— Мне так жаль, — отозвалась Робин, но Флора не подала виду, что услышала ее.

— Потом мой отец выломал дверь в ванную, и меня отвезли в больницу, где диагностировали психоз, и поместили в психиатрическое отделение. Я пробыла там целую вечность, они давали мне тонны лекарств, и мне приходилось посещать психиатра примерно пять раз в неделю, но в конце концов Утонувший пророк перестала приходить ко мне.

— После того как я выписалась из больницы, я поехала в Новую Зеландию. Мои тетя и дядя занимаются бизнесом в Веллингтоне. Они вроде как нашли для меня работу...

Голос Флоры затих.

— И ты больше никогда не видела Пророка? — спросил Уилл.

Разозлившись на него за то, что он сохранил свой инквизиторский тон после всего, что только что рассказала им Флора, Робин пробормотала «Уилл!», но Флора ответила:

— Нет, видела. Я имею в виду, на самом деле это была не она — это была моя вина. Я курила много травки в Новой Зеландии, и все началось сначала. В итоге я на несколько месяцев попала в другую психиатрическую больницу, а после этого мои тетя и дядя посадили меня обратно на самолет до Лондона. Я им надоела. Они не хотели брать на себя ответственность.

— Но я никогда больше не видела ее после Новой Зеландии, — сказала Флора. — За исключением того, что, как я уже сказала, иногда, если я выпью, мне кажется, что я снова слышу ее... но я знаю, что она ненастоящая.

— Если бы ты действительно думала, что она не настоящая, ты бы обратилась в полицию.

— Уилл... — начала Робин, но была проигнорирована.

— Я знаю, что она настоящая, и она придет за мной, — продолжал Уилл с какой-то отчаянной бравадой, — но я все равно собираюсь сдаться полиции. Так что либо ты действительно веришь в нее, и тебе страшно, либо ты не хочешь, чтобы церковь была разоблачена.

— Я действительно хочу, чтобы правда всплыла наружу, — горячо возразила Флора. — Вот почему я поговорила с журналистом и почему сказала, что встречусь с вами. Ты не понимаешь, — она начинала всхлипывать. — Я все время чувствую себя виноватой. Я знаю, что я трусиха, но я боюсь…

— Утонувшего пророка, — торжествующе произнес Уилл. — Вот. Ты знаешь, что она настоящая.

— Есть вещи, которых стоит бояться больше, чем Утонувшего пророка! — пронзительно воскликнула Флора.

— Что-то вроде тюрьмы? — пренебрежительно спросил Уилл. — Я знаю, что попаду в тюрьму, если сперва Пророк не убьет меня. Мне все равно, это правильный поступок.

— Уилл, я уже говорила тебе: никому из вас нет необходимости садиться в тюрьму, — напомнила Робин. Повернувшись к Флоре, она добавила: — Мы считаем, что иммунитет от судебного преследования можно было бы обеспечить, если бы ты была готова свидетельствовать против церкви, Флора. Все, что ты только что описала, ясно показывает, насколько ты была травмирована тем, что произошло с тобой на ферме Чапмена. У тебя были веские причины для молчания.

— Я пыталась рассказать людям, — в отчаянии произнесла Флора. — Я рассказала своим психиатрам самое худшее, и они сказали, что это было частью моего психоза, что мне это почудилось, что все это было частью моих галлюцинаций о пророке. Это было так давно, сейчас… все будут винить меня, как и он, — безнадежно добавила она, тыча пальцем в Уилла. Теперь, когда она не держала манжету на руке, Робин мельком увидела уродливые шрамы на ее запястье, говорящие о том, что она пыталась покончить с собой.

— О чем именно ты рассказала своим психиатрам? — неумолимо спросил Уилл. — О Божественных тайнах?

Робин так и не выяснила, что это такое, хотя помнила, что Шона рассказывала о них.

— Нет, — призналась Флора.

— Значит, на самом деле ты им ничего не рассказывала, — презрительно произнес Уилл. — Если бы ты была убеждена, что Утонувшего пророка не существует, ты бы рассказала обо всем.

— Я рассказала им самое худшее! — в отчаянии воскликнула Флора. — И когда они в это не поверили, я поняла, что нет смысла говорить о Божественных тайнах!

По выражению лица Пруденс Робин поняла, что та тоже не знает, о каких тайнах идет разговор.

— Ты не знаешь всего, что я видела, — сказала Флора Уиллу, и теперь в ее голосе слышались нотки гнева. — Тебя там не было. Я нарисовала это, — она повернулась к Робин, — потому что были и другие свидетели, и я подумала, что если кто-то из них покинул церковь, есть шанс, что они увидят рисунки и свяжутся со мной. Тогда я бы точно знала, что это случилось на самом деле, но все, что я получила… 

— Сообщение от моего напарника, — ответила Робин.

— Да, — сказала Флора, — и по тому, как он писал, я поняла, что он никогда не был в ВГЦ. Иначе он бы так не говорил. «Тебе очень не нравится ВГЦ, не так ли?» Ты бы не был таким...непринужденным. Потом я подумала, что это может быть кто-то из семьи Дейрдре, пытающийся подразнить меня, и я почувствовала себя... такой виноватой… я так испугалась, что удалила свой аккаунт.

— Кто такая Дейрдре? — спросил Уилл.

— Мать Линь, — пояснила Робин.

Впервые Уилл выглядел озадаченным.

— Флора, — обратилась Робин, — могу я описать тебе, что, по-моему, ты видела?

Медленно и тщательно Робин описала сцену в храме, которая, по ее мнению, произошла во время явления Утонувшего пророка, когда Дейрдре вытащили из бассейна мертвой. Когда она закончила говорить, побледневшая Флора, едва дыша, прошептала:

— Откуда ты это знаешь?

— Я сама через это прошла, — ответила Робин. — Я была на одном из Явлений. Они чуть не утопили меня. Но как они объяснили то, что произошло? Как им удалось выкрутиться и рассказывать всем, будто Дейрдре ушла?

— Когда они вытащили ее из бассейна, — запинаясь, сказала Флора, — было еще очень темно. Доктор Чжоу склонился над ней и объявил: «С ней все в порядке, она дышит». Папа Джей велел всем уходить, в первую очередь младшим. Когда мы выходили, Папа Джей притворялся, что разговаривает с Дейрдре, вел себя так, как будто у них был разговор, как будто ее голос был очень тихим, но он мог его слышать.

— Но я знала, что она мертва, — продолжила Флора. — Я находилась близко к сцене. Я видела ее лицо, когда они вытаскивали ее из бассейна. На губах у нее была пена. Ее глаза были открыты. Я знала. Но ты должен был верить в то, что сказали Папа Джей и Мазу. Ты должен был это делать. На следующий день они собрали нас вместе и сказали, что Дейрдре исключили, и все просто... они просто приняли это. Я слышала, как люди говорили: «Конечно, они должны были изгнать ее, если она вызвала такое недовольство пророка».

— Я помню этого мальчика по имени Кевин. Это должно было стать его первым Явлением, но его наказали, поэтому ему не разрешили присутствовать. Он задавал много вопросов о том, что сделала Дейрдре, почему ее исключили, и я помню, как Бекка — она была подростком, одной из духовных жен Папы Джея — ударила его по голове и велела заткнуться насчет Дейрдре… Бекка была той, кто заставила меня… кто заставила меня...

— Что Бекка заставила тебя сделать? — спросила Робин.

Когда Флора покачала головой, глядя себе на колени, Робин сказала:

— Бекка тоже заставляла меня кое-что делать. Она также пыталась впутать меня в ужасные неприятности, пряча украденную вещь у меня под кроватью. Лично я думаю, что она почти такая же ужасная, как Уэйсы.

Флора впервые подняла глаза на Робин.

— Я тоже, — прошептала она.

— К чему она тебя принудила? Стать соучастницей в каких-то грязных делах? Они сделали то же самое со мной, отправили присматривать за умирающим мальчиком. Я знала, что, если он умрет, пока я нахожусь рядом с ним, они обвинят меня.

— Это ужасно, — слабым голосом произнесла Флора, и Робин была тронута, увидев искреннее сочувствие к ней на лице Флоры. — Это еще хуже, чем у меня… они действительно хотели сделать меня соучастницей, я часто думала, что… Бекка заставила меня печатать письма от имени Дейрдре ее семье. Мне пришлось выдумывать их самой. Мне пришлось написать, что я уехала с фермы, но я хочу начать новую жизнь, вдали от своего мужа и детей... Так что, очевидно, Дейрдре была мертва, — расстроенно сказала Флора, — но Бекка смотрела мне в глаза и говорила, что она жива, и ее исключили, даже когда она заставляла меня сочинять эти письма!

— Я думаю, это основной принцип их действий, — сказала Робин. — Они заставляют тебя согласиться с тем, что черное — это белое, а верх — это низ. Это их способ получить контроль над тобой.

— Но это же мошенничество, не так ли? — в отчаянии воскликнула Флора. — Меня заставили заниматься сокрытием улик!

— Тебя принуждали, — заметила Робин. — Я уверена, что ты получишь судебный иммунитет, Флора.

— Бекка все еще там?

— Да, — хором ответили Робин и Уилл. У последнего сейчас было странное, застывшее выражение лица; он внимательно следил за историей с поддельными письмами.

— Бекку когда-нибудь наполняли? — спросила Флора.

— Нет, —ответил Уилл.

Теперь, впервые, он добровольно поделился информацией, а не требовал ее.

— Папа Джей не хочет этого, потому что считает, что ее наследственность запятнана.

— Он не поэтому не разрешает ей завести ребенка, — тихо произнесла Флора.

— Тогда почему?

— Он хочет сохранить ее девственницей, — сказала Флора. — Вот почему Мазу не испытывает к ней ненависти, как ко всем другим духовным женам.

— Я этого не знал, — Уилл удивился.

— Все духовные жены знают это, — сказала Флора. — Я была одной из них, — добавила она.

— Правда? — спросила Робин.

— Да, — подтвердила Флора. — Все начиналось как «Лечение любовью», и ему это так понравилось, что он сделал меня духовной женой. Ему нравится… ему нравится, когда тебе это не нравится.

Мысли Робин немедленно перенеслись к Дейрдре Доэрти, чопорной женщине, которая хотела сохранить верность своему мужу и чья последняя беременность, как полагала Робин, была результатом изнасилования Уэйсом.

— Мазу иногда присоединялась к нам, — проговорила Флора почти шепотом. — Она... иногда, она помогала удерживать меня, или... иногда ему нравится смотреть, как она что-то делает с тобой...