— Дайю это выдумала, не так ли? — спросил Страйк.

— Если... если она так говорила, то да.

— Как вы думаете, почему она заявила, что собирается уехать, чтобы жить с вами?

— Я не знаю.

— Может быть, чтобы заставить других детей ревновать? — предположила Робин.

— Может быть, — согласилась Кэрри, — да.

— Как вы относились к Уэйсам? — спросил Страйк.

— Я... думала то же, что и все остальные.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ну, они... они могли быть строгими, — ответила Кэрри, — но, полагаю, это было ради благой цели.

— Вы так думали, да? — спросил Страйк. — Что дело церкви было благим?

— Они занимались благими делами. Иногда благими.

— У вас были близкие друзья на ферме Чапмена?

— Нет, — сказала Кэрри. — Предполагалось, что у тебя не должно быть близких друзей.

Она крепко держала свой бокал с водой. Поверхность воды дрожала.

— Хорошо, давайте поговорим о том утре, когда вы отвезли Дайю в Кромер, — предложил Страйк. — Как это произошло?

Кэрри откашлялась.

— Она просто захотела пойти со мной на пляж.

— Вы когда-нибудь водили других детей на пляж?

— Нет.

— Но Дайю вы сказали «да»?

— Да.

— Почему?

— Ну... потому что она хотела пойти, и... она продолжала твердить об этом, так что я согласилась.

— А вы не беспокоились о том, что скажут ее родители? — спросила Робин.

— Немного, — ответила Кэрри, — но я подумала, что мы успеем вернуться до того, как они проснутся.

— Расскажите нам, что произошло, — попросил Страйк. — Как вам удалось проснуться так рано? На ферме Чапмена ведь нет часов, не так ли?

Кэрри выглядела расстроенной тем, что он это знал, и это напомнило ему о явном недовольстве Джордана Рини тем, что у Страйка было так много информации.

— Если ты едешь отвозить овощи, тебе дают маленькие часики, чтобы ты просыпался сам.

— Вы спали в детском общежитии в ночь перед поездкой на пляж, верно?

— Да, — смущенно ответила она, — я была на дежурстве по уходу за детьми.

— А кто собирался присматривать за детьми, когда вы уедете отвозить овощи?

После очередной паузы Кэрри сказала:

— Ну... там все равно кто-то остался после того, как я ушла. С детьми всегда остаются на ночь двое взрослых или подростков.

— Кто был вторым дежурным в ту ночь?

— Я... не могу вспомнить.

— Вы уверены, что там был кто-то еще, Кэрри? — спросила Робин. — Эмили сказала мне, что обычно в комнате было двое взрослых, но в ту ночь там были только вы.

— Она ошибается, — сказала Кэрри. — Всегда было двое.

— Но вы не можете вспомнить, кто был тот другой человек? — спросил Страйк.

Кэрри покачала головой.

— Итак, вас разбудил будильник. Что произошло потом?

— Ну, я... я разбудила Дайю, так?

— Джордану Рини тоже выдали будильник?

— Что?

— Он ведь тоже должен был выполнять это задание, не так ли?

Еще одна пауза.

— Он проспал.

— У вас не нашлось бы места для Дайю, если бы он не проспал, не так ли?

— Я уже не могу вспомнить все детали. Я помню, что разбудила Дайю, мы оделись и пошли к фургону.

— Вам нужно было загружать овощи в грузовик? — спросил Страйк.

— Нет. Все уже было загружено. С прошлого вечера.

— Значит, вы с Дайю пошли к воде, взяв полотенца для купания?

— Да.

— Могу я кое-что спросить? — спросила Робин. — Почему Дайю была одета в платье, а не в спортивный костюм, Кэрри? Или в девяностые годы члены церкви не носили спортивных костюмов?

— Нет, мы их носили... Но она хотела надеть свое платье.

— А другим детям разрешали нормально одеваться? — спросил Страйк.

— Нет.

— К Дайю относились по-особому, потому что она была ребенком Уэйсов?

— Я полагаю... отчасти это так, — сказала Кэрри.

— Итак, вы выехали с фермы. Вы кого-нибудь встретили по дороге?

— Да, — ответила Кэрри. — Людей, заступающих на утреннее дежурство.

— Вы можете вспомнить, кто они были?

— Да… как-там-его-зовут Кеннет. И парень по имени Пол, а еще девушка по имени Эбигейл.

— Куда вы направились после того, как покинули ферму?

— В два бакалейных магазина.

— В какие магазины?

— Раньше мы работали с одним в Эйлмертоне и одним в Кромере.

— Дайю выходила из фургона у какого-нибудь магазина?

— Нет.

— Почему нет?

— Ну, а с чего бы ей это делать? — спросила Кэрри, и Страйк впервые услышал в ее голосе нотку вызова. — Люди из магазинов сами подходили, чтобы выгрузить коробки. Я выходила, чтобы убедиться, что они взяли то, что заказали. Она оставалась в фургоне.

— Что случилось потом?

— Мы пошли на пляж, — сказала Кэрри, теперь ее голос заметно окреп.

— Как вы добрались до пляжа?

— Что вы имеете в виду?

— Вы шли пешком, бежали?..

— Мы шли. Я несла Дайю.

— Почему?

— Она этого хотела.

— Кто-нибудь это видел?

— Да... пожилая женщина в кафе.

— Вы видели, как она наблюдала за вами в тот момент?

— Да.

— Вы припарковались совсем рядом с ее кафе?

— Нет. Мы немного проехали.

Странно, подумал Страйк, что теперь, когда они обсуждали события, которые, по-видимому, были одними из самых травмирующих в ее воспоминаниях, она казалась более уверенной, чем когда говорила о ферме Чапмена.

— Что произошло, когда вы добрались до пляжа?

— Мы разделись.

— Так вы собирались плавать, а не просто поиграть у воды?

— Нет, просто поиграть у воды.

— Тогда зачем снимать с себя всю одежду?

— Я не хотела, чтобы у Дайю промокло платье. Я сказала, что на обратном пути ей будет некомфортно. Дайю сказала, что не снимет свое платье, если я не сниму свой спортивный костюм, что я и сделала.

— Что случилось потом?

— Мы вошли в море, — сказала Кэрри. — Мы немного поплескались, и она захотела зайти поглубже. Я понимала, что она это сделает. Она была такой...

— Какой?

— Храброй, — ответила Кэрри. — Рисковой.

Страйк вспомнил, что именно эти слова она использовала на дознании.

— Значит, она пошла в глубину?

— Да. И я последовала за ней. А потом она как бы рванула вперед, как будто собиралась плыть, но я знала, что она не сможет. Я крикнула ей, чтобы она вернулась. Она смеялась. Ее ноги все еще могли касаться дна. Она убегала, пытаясь заставить меня преследовать ее. А потом — она пропала. Она просто ушла под воду.

— И что вы сделали?

— Разумеется, поплыла, чтобы попытаться поймать ее, — объяснила Кэрри.

— Вы сильный пловец, верно? — спросил Страйк. — Вы даете уроки, не так ли?

— Да, — подтвердила Кэрри.

— Вы тоже попали в то бурное течение?

— Да, — сказала она. — Меня втянуло туда, но я знала, что делать. Я выбралась, но не смогла добраться до Дайю, и я больше не могла ее видеть, поэтому я вернулась на пляж, чтобы позвать береговую охрану.

— И тогда вы встретили Хитонов, выгуливающих собаку?

— Да, именно так, — сказала Кэрри.

— И береговая охрана подключилась, и приехала полиция?

— Да, — сказала Кэрри. У Робин возникло ощущение, что, произнося это, она слегка расслабилась, как будто тяжелое испытание подошло к концу. Страйк перевернул страницу в блокноте, в котором что-то писал.

— Миссис Хитон говорит, что вы убежали на пляж, когда приехала полиция, и начали копаться в каких-то водорослях.

— Нет, я этого не делала, — быстро возразила Кэрри.

— Она помнила это совершенно отчетливо.

— Этого не было, — и теперь в голосе Кэрри звучал явный вызов.

— Итак, прибыла полиция, — продолжил Страйк, — и проводила вас обратно к фургону, верно?

— Да, — подтвердила Кэрри.

— Что случилось потом?

— Я точно не помню, — сказала Кэрри, но тут же сама ответила. — Они отвезли меня в участок, и я рассказала им, что произошло, а потом мы приехали обратно на ферму.

— И сообщили родителям Дайю о том, что произошло?

— Только Мазу, потому что Папы Джея не было... Нет, он был там, — поправила она себя, — он собирался уезжать, но он был там. Сначала я увидела Мазу, но через некоторое время Папа Джей позвал меня, чтобы поговорить.

— Джонатана Уэйса не должно было быть на ферме в то утро? — спросил Страйк.

— Нет. Я имею в виду, да, он был. Я не могу вспомнить. Я думала, он уедет в то утро, но он не уехал. И я не увидела его, когда вернулась, поэтому подумала, что он уехал, но он был там. Это было так давно, — пояснила она. — Все перепуталось.

— Где должен был быть Уэйс в то утро?

— Я не знаю, я не могу вспомнить, — произнесла Кэрри с некоторым отчаянием. — Я допустила ошибку: он был там, когда я вернулась, я просто его не видела. Он был там, — повторила она.

— Вас наказали за то, что вы взяли Дайю на пляж без разрешения? — спросила Робин.

— Да, — сказала Кэрри.

— Какое наказание вам назначили? — спросила Робин.

— Я не хочу говорить об этом, — ответила Кэрри напряженным голосом. — Они разозлились. Они имели на это полное право. Если бы кто-нибудь забрал одну из моих маленьких...

Кэрри издала нечто среднее между вздохом и кашлем и снова заплакала. Пару минут она раскачивалась взад-вперед, всхлипывая в ладони. Когда Робин безмолвно предложила Страйку утешить Кэрри, Страйк покачал головой. Несомненно, на обратном пути его снова обвинят в бессердечии, но он хотел услышать собственные слова Кэрри, а не ее реакцию на чье-то сочувствие или гнев.

— Я сожалела об этом всю свою жизнь, всю свою жизнь, — всхлипывала Кэрри, поднимая лицо с опухшими глазами, слезы все еще текли по ее щекам. — Я чувствовала, что не заслуживаю Поппи и Дейзи, когда они у меня появились! Я не должна была соглашаться… зачем я это сделала? Зачем? Я спрашивала себя об этом снова и снова, но, клянусь, я никогда не хотела — я была молода, я знала, что это неправильно, я никогда не хотела, чтобы это случилось, о боже, а потом она умерла, и это было на самом деле, это было на самом деле...

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Страйк. — Что вы подразумеваете под «это было на самом деле»?

— Это не было шуткой или розыгрышем. Когда ты молод, ты не думаешь, что такое случается. Но это было на самом деле, она не вернется...

— Расследование, должно быть, далось вам нелегко, — заметил Страйк.

— Конечно, это было так, — сказала Кэрри, ее лицо было мокрым, дыхание все еще затрудненным, но с нотками гнева.

— Мистер Хитон говорит, что вы разговаривали с ним на улице, после того как все закончилось.

— Я не могу это вспомнить.