, прозрачный раздел PSM - безвозвратно определена как часть реального мира.

Феноменальное самомоделирование как функциональное свойство

Активация ПСМ порождает столько новых функциональных свойств и возможностей, что их изучение потребовало бы отдельной книги. Давайте рассмотрим простой, первый пример. Стандартное рабочее определение самосознания в литературе по приматам - это то, что в контексте текущей теории можно назвать аттенциональной доступностью целостной модели себя (например, см. Gallup 1970, 1991, 1997; Kitchen, Denton, and Brent 1996). Самосознание - это способность стать объектом собственного внимания. Как только появляется целостная модель себя, становится возможным зеркальное самоосознание. На репрезентационистском уровне описания достаточное условие заключается в способности встроить визуальную репрезентацию тела как внешнего объекта в мультимодальную ПСМ. Как я уже утверждал в другом месте (Metzinger 1994, p.49 f.), точный момент зеркального самоосознания происходит, когда система обнаруживает частичную реляционную гомоморфию между временной и пространственной динамикой визуального перцепта (увиденного зеркального образа) и определенными проприоцептивными и кинестетическими аспектами одновременно активной Я-модели, что приводит к преходящей интеграции того, что ранее было лишь компонентом феноменальной модели мира ([другой шимпанзе, двигающийся передо мной взад-вперед]), в прозрачную Я-модель ([я]). Объектно-репрезентативное содержание теперь может стать новым элементом для продолжающегося субъектно-репрезентативного содержания. Зеркальный образ и Я-модель сливаются. Обнаруживается определенное "соответствие" между двумя одновременно активными структурами данных, что приводит не только к преходящему субъект-объектному отношению (см. раздел 6.5), но и к феноменальному "субъект-субъектному отношению", когда содержание зрительного восприятия становится актуальным компонентом меня самого. После того как шимпанзе обнаружил себя в зеркале, он часто начинает осматривать и манипулировать частями своего тела, которые до этого были визуально недоступны, например, поясницей или зубами. Очевидно, что доступность внимания приводит к появлению ряда новых функциональных свойств, некоторые из которых могут иметь большое значение для выживания. Например, теперь можно представить, как доступная вниманию модель себя может быть использована для предсказания собственных будущих состояний сознания или для разработки социальных стратегий.

В аналогичном смысле для существ, способных к формированию ментальных концептов и речи, феноменальная сегрегация когерентной Я-модели на фоне модели мира позволяет осуществлять самонаправленное познание, а также произносить самореферентные высказывания на общедоступном языке. Таким образом, когнитивная доступность интегрированной, когерентной и системной информации может реализоваться как рефлексивное самосознание (см. раздел 6.4.4). Глобальная доступность системной информации для обработки речи порождает то, что я ранее назвал "коммуникативной доступностью", и может быть реализована как интроспективное4 сообщение о текущем содержании своей Я-модели другим людям (см. раздел 6.3.3). Это приводит нас к еще одному большому набору новых функциональных свойств. Этот набор формируется не за счет того, что целостная Я-модель как таковая становится доступной для операций более высокого порядка, а за счет того, что для таких операций становится доступным тот факт, что Я-модель органично интегрирована во всеобъемлющую модель мира. Теперь система может эксплицитно представлять себя как находящуюся в определенных отношениях с внешними объектами. Простое моторное поведение, например, хватательное движение, направленное на визуально воспринимаемый объект, теперь может быть внутренне представлено как движение, направленное на достижение цели, а действия теперь могут быть внутренне представлены как отношения к объектам внешнего мира. В свою очередь, сами объекты могут быть закодированы в терминах возможных моторных траекторий (см. Gallese 2001).

Если репрезентация собственного движения как по сути целеустремленного в плане установления связи с внешним объектом или множеством таких объектов становится аттенционально или когнитивно доступной, репрезентативные основы для когнитивной агентности уже заложены (см. раздел 6.4.5). Важно отметить, что то же самое справедливо и для перцептивных объектов. Разница между воспринимаемым объектом и субъективным опытом этого объекта может стать когнитивно или аттенционно доступной только при наличии когерентной Я-модели и стабильной границы Я-мира. Объект будет представлять собой связный, преаттентивно интегрированный набор воспринимаемых признаков. Переживание этого объекта является репрезентацией перцептивного процесса, который был интегрирован в Я-модель. Различие между перцептивным объектом и возмущением в перцептивных состояниях самой системы позволяет внутренне приписать причинно-следственную связь между обоими событиями - появлением перцептивного объекта и изменением в Я-модели. Первое функциональное свойство, вытекающее из этого, - доступность внимания: объект теперь можно сделать более рельефным, сфокусировав на нем внимание. Во-вторых, общая связь между объектом и воспринимающей системой теперь может стать глобально доступной, тем самым превращаясь в потенциальный объект для процессов более высокого порядка, работающих с ним. Это функционально значимо, поскольку различие между внешним объектом и внутренней репрезентативной активностью, связанной с объектом, теперь может быть не только когнитивно осознано, но и использовано в управлении действием. Простой способ использовать это новое различие в управлении действием - попытаться "лучше понять" объект, улучшив само сенсорное восприятие. Более интересный способ использования этого нового доступного различия - предположить его у других конспецификов (см. раздел 6.3.3).

Позвольте мне указать на третье существенное изменение в глобальном функциональном профиле систем, встраивающих самомодель в свою модель реальности. В разделе 5.4 мы увидели, что ПСМ является привилегированной по отношению ко всем другим формам феноменального содержания, активным в системе, поскольку обладает устойчивой функциональной связью с определенной частью ее физической основы. ПСМ прочно закреплена в стволе мозга и гипоталамусе постоянным источником того, что я назвал "самопрезентационным содержанием". Функциональный уровень описания приводит к важной особенности нашей феноменальной модели мира: это "центрированная" модель реальности. Дело не только в том, что граница "я-мир" представляет собой фундаментальный способ разделения нашего репрезентативного пространства. Дело в том, что одна часть репрезентативного пространства - та, что занята постоянной обработкой информации, связанной с системой, - функционально привилегирована, поскольку привязана к источнику максимальной инвариантности - телу. Я-модель, будучи прозрачной, привязанной к телу и индексальной репрезентацией, обеспечивает контекстную привязку для порождающей ее системы: она привязывает систему к ее собственной сознательной модели реальности, позволяя ей жить как в этой модели, так и с ней (о смежной перспективе см. также Brinck and Gärdenfors 1999). Короче говоря, мы - существа, у которых сформировалась весьма значимая глобальная особенность способа обработки информации: Мы сознательно оперируем эгоцентрическими моделями реальности.

Это не означает, что множество наших самых успешных ментальных симуляций не происходят в подпространствах, обладающих аллоцентрическим кодированием. В качестве примера можно привести тот факт, что мы обнаруживаем цели и намерения, стоящие за воспринимаемым поведением людей, автоматически запуская бессознательную симуляцию их моторного поведения. Одновременно мы можем произвести "ретроспекцию" их психических состояний, создав абстрактную аллоцентрическую репрезентацию цели, связанную с этим воспринимаемым поведением, которую мы, так сказать, сначала "реализуем" в терминах бессознательной, эгоцентрической двигательной симуляции (например, см. Gallese and Goldman 1998; см. также раздел 6.3.3). Другой пример ментальной симуляции нецентрированной модели реальности можно найти в книге Томаса Нагеля "Взгляд из ниоткуда" (Nagel 1986, глава 4; Metzinger 1993, 1995c; Malcolm 1988; Lycan 1987). Условием возможности всех этих предполагаемых симуляций является то, что они происходят на фоне центрированной модели реальности. Развитие и функционирование в рамках эгоцентрической модели реальности может оказаться адаптивным только потому, что наше поведенческое, а также перцептивное пространство центрировано. Тривиально, мы - существа, сосредоточившие все свои сенсоры и эффекторы в очень узкой области нашего взаимодействия. У нас одно единственное тело. Как отметил Хосе Луис Бермудес (1997, p. 464 f.; 1998), в конечном счете, мышление от первого лица и лингвистическая самореференция, по сути, основаны на непрерывности единственного пути через пространство-время. Более того, пространственно-временная непрерывность единого, непреходящего тела составляет не только важную часть содержания восприятия, но и каузально лежит в основе точки отсчета, выражающейся во внутренней когерентности перцептивно обусловленных состояний. Конечно, это не является логической необходимостью, но делает определенные формы моделирования реальности более практичными, чем другие. Однако в конечном итоге, на более высоком уровне, это важный шаг к созданию подлинной перспективы первого лица в плане феноменального моделирования самого отношения интенциональности. Я вернусь к этому вопросу в разделе 6.5.