22. Отношение

В ночь на одиннадцатый день девятого месяца многие жители Столицы не могли уснуть. На следующий день наследный принц должен был вернуться к императорскому двору, и для многих из них их карьера, жизнь и судьба зависели от того, что произойдет при дворе.

Сам Шэнь Лянь беспокойно расхаживал по своей резиденции.

— Господин, есть новости из Цинхэ, — сказал мужчина в черной одежде, выходя вперед. — Кроме людей из Министерства Юстиции, все люди, которые были посланы за новостями о ситуации в Цинхэ, были пойманы. Всего их было тридцать человек, и мы не позволили ни одному из них сбежать.

— Убейте их всех, — сказал Шэнь Лянь, его голос был немного пронзительным. — В эти несколько дней не должно быть допущено ни одной ошибки, слышишь меня?

— Понял!

Человек в черной одежде поклонился и ушел. Вскоре пришел молодой евнух, чтобы доложить.

— Господин!

Шэнь Лянь поспешно помахал ему рукой.

— Как дела? — спросил он.

— В ответ на вопрос Гун Гуна, вещь уже отправлена, — взволнованным голосом сказал молодой евнух.

— Этого магистрата округа Цинхэ пытали много дней, и он очень слаб. Все будут считать, что он умер от ран.

— Следи за ним внимательно. Когда он умрет, приходи и снова доложи мне, — сказал Шэнь Лянь, тихо выдохнув с облегчением. Он сел на стул, взял свою чашку и сделал большой глоток чая. Его глаза вспыхнули ненавистью.

— Чэнь Шичан, старый хитрый лис! Ты смеешь строить планы против меня! — Ифу, если вы не хотите вступать в союз с этим Чэнем, может, оставите все как есть? Зачем так переживать? — сказал молодой евнух, пытаясь успокоить Шэнь Ляня, массируя его плечи. Шэнь Лянь признал его своим крестником, поэтому он осмелился быть немного более откровенным, чем другие.

— Хмф! Я не собираюсь сидеть сложа руки, пока он превращает меня в пушечное мясо!- сказал Шэнь Лянь. Он хлопнул чашкой по столу.

— Как смеет этот Чэнь Шичан так навязываться мне? В следующий раз я обязательно отплачу за это!

Юнь-Шилю еще не вернулся в столицу. Он был послан в Цинхэ, чтобы получить новости о ситуации там. Сяо Чэнцзюнь привез свою супругу в Восточный дворец, чтобы обсудить стратегии, которые он будет использовать, когда на следующий день отправится в императорский двор. — Я не знаю, откуда взялся этот императорский храм предков, но люди из Министерства юстиции безостановочно работают над этим вопросом, и они выяснили, что он уже некоторое время находится в стадии строительства. Если быть точнее, то он наполовину построен, — сказал Цай И, его брови плотно сошлись.

Из-за этой саги он испытывал сильный стресс, и на его верхней губе появилась огромная болячка.

— Дянься, Чэнь считает, что во всей этой ситуации что-то не так. Боюсь, что многие министры будут настаивать на вашей отставке на утреннем заседании суда!

Сяо Чэнцзюнь нахмурился. Он никогда никого не просил построить какой-либо фамильный зал. Просьбы уезда Цинхэ о выделении серебра на ремонт дамбы и храма были одобрены и распределены в соответствии с протоколом. Как вообще получилось, что этот родовой зал был построен? Конечно же, Министр Права не специально построил его только для того, чтобы устроить ему эту ловушку?

— Строительство императорского родового зала — это то, что обычно оценивается как заслуга. Это, конечно, лучше, чем просто присвоить серебро, не более того. С точки зрения Чэня, возможно, лучше сократить потери и просто признаться в этом, — предложил один из чиновников Восточного дворца.

Чем дольше тянулась эта эпопея, тем больше вреда она приносила наследному принцу. Если бы придворные чиновники начали думать, что император намеревался доставить неприятности наследному принцу, тогда количество представлений, направленных на очернение имени наследного принца, увеличится.

Также вполне вероятно, что чиновники начнут требовать смещения наследного принца. Все это будет только набирать обороты по мере того, как будет тянуться время.

— Ни в коем случае, — сказал Цай И, опровергая эту идею. — Нельзя признаваться в преступлении, которого не совершал! Поступая так, Дянься может еще больше попасться в их ловушку.

Лу Цзин посмотрел на язву на губах Цай И. Этот человек мог быть нетерпеливым, но у него была очень ясная голова. Он слегка сузил глаза.

— Наследный принц определенно не может признаться в вопросе с залом предков, — сказал он.

Сяо Чэнцзюнь посмотрел на свою супругу.

— Почему так? — спросил он.

— В бою, естественно, нужно бить туда, где больнее всего, — сказал Лу Цзин, его губы изогнулись в холодной улыбке. — Строительство императорского родового зала — это дело огромной важности, которое касается загробной жизни всей императорской семьи. Наследный принц — пока лишь наследник престола, но он в одностороннем порядке решил построить родовой зал, без какого-либо разрешения императора. Разве это не похоже на то, что наследный принц пытается узурпировать власть императора?

Наследный принц отлично умел выстраивать стратегию для достижения власти, но он не был так хорош, как Лу Цзин, когда дело доходило до вынюхивания тайных заговоров. Это была специализация Лу Цзина, и он легко увидел реальную опасность во всей этой схеме.

Чиновник, предложивший допустить его к строительству родового зала, побледнел. Цай И тоже резко вдохнул. Он только подумал, что во всей этой ситуации что-то не так, но он не мог понять, что именно.

Все вдруг увидели Лу Цзина в совершенно новом свете. Все думали, что он просто военный чиновник и не задумывались, что он может быть еще и хорошим стратегом.

Дворец Луаньи в это время дня все еще был ярко освещен свечами. Танцовщица в пестрых одеждах зажигала фонарь из цветков лотоса во время своего грациозного выступления.

Император Чундэ рассеянно пил вино. Когда наследный принц вернулся в императорский дворец, он сразу же пришел во дворец, чтобы поприветствовать его, и даже забрал стопку донесений, которые ему не хотелось просматривать.

— Что беспокоит Ваше Величество Возможно, вам будет легче, если вы поговорите об этом со мной, — сказала Чэнь Гуйфэй, прислонившись к плечу императора Чундэ. Уголки ее раскосых глаз слегка покраснели от выпитого алкоголя, и она выглядела очень очаровательно. Император Чундэ погладил нежное лицо Чэнь Гуйфэй, затем вздохнул. — Наследный принц тугодум, но у него нет злых намерений. Чжэнь находит все это очень сложным, — сказал он.

Глаза Чэнь Гуйфэй ненадолго потемнели. Она подняла мягкую бледную руку, чтобы наполнить чашу императора.

— Наследный принц действительно добросердечный человек. Когда он был молодым, он всегда заботился о своем младшем брате, позволяя ему первым есть или первым пользоваться своими вещами, — сказала она с улыбкой.

Выражение лица императора Чундэ изменилось, когда он услышал это. Один из его сыновей был отравлен именно потому, что первым съел закуски Сяо Чэнцзюня.

В то время он только взошел на трон как новый император после смерти предыдущего императора и еще не выбрал себе наследника. Третий принц не имел права называться наследным принцем, так как не был воспитан императрицей. Гуйфэй просто не могла смириться с тем, что Третий принц покинет ее после рождения. На место наследного принца тогда претендовали только Сяо Чэнцзюнь и Второй принц, обладавший фотографической памятью и выдающимся интеллектом. На самом деле, второй принц был более вероятным выбором для наследного принца!

В молодости он не задумывался об этом, но теперь, когда он проанализировал все более тщательно, вся ситуация показалась ему подозрительной. Брови императора Чундэ сжимались все сильнее и сильнее. Чэнь Гуйфэй молча улыбалась, наблюдая за реакцией императора. Глаза Сяо Чэнцзюня были широко открыты, он смотрел на спящую супругу.

Его отец-император опасался, что если он слишком рано познакомится с плотскими утехами, то погрязнет в праздности и потеряется в прелестях слабого пола. Поэтому он никогда не поручал никому присматривать за ним по ночам.

Императрица с юности учила его, что, хотя его женой будет мужчина, он должен уважать его и любить. Так можно было сохранить стабильность империи, мир в гареме и уберечь императорских потомков от бед... На самом деле, его отец-императрица действительно был слишком озабочен этим вопросом. Для Сяо Чэнцзюня не имело значения, кто будет его женой, если он будет послушным и почтительным человеком, он без колебаний отдаст ему всю свою любовь и уважение.

Однако императрица все еще беспокоилась и, несмотря ни на что, упорно пыталась заполучить Лу Цзина ему в невесты. Сяо Чэнцзюнь протянул руку и коснулся прекрасного лица. Оно было безупречно, как бледный нефрит, погруженный в прозрачную воду. Если бы Лу Цзин был чуть менее красив, или чуть более некомпетентен, возможно, он бы не... нет, кого он обманывает? Он все еще не мог смириться с тем, что потеряет его.

— Приятна ли моя внешность Вашему Высочеству? — спросил Лу Цзин, томно открыв глаза.

Его голос был низким и приятным на слух, он завораживал.

— Конечно, — ответил Сяо Чэнцзюнь. Он не убрал руку и продолжал нежно поглаживать щеку Лу Цзина.

Лу Цзин закрыл глаза и потянулся вверх, чтобы взять руку Сяо Чэнцзюня. Он поднес руку к губам и поцеловал ладонь, затем глубоко вдохнул. Рука была мягкой, теплой и имела сладкий, душистый аромат молока... Глаза Лу Цзина распахнулись. Аромат молока!

Когда Сяо Чэнцзюнь был маленьким мальчиком, его лицо и руки всегда пахли сладким молоком, поэтому наследный принц всегда напоминал ему о маленьких мягких булочках с кроликом на пару.

Мать Лу Цзина делала эти маленькие булочки из молока и муки. До сегодняшнего дня Лу Цзин не чувствовал этого запаха от наследного принца. Лу Цзин не смог удержаться и прижался к шее Сяо Чэнцзюня. Он прижался носом к точеному подбородку Сяо Чэнцзюня и тяжело вдохнул. От него действительно исходил аромат сладкого молока!