19. Волнение

― Когда Небо имеет намерение убить, оно может легко перемещать звезды, чтобы атаковать. Когда Земля имеет намерение убить, она призывает драконов и змей, чтобы напасть, ― сказал Сяо Чэнцзинь.

Его бледная рука показалась из-под одеяла, чтобы потянуть за рукав наследного принца.

― Драконы и змеи императорского двора атакуют прямо сейчас. Брат, ты видишь их убийственное намерение?

― Драконы и змеи ― также относятся к выдающимся людям.

Сяо Чэнцзюнь на мгновение замолчал. Затем он вздохнул.

― Убийственное намерение есть везде. Сейчас более актуальной проблемой является подозрительность Отца-Императора. Мне нужно уменьшить его подозрительность по отношению ко мне, ― сказал он.

― Если только вы не безумны и не глупы ... ― Сяо Чэнцзинь вздохнул. Он откинулся на большую подушку и закрыл глаза.

Сяо Чэнцзюнь молча заправил руку младшего брата обратно под одеяло.

Лу Цзин, наблюдая за братьями, почувствовал странную боль в сердце. Если бы второй принц был здоров, он бы очень помог наследному принцу.

Внезапно крик младенца нарушил тяжелую атмосферу в водном павильоне. Сяо Чэнцзинь открыл глаза и посмотрел в сторону своей супруги, госпожи Чжан, которая несла на руках маленького ребенка.

Служанка доложила госпоже Чжан, что второй принц попросил показать ребенка, поэтому госпожа Чжан лично вынесла его на руках.

― Вы вовремя. Он уже проснулся и только что попил молока, ― тепло улыбаясь, сказала супруга Цзин*. Она протянула ребенка Сяо Чэнцзюню и Лу Цзину.

[*Это супруга второго принца, госпожа Чжан. Титул супруги следует за титулом принца, за которым она замужем. Второй принц ― принц Цзин, поэтому его супруга ― супруга Цзина].

Очаровательному малышу было три месяца. У него уже не было розового румянца новорожденного, а кожа была светлой и по― детски нежной. Сейчас он был немного недоволен тем, что его вынесли из уютного дома, он безостановочно плакал, наморщив личико.

Лу Цзин с любопытством подошел к ребенку и посмотрел на него. Он протянул длинный тонкий палец и осторожно потрогал пухлую щечку.

― Увахх! Увахх... Вах... Мм... ммф... ― после дразнилок Лу Цзина ребенок схватился за палец и перестал плакать. Он крепко обхватил палец Лу Цзина и размахивал им, глядя прямо на Лу Цзина огромными влажными глазами.

― Похоже, Жуй Эру нравится его Саосао, ― тихо сказала госпожа Чжан.

Лу Цзин не смог сдержать улыбку. Он снял нефритовый кулон с вырезанной на нем летучей мышью и протянул его госпоже Чжан.

― Мы приехали в спешке, и у меня не было времени приготовить подарки. Примите это как мой подарок Жуй Эру, ― сказал он.

Госпожа Чжан приняла нефритовый кулон Янчжи и поклонилась в знак благодарности, держа ребенка на руках. Нефритовый кулон имел очень благоприятное значение ― вырезанная на нем летучая мышь символизировала удачу, падающую с неба.

Поклон госпожи Чжан заставил руку ребенка отодвинуться дальше от Лу Цзина, но ребенок не отпустил его, продолжая крепко держаться за его палец. Лу Цзина это позабавило, но в то же время он боялся, что ребенок пострадает, поэтому он вытянул руку, чтобы компенсировать увеличившееся расстояние.

― Уже поздно. Нам пора идти, ― сказал Сяо Чэнцзюнь, поднимаясь на ноги. Он посмотрел на своего бледного брата. ― Я вернусь навестить вас в другой день.

Сяо Чэнцзинь слегка кивнул.

― Если ты действительно хочешь принять отчаянные меры, ты должен заставить его почувствовать себя виноватым... кха-кха-кха...

На середине фразы он начал кашлять, рука слабо прижалась к груди. От такого напряжения зеленые вены на его руке резко выделялись на фоне бледной кожи.

Лу Цзин сузил глаза, глядя на братьев.

― Хорошо отдохните, ― сказал Сяо Чэнцзюнь. Он не хотел больше обсуждать этот вопрос и, вежливо кивнув в сторону госпожи Чжан, начал идти к каменному мосту.

Лу Цзину ничего не оставалось, как вырвать свой палец из руки Жуй Эра. Он сцепил руки вместе в знак приветствия, поклонившись госпоже Чжан.

― Я пойду первым, ― вежливо сказал он на прощание. Затем он поспешил догнать наследного принца, и они вместе покинули усадьбу Чанчунь.

Большого гуся уже забрали и передали на попечение охраны. Дворецкий проводил их до главных ворот и почтительно поклонился, когда они уходили.

Лу Цзин шел в нескольких шагах позади Сяо Чэнцзюня в бамбуковом лесу, когда тот вдруг остановился, взял в одну руку толстый бамбуковый стебель, закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Сзади его плечи поддерживала пара теплых рук. Сяо Чэнцзюню даже не нужно было думать, он знал, что это Лу Цзин. Он смотрел на густой бамбуковый лес перед собой, и его голос был ниже, чем Лу Цзин когда-либо слышал раньше.

― Чэнцзинь был невероятно смышленым ребенком ― он умел читать в три года, писал стихи в пять лет, у него была невероятная память на книги, картины и людей... ― сказал он, его голос был густым и хриплым от эмоций.

Лу Цзин услышал в голосе наследного принца скрытую печаль, и его сердце сжалось. Он силой развернул Сяо Чэнцзюня лицом к себе, а затем крепко обхватил его руками.

― Какая болезнь у второго принца? ― спросил он.

― Когда он родился, то уже был довольно слаб. Отец― Император испробовал всевозможные средства, и, в конце концов, с большим трудом удалось привести его в разумное состояние здоровья. Однако в шесть лет он был отравлен, и хотя нам удалось его спасти, он уже никогда не был прежним. Он постоянно болел, не переносил даже холода...

Сяо Чэнцзюнь склонил голову на плечо супруги. То, что обычно сдержанный Сяо Чэнцзюнь принял ласковые слова Лу Цзина, несмотря на то, что было еще светло, говорило о том, насколько болезненной была для него эта тема.

― Отравленные пирожные предназначались мне. Я не должен был позволять Сяо Чэнцзюню есть их первым...

Лу Цзин на мгновение замер, а затем крепко обнял Сяо Чэнцзюня.

― Чэнцзюнь, вина лежит не на тебе, а на том, кто отравил пирожные, ― сказал он.

Вернувшись в Горный дворец, Лу Цзин попросил слуг дворца Ганьцюань разжечь огонь и установить вертел для жарки. Кухонные работники уже ощипали и почистили гуся. Лу Цзин насадил его на вертел и лично зажарил.

Повара Горного дворца стояли в стороне, готовые накрыть гуся тарелкой, как только он будет готов.

Лу Цзин взял у них большое блюдо и отпустил всех слуг. Он потянул наследного принца к большому кленовому дереву, и они сели под ним.

― Дичь вкуснее всего, когда ешь ее на свежем воздухе, ― сказал он.

Лу Цзин поставил тарелку на землю и достал неизвестно откуда кувшин с вином. Сяо Чэнцзюнь наблюдал за ним и не мог не улыбаться от удовольствия.

― Дянься, попробуй, быстро. Когда остынет, будет не так вкусно, ― сказал Лу Цзин, указывая на мясо в тарелке.

Изначально он планировал, что они с наследным принцем будут просто отрывать мясо от гуся руками, но понял, что для утонченного наследного принца это будет слишком некрасиво, и решил разделать мясо с гуся.

Сяо Чэнцзюнь взял пару серебряных палочек и взял кусок мяса. Оно было хрустящим снаружи, нежным внутри и идеально приправленным.

― Ты даже умеешь готовить? ― спросил он.

Обычно господа и на десять футов не приближались к кухне, а Лу Цзин вырос как привилегированный Шицзы аристократической семьи. Еще менее вероятно, что ему когда-нибудь приходилось даже вскипятить чайник воды.

― Это все, что я умею, ― засмеялся Лу Цзин. Он сломал печать на кувшине с вином и налил две чаши. ― Когда я был в Великой пустыне, мы получали только сухой паек, и чтобы удовлетворить свою тягу к свежему мясу, я иногда охотился на дичь.

― А ты не можешь попросить своих людей поохотиться за тебя? ― спросил Сяо Чэнцзюнь, принимая от супруги чашу с вином и звеня чашами.

― Ни за что! ― сказал Лу Цзин.

Он выпил чашу одним глотком и прислонился к стволу дерева, глядя на горы вдали.

― Нам не разрешали охотиться, поэтому мне приходилось делать это тайком. Если бы мой дедушка узнал об этом...

― Он бы наказал тебя? ― спросил Сяо Чэнцзюнь. Вокруг никого не было, и он небрежно прислонился спиной к дереву. Он уже давно не чувствовал себя таким беззаботным.

― Он бы украл мое мясо, ― поджав губы, сказал Лу Цзин. Он поднял кусок мяса и яростно вгрызся в него.

― Ха― ха― ха! ― Сяо Чэнцзюнь не мог удержаться от громкого смеха.

Лу Цзин повернулся и увидел, что его наследный принц смеется, откинув голову назад. Несмотря на то, что наследный принц сейчас смеялся свободнее, чем когда― либо прежде, он все еще мог сказать, что Сяо Чэнцзюнь немного сдерживается, что он еще не совсем отпустил его. Он поднял кувшин с вином и наполнил их чаши.

― Сегодня мы не во дворце, так что давайте воспользуемся случаем и выпьем по полной, ― сказал он.

― Хорошо! ― согласился Сяо Чэнцзюнь, его глаза светились весельем. Он поднес чашу к губам и медленно выпил ее всю.

Они пили чашу за чашей, и вскоре полный кувшин вина превратился в полкувшина.

Лу Цзин пил вино не так изысканно, как наследный принц. Он всегда запрокидывал голову назад и выпивал бокал одним махом. Когда он так делал, часть прозрачного вина стекала по бокам его рта и по красивым линиям подбородка, а затем струйками стекала по шее.

Сяо Чэнцзюнь уставился на Лу Цзина своими темными глазами. Он медленно протянул руку и смахнул каплю жидкости с его шеи.

Когда теплая рука Сяо Чэнцзюня коснулась этой чувствительной и уязвимой части тела Лу Цзина, его тело напряглось. Он спокойно смотрел на Сяо Чэнцзюня, который придвинулся ближе к нему, чтобы иметь возможность прикоснуться к его шее, и не удержался и прижался к нему.

Сначала их губы соприкоснулись, затем языки. Каждый из них чувствовал слабый сладкий аромат вина, который становился все сильнее по мере того, как сплетались их языки.

Каким― то образом их тела тоже сплелись. Лу Цзин притянул наследного принца к себе, исследуя его губы.

Сяо Чэнцзюнь тоже не знал, что на него сегодня нашло. Возможно, после встречи с братом у него было меланхоличное настроение, и он напился быстрее, чем обычно. Возможно, дело в том, что его супруга выглядела еще более изысканно в свете луны и звезд, что заставило его захотеть приблизиться к ней. Возможно, это было сочетание того и другого.