10. Убеждение

— Сегодня утром Гэн Чжу не был освобожден после того, как его увезли. Похоже, император послал кого-то спросить, осознал ли он ошибочность своих действий. После этого никто точно не знает, что произошло, но его бросили в императорскую тюрьму, — сказал Цай И.

Он вытер пот, выступивший на лбу, и выглядел более встревоженным, чем мать, потерявшая своего ребенка.

Императорская тюрьма была местом, где человека могли заточить без суда и следствия. Она находилась вне юрисдикции суда Дали и министерства юстиции.

Сяо Чэнцзюнь сел за свой стол.

— Кто-нибудь прислал ходатайства в его защиту? — спросил он.

— Многие люди подавали прошения о помиловании, но император отказывается их рассматривать. Он просто отбросил их в сторону, — сказал Цай И, беспокойно расхаживая по комнате. — Дворец уже заперт. Левый министр хотел умолять императора от имени лорда Гэна, но даже ему было отказали во входе.

Имперская тюрьма в настоящее время находилась под контролем Министерства Внутренних Дел, которое полностью состояло из евнухов. Сегодня утром Гэн Чжу оскорбил самого могущественного евнуха Шэнь Ляня.

Он никак не мог рассчитывать на хорошее обращение в императорской тюрьме. Однако, если с Гэн Чжу сейчас что-то случится , остальные министры будут в ярости. Откровенные чиновники всегда считались важными для того, чтобы император принимал хорошо обоснованные решения, и даже вспыльчивый император Шицзун никогда и пальцем не тронул таких чиновников.

Последствия будут ужасными, если нынешний император допустит, чтобы Гэн Чжу пострадал в результате его действий сегодня утром.

Сяо Чэнцзюнь на мгновение замолчал, затем медленно выдохнул и встал.

— Я пойду и повидаюсь с моим отцом Императором, — сказал он. Как наследник престола, он был обязан попытаться убедить императора сделать что было правильно.

— Нет никого более подходящего для того, чтобы умолять императора, — согласился Цай И. К этому времени он уже успокоился. — Однако император все еще в ярости. Тебе также нужно быть осторожным.

Сяо Чэнцзюнь обменялся долгим взглядом с министром по делам наследного принца и медленно кивнул. Цай И отличался нетерпеливым, беспокойным характером, но его оценка ситуации, как правило, безошибочно. Он действительно не мог слишком сильно давить на императора, иначе он может заподозрить, что у него есть скрытые мотивы.

— Докладываю наследному принцу-консорту, наследный принц сказал, что вы можете начать ужинать первыми. Нет необходимости ждать его, — сказал Чан Эн. Он велел слугам расставить еду в внешних покоях зала Бафэн.

— Понял, — махнул рукой Лу Цзин, чтобы отпустить его.

Он поднялся с кровати и сел перед едой. Он поднял миску с рисом. Подумав о том, как наследный принц любезно предложил ложку в тот день, он почувствовал неудовлетворенность при мысли о том, что придется есть без него.

— Паланкин Дянься покинул Восточный дворец. Я слышал, что он отправился просить аудиенции у императора, — тихо сказал Ле Сянь, подавая Лу Цзину угощение.

Лу Цзин взглянул на приветливого Ле Сяня, подумав, что этот молодой евнух был не только приятен на вид, но и весьма умен и интуитивен.

— Скажи на кухне, разогреть кашу, чтобы она была еще вкусной, когда наследный принц вернется.

— Конечно! — Ле Сянь послушался Лу Цзина.

Это означало, что Лу Цзин готов использовать его, и если он продолжит хорошо работать, он сможет стать заместителем главного евнуха Восточного дворца, когда Лу Цзин начнет работать.

Сяо Чэнцзюнь отправился в спальные покои императора, Зал Паньлун, где ему сообщили, что император Чундэ отправился во дворец Луаньи.

Император так рано отправился в хугун? Кронпринц нахмурился. Как наследнику, ему разрешалось входить в хугун!

Но мысль о том, что ему придется пытаться убедить императора в присутствии Чэнь Гуйфэй неприятна. Что бы он ни сказал, Чэнь Гуйфэй обязательно запоет другую мелодию, и шансов на успех не было, пока она присутствовала.

— Отправляйся во дворец Луаньи и сообщи моему отцу-императору, что у меня есть срочное дело, которое нужно обсудить, — приказал он Ань Шуню.

Сяо Чэнцзюнь попросил отнести его паланкин в кабинет императора. Он считал, что более уместно обсуждать государственные дела в кабинете императора.

Кабинет императора находился недалеко от зала Паньлун. Слуги уже зажгли свечи, и в зале Паньлун было светло, хотя там никого не было.

Сяо Чэнцзюнь вошел, посмотрел на бумаги.

Свиток с меморандумом императора Шицзуна висел за резным драконом.

Непоколебимый в управлении, верен разуму. Предыдущий император был добрым и благородным человеком. За сорок лет своего правления он ни разу не воспользовался императорской тюрьмой; никто не был осужден или наказан без справедливого суда.

Однако всего за десять лет когда император Чундэ находился у власти, количество императорских министров, умерших в императорской тюрьме можно было пересчитать по пальцам двух рук.

— Докладывая наследному принцу, Его Величество распорядился, что он проведет аудиенцию во дворце Луаньи.

Голос, который говорил, был теплым и дружелюбным. Это был личный евнух императора Хуай Чжун. Сяо Чэнцзюнь стоял, заложив руки за спину, когда появился Хуай Чжун.

Он повернулся, посмотрел на улыбающегося евнуха и внутренне вздохнул. Его отец император догадался послать этого старшего евнуха, чтобы вызвать его во дворец Луаньи, а не посылать мелкого мальчишку.

Не было никакой возможности отказаться от этого вызова. Когда он подумал об этом, он почувствовал некоторое разочарование в своем сердце.

— Давай пойдем, — сказал он отрывисто и вышел из кабинета, не дожидаясь, пока евнух пригласит его выйти.

Дворец Луаньи только что отремонтировали весной, и даже издалека представлял собой великолепное зрелище. Он выглядел еще роскошнее, чем дворец императрицы Фэнъи.

Император Чундэ встретился с наследным принцем в главном зале дворца Фэнъи.

— Вы хотели видеть меня? — спросил он. Он явно только что съел свой обед. Дворцовая служанка подала ему чашку горячего чая, который обычно пьют после ужина.

— Отец император, Эрчен слышал, что императорский цензор Гэн Чжу...— Сяо Чэнцзюнь не успел закончить свое предложение, прежде чем его прервал холодным неодобрительным ворчанием императора.

— Хмпф, он был дерзок с Чжэнь. Конечно, я вправе наказывать простого министра третьего ранга за это?

Император Чундэ, очевидно, прочитал содержание представленных документов в своем кабинете.

— Отец-император, — глубоко вздохнул Сяо Чэнцзюнь. Он изо всех сил старался, чтобы его тон был теплым и дружелюбным. — Императорский цензор является министром при вашем дворе, и отец Император, конечно, в своем праве наложить дисциплинарное взыскание на одного из министров, но существует вековое правило, которое запрещает наказывать откровенных министров. Я советую вам не проявлять чрезмерной озабоченности.

— Я не слишком обеспокоен, — сказал император Чундэ, с усилием опуская чашку с чаем. — Если бы он просто сказал что видит ошибочность своего пути, я был бы счастлив оставить все как есть. Если он отказывается признать свои ошибки, то неужели он ожидает, что я скажу, что был не прав?

— На третьем году своего правления император Шицзун занимался филантропией по ночам, и тогдашний императорский цензор Чжан Чжу ворвался во дворец, чтобы в течение часа ругать императора. Император в течение часа выслушивал его нотации, затем похвалил его и наградил десятью отрезами из тонкой парчи. Император Шицзун сказал: "Не бойся императорского цензора, бойся книг по истории", — сказал Сяо Чэнцзюнь, говоря своим обычным ровным тоном. – Отец Император, императорский цензор может быть не прав, но если вы накажете его, история не будет помнить этот поступок добрым. Смерть императорского цензора может быть пустяком, но его смерть может уничтожить ваше доброе имя. Я прошу Отца Императора не упускать дерево за деревьями.

После того, как наследный принц произнес эту длинную речь, он не встал на колени, чтобы умолять императора пересмотреть свое решение.

Он продолжал стоять, согнув талию в легком поклоне, как будто он просто высказал свое мнение.

Император Чундэ долго молчал.

— Хорошо. Чжэнь освободит Гэн Чжу завтра.

— Отец-император очень мудр! — Сяо Чэнцзюнь встал на колени и поклонился императору Чундэ.

Лу Цзин уже четыре часа ждал возвращения наследного принца, но его все еще не было видно. Он валялся в постели, скучая до слез. Вдруг он увидел небольшой шкаф, встроенный в стену рядом с кроватью. Именно оттуда Сяо Чэнцзюнь достал вчера вечером бальзам. Что еще там было?

В крошечном шкафу было девять отделений, но только в трех из них были маленькие дверцы, каждая из этих дверок была выкрашена в красный цвет и украшены резьбой в виде цветов. В открытых отделениях стояли маленькие нефритовые статуэтки, вырезанные в виде символов, отгоняющие зло. Все статуэтки были прикреплены к полке шкафа, чтобы они случайно не упали и не ударили кого-нибудь спящего на кровати.

Это был более или менее дом Лу Цзина, поэтому он мог шарить в нем как угодно. Он встал и открыл один из маленьких шкафчиков. Там было несколько маленьких черных коробочек с цветами сливы, в которых лежал специальный бальзам. Лу Цзин взял одну из них и повертел в руках. Эта мазь была действительно очень эффективной. Он обязательно возьмет ее с собой, когда в следующий раз, когда отправится на войну.

Положив маленькую коробочку, он открыл еще одну дверцу шкафа. Казалось, что внутри ничего нет, но Лу Цзин сунул руку внутрь, чтобы пощупать, и обнаружил, что внутри лежит книга.

Это отделение было больше, чем казалось, а основание отсека было ниже, и книга была спрятана в этой утопленной части основания. Лу Цзин показалось это странным — кто хранит книги в таком отсеке?