Тем не менее, после того, как я осталась с ним, после того, как я от него сбежала, а он убивал людей у меня на глазах, я все еще испытывала к нему какую-то симпатию или, по крайней мере, сострадание, особенно после того, как узнала о вещах, которые подтолкнули его к краю и превратили в того человека, которым он был сегодня.

Однако ни один момент не шел ни в какое сравнение с этим.

Он трахал меня грубо, безжалостно, прижав лезвие к моей шее. Он знал о риске, он знал, что одно неверное движение убьет меня, но он решил пройти через это, несмотря ни на что.

Именно тогда я по-настоящему осознала, насколько он был прав.

Мика был монстром, которого я жаждала всю свою жизнь, монстром, который, как я и хотела, погубит меня.

Если он был сумасшедшим, то я была еще хуже.

Он мог быть психопатом-убийцей с кучей отклонений, но кем это делало меня? Я заводилась от страха, что он покажет мне, что моя жизнь в его руках, что он может забрать ее, разрушить.

Мика глубже вдавил лезвие в мою кожу и слегка потянул его в сторону, пуская кровь. Рана была недостаточно глубокой, чтобы даже оставить шрам, но достаточной для того, чтобы я почувствовала, как сукровица стекает по моему горлу, медленно затекая под рубашку.

Самый громкий стон сорвался с моих губ, и в одно мгновение лезвие было извлечено из моей кожи, и я оказалась под Микой.

Он снова яростно врезался в меня, поклявшись погубить меня. Его голова приблизилась к моей шее, медленно прикусывая кожу, прежде чем слизать брызнувшую кровь. Он застонал от металлического привкуса, прежде чем приблизить свой рот к моему.

Было что-то садистское в этом поцелуе, который исцелил меня. Это было все, что мне было нужно, и даже больше. Грубого вкуса крови и его самого было достаточно, чтобы подвести меня ближе к краю, когда он завладел моим языком, оставляя на мне неизгладимый след.

Он немного отодвинулся, одарив меня одной из самых широких и зловещих улыбок. Я была парализована напряженностью его взгляда, с нетерпением ожидая, что будет дальше.

Мика вошел в меня, подтянув мои ноги к своим плечам. Это была глубина, которой, как я думала, никто никогда не сможет достичь, смешанная с ощущением его проникновения, царапающего мои внутренние стенки, принося еще одну волну экстаза в нижнюю часть моего тела.

Я закричала, едва обретя дар речи. Инстинктивно зажмурилась, так как от его безжалостных движений у меня закружилась голова. В какой-то момент мне стало трудно дышать, но удовольствие было слишком велико, чтобы я могла остановиться.

— Твоя киска такая охуенно потрясающая, — простонал Мика. Он сжал челюсть, глаза были прикованы ко мне. Это было так, как будто он просто получал удовольствие, наблюдая, как я лежу под ним. — Я просто знал, что ты идеально мне подойдешь.

Я хотела вставить слово. Хотела сказать ему, чтобы он был грубее, жестче, просто заставил меня кончить, но не могла найти слов. Все, что я могла сделать, это всхлипнуть, когда он слегка погладил меня по щеке. И это было похоже на то, что он мог читать мои мысли, потому что в тот момент, когда я захотела, чтобы он увеличил темп или трахал жестче, он именно так и поступил.

Это был момент, наполненный блаженством, наполненный такой страстью, которую, как я думала, я никогда не заслуживала.

Я подбиралась все ближе и ближе к краю. Мика положил руку мне на низ живота и нажал. Внезапно мой оргазм прокатился по мне волнами. Это был самый сильный оргазм, который я когда-либо испытывала, и я не могла контролировать звуки, слетавшие с моих губ.

Я повернула голову в сторону, чувствуя себя опустошенной.

Мика быстро схватил меня за подбородок и заставил посмотреть на него.

— На меня, — твердо заявил он. — Смотри на меня, пока я заполняю тебя, Бэмби.

Это было похоже на транс. Даже если бы я захотела отвести взгляд, я бы не смогла. Наблюдать за тем, как он глубоко входит в меня, слышать его глубокие стоны, чувствовать этот последний, самый грубый толчок внутри меня, было достаточно, чтобы я снова кончила на его член.

Оба измученные, мы лежали в тишине, наше тяжелое дыхание было единственным звуком в комнате.

Он лежал сверху, уткнувшись головой мне в грудь, пытаясь восстановить самообладание. И все же мне казалось, что он слишком долго не отпускал меня. Его руки были подо мной, крепко прижимая меня к своему телу, как будто я исчезну, если он отпустит меня хотя бы на секунду.

Может быть, в этом извращенном и темном мире мы с ним были друг для друга тем, в чем нуждались оба.

Это было аморально, греховно, но это было самое божественное, что я когда-либо испытывала. И я знала, что он тоже это чувствовал.

Наша связь была глубже, чем я когда-либо могла себе представить, и именно поэтому я чувствовала такую пустоту в своем сердце. Как, черт возьми, я должна была справиться с этим, когда для нас обоих наступит неизбежный конец? Некому было бы собрать осколки.

И мне некого было винить, кроме своего больного разума.