Задавать такой вопрос неожиданно казался довольно неуместным, и он подумал, что, возможно, он задаст его во время дружеской дуэли.

— Я также хотел спросить, почему во дворце Фэнъи нет ни одной дворцовой служанки? — сказал Лу Цзин. Обычно больше дворцовых служанок, чем евнухов в хугун, но он видел только двух дворцовых служанок во дворце Фэнъи. — Отец императрица — мужчина, поэтому он должен избегать женского пола.

— Это была моя оплошность, — сказал Лу Цзин, улыбаясь. Теперь ему было совершенно ясно, почему Сяо Чэнцзюнь был раздражен.

Должно быть, он был недоволен тем, что позволил Сунься проверить его раны. Сяо Чэнцзюнь посмотрел на Лу Цзина украдкой и увидел, что тот улыбается. В этот момент его выражение лица сразу же немного потемнело.

— Дянься, не сердись, — сказал Лу Цзин. Видя, что Сяо Чэнцзюнь быстро помрачнел, он быстро сел прямо. — Мне было одиннадцать лет, когда я отправился на Северо-Западный фронт с моим дедушкой, и там не было женщин. Я вернулся только тогда, когда мой дедушка скончался, и я не мог проявить неуважение к его памяти, развлекаясь во время его траура. Клянусь небесами над головой, я все еще целомудрен!

После того, как супруга наследного принца сделала это заявление, паланкин под ними слегка покачнулся.

— Ты...— Сяо Чэнцзюнь сначала был ошеломлен, а затем не смог удержаться от громкого смеха.

Сяо Чэнцзюнь и так был хорош собой, а когда он смеялся, казалось, что солнце вышло из-за туч. Лу Цзин был заворожен этим зрелищем и забыл, что собирался сказать дальше. Он сказал себе, что должен заставить наследного принца больше смеяться в будущем.

Вернувшись в Восточный дворец, Сяо Чэнцзюнь последовал за Лу Цзином в зал Бафэн. Лу Цзин, как обычно, вернулся в зал Бафэн. У наследного принца были свои спальные покои, но первые полмесяца после их свадьбы он должен был спать в покоях своей супруги.

— Дянься, господин Цай просит срочно поговорить с тобой, — сказал Ань Шунь, поспешив в тот момент, когда паланкин был спущен на землю. Сяо Чэнцзюнь нахмурился, затем повернулся к Лу Цзину.

— Вы можете отправиться в дом, чтобы отдохнуть, — сказал он. Лу Цзин кивнул, поднялся и направился к своим спальным покоям. Паланкин, в котором находился Сяо Чэнцзюнь, снова подняли, и носильщики начали двигаться в направлении палат Чунвэнь.

— Дянься! — Цай И вскочил на ноги, увидев Сяо Чэнцзюня. — Императорский цензор Гэн Чжу был заключен в тюрьму!

— Что? — Сяо Чэнцзюнь был шокирован.

Императорский цензор, который был использован другими министрами, чтобы проверить ситуацию при дворе, был брошен в тюрьму? А как же вековое правило, согласно которому откровенные министры не подлежали наказанию?