— Кха-кха! — Лу Цзин поперхнулся, услышав, как Сяо Чэнцзюнь назвал Чжао Си Девятой молодой госпожой.

Сяо Чэнцзюнь слабо улыбнулся ему.

— Пора, — просто сказал он. Он велел Ань Шуню принести бумагу и кисть, а сам начал писать ответ Чжао Дуаню.

Изначально Чжао Дуань был весьма неоднозначен в своей преданности и согласился помочь Сяо Чэнцзюню только тайно. Со стороны Сяо Чэнцзюня он не настаивал на публичной демонстрации лояльности, но сейчас семья Чжао была вынуждена показать свои карты.

Лу Цзин сел и облокотился на спину Сяо Чэнцзюня, наблюдая, как тот пишет письмо.

В этот момент к двери подошел слуга и сообщил, что глава департамента доходов желает получить аудиенцию.

Сяо Чэнцзюнь поднял брови и велел слуге пригласить начальника налогового управления, чтобы тот немного подождал. Он продолжал писать письмо в том же неторопливом темпе, а когда закончил, передал его Лу Чжао, чтобы тот передал его посыльному семьи Чжао.

— Прислал ли ваш брат какие-нибудь новости? — спросил он Лу Чжао.

Старший брат Лу Чжао был военным советником в Цзянчжоу, и он поручил ему присматривать за губернатором префектуры Цзянчжоу.

— Отвечая на вопрос Дянься, губернатор префектуры Цзянчжоу недавно открыл императорские зерновые склады и правильно расселил беженцев. Однако фермерские хозяйства четырех северных уездов сильно пострадали, и о летнем урожае не могло быть и речи. Лу Синь реквизировал половину зерна из армейского лагеря Цзянчжоу, и будет распределять его зимой, когда, по его прогнозам, голод будет повсеместным.

Лу Цзин нахмурился.

— Это значит, что он не собирается давать войскам префектуры Наньси их обычную долю зерна? — спросил он.

Сяо Чэнцзюнь кивнул Лу Чжао, показывая, что тот может уходить. Он погладил Лу Цзина по волосам.

— Каналы реки Цинчжоу еще не полностью построены, и Шэнь Лянь боится, что императорские комиссары узнают об этом, поэтому он категорически не позволит беженцам вернуться туда. Хорошо, что Лу Синь взял на себя ответственность за этих беженцев. Если для вашей армии не хватит зерна, я лично наполню ваши склады, — сказал он.

Сяо Чэнцзюнь рассуждал как император. Все деньги империи были для него одинаковы, независимо от того, куда они расходовались. Если страдания граждан облегчались, значит, деньги были потрачены не зря.

— Абсолютно нет! Если бы не его навязчивое желание в одиночку поймать горных бандитов, он бы уже давно решил вопрос с беженцами! Теперь, когда дело дошло до этого, он должен использовать свое собственное серебро для решения проблемы, а не перекладывать ее на мою армию! — раздраженно сказал Лу Цзин. — Я сам разберусь с этим. Я обязательно заставлю этого парня отдать мне причитающееся зерно, даже если ему придется заложить все, что у него есть, вплоть до нижнего белья!

Сяо Чэнцзюнь беспомощно покачал головой, но больше ничего не сказал. Он попросил Ань Шуня позвать главу департамента доходов.

Глава департамента несколько дней не решался заговорить из-за своего глупого промаха. Он ломал голову, пытаясь придумать, как вернуть расположение Мин Ван Дянься, чтобы обелить свои прошлые ошибки.

В комнате, где сейчас находился Мин Ван, были высокие потолки, а внутри царила приятная прохлада. Мин Ван сидел на кушетке, обнимая свою игрушку...

Глава департамента доходов обмер, увидев их вместе. Чиновники города Жун видели, как Мин Ван Дянься, вернувшись с пляжа, привел с собой мужчину. Парень был потрясающе красив, и было ясно, что Мин Ван очень ему благоволит. Мин Ван проводил с ним все свое время — фактически, единственное время, когда он не был с ним, это когда по утрам обсуждал официальные дела со своими подчиненными.

— В чем дело? — рассеянно спросил Сяо Чэнцзюнь, взяв в руки личи и подавая его Лу Цзину. Им обоим надоело тайком скрываться в столице, и теперь, находясь вдали от любопытных глаз императора, они просто открыто демонстрировали свои отношения.

— Чэнь хочет кое-что обсудить..., — сказал глава департамента доходов, бросив многозначительный взгляд на мальчика-игрушку в руках Сяо Чэнцзюня. Было ясно, что он хотел, чтобы Лу Цзин ушел.

Лу Цзин понял намек. Он поднял бровь, а затем покорно произнес.

— Дянься, в таком случае, я пойду, — сказал он. Он не стал дожидаться ответа Сяо Чэнцзюня, а просто почтительно удалился, мгновенно скрывшись за ширмой. Затем он сел и продолжил есть личи из своего укрытия.

Начальник отдела доходов не знал, что за ширмой не было выхода, только стул, на котором Сяо Чэнцзюнь переодевался. Он расслабился, а затем заговорил.

— Чэнь обсудил этот вопрос с начальником отдела обрядов. Мы отобрали несколько прекраснейших молодых людей из девяти уездов Минчжоу, и я специально приехал сегодня, чтобы преподнести их в подарок Ван Е, — сказал он.

На виске Сяо Чэнцзюня запульсировала жилка, а лицо потемнело.

Однако начальник отдела доходов просто не знал, как понять настроение Сяо Чэнцзюня, и радостно продолжал говорить.

— На этот раз, я уверен, что Ван Е будет доволен моим подарком, — сказал он. Как только он закончил говорить, слуга привел трех молодых людей. Они были одеты в тонкие прозрачные одежды, а на лодыжках у них были маленькие колокольчики, которые при ходьбе приятно позвякивали.

Лицо Сяо Чэнцзюня стало черным, как дно кастрюли. Тем временем Лу Цзин, который в это время все еще находился за ширмой, встал, грациозно повернулся и поднял Алое Облако, висевшее на стене позади него. Затем он нанес сильный удар ногой по ширме перед собой и отправил его вниз.