Экстры

Глава 89. Экстры из книги (1)

Разговор шёпотом

1.

Ань Чжэ находился в передней части машины.

Лучи послеполуденного солнца падали наискось сквозь световое окно бронетранспортёра.

Это был первый день, когда они с Лу Фэном отправились в Бездну.

Когда команды людей выполняли задачи за пределами города, бронированная машина становилась их мобильным лагерем. Кабина водителя и место для хранения вещей спереди занимали более трёх четвертей машины. Оставшаяся четверть позади – это зона отдыха, отделённая тонкой пластиной, где едва можно встать во весь рост. Но это лучше, чем ничего. В отделение из удобств имелся только небольшой столик с чашками для воды. Поскольку это место никогда не видело солнца, одеяла и подушки приобрели едва уловимый запах плесени.

В самом начале, во время прибытия на человеческую базу, Ань Чжэ ехал на машине Вэнса. В его воспоминаниях остались некоторые впечатления об этих бронированных машинах, и они были связаны с теснотой, сыростью, темнотой и ограниченностью. Это впечатление глубоко укоренилось в его сознании. Он думал о том, как утомительно полковнику было жить минимум полгода в этой бронетехнике. Каждый раз, когда полковник вставал после отдыха на этой узкой кровати, его голова, должно быть, ударялась о потолок.

И тогда полковник приходил в плохое расположение духа.

Когда у полковника ухудшалось настроение, всю команду накрывало гигантской тенью, что заставляло всех нервничать, и никто не осмеливался сказать и слова.

И такая атмосфера приводила к дальнейшему ухудшению настроения полковника, что должно было сказываться на его сне.

Таким образом, на следующее утро, когда полковник снова просыпался, из-за недосыпа его мыслительные способности заметно снижались, а действия теряли обычную безупречность.

И тогда он снова ударялся головой.

Путешествие в Бездну продолжалось бы день за днём под сенью этой гигантской тени.

В первую ночь, проведённую ими в бронированной машине полковника, за окном в крыше раскинулось прекрасное звёздное небо. Ань Чжэ сидел на большой кровати в просторной комнате, обнимая подушку, чувствуя лёгкий и уютный ветерок, проникающий через боковое окно, и описывал полковнику свои первоначальные мысли.

Выражение на лице полковника было таким, будто он услышал что-то непонятное.

Ань Чжэ догадался о его замешательстве, но не понял, на чём в первую очередь сосредоточился полковник.

– Почему ты думаешь, что мои мыслительные способности снизились после пробуждения? – спросил Лу Фэн.

– Потому что ты не выспался ночью.

– Даже если я не высыпаюсь, такой ситуации всё равно никогда не произойдёт. Кроме того, если бы однажды я ударился о потолок, второго раза не случилось бы.

– Это означает, что ты действительно ударился головой раньше?

На этот раз он выиграл у Лу Фэна в этой битве слов.

После короткой паузы Лу Фэн заговорил: 

– Это случилось только раз, когда мне было четырнадцать или пятнадцать. Но независимо от того, в какое время это случилось, мои эмоции и интеллект очень стабильны.

– Правда? – Ань Чжэ подозрительно посмотрел на него. – Но в последнее время я часто замечаю, что утром ты неподвижно наблюдаешь за мной, как будто твой мозг работает очень медленно.

– Это потому, что ты просыпаешься слишком поздно, – лицо Лу Фэна оставалось равнодушным. – Если ты проснёшься раньше меня, то вместо этого сам сможешь понаблюдать за мной.

На самом деле это имело большой смысл. Ань Чжэ повернулся к нему спиной, давая понять, что больше не хочет разговаривать. Однако через три минуты он всё же не смог сдержаться и спросил: 

– Почему с тобой обращаются иначе, чем с другими?

Полковник не спал в нижних кабинах отдыха, его машина явно была модифицирована, а просторная светлая комната наверху являлась настоящей спальней полковника. Стены в спальне были красивого серебристо-белого цвета, а по бокам, а также наверху установили окна, и в этом ограниченном пространстве даже нашлась отдельная ванная комната.

У кровати был установлен письменный стол, что очень походило на формат стандартных комнат во внешней части базы. Содержание крайне поверхностного рабочего дневника Лу Фэна было написано за этим столом.

В любом случае, эта картина комфорта и яркости отличается от того, что представлял себе Ань Чжэ.

Полковник рассказал: 

– Один из Судей сошёл с ума в бронетранспортёре. Он сошёл с ума по другой причине, но Станция снабжения всё же улучшала жизненное пространство пришедших после него Судей.

– Возможно, они просто хотели поднять вам настроение.

– Позже, когда я возглавил команду, я поручил Станции снабжения переделать все машины в Суде Высшей инстанции, и добавил ещё пять машин для припасов.

– Ты так добр.

Тон Лу Фэна был необычайно ровным: 

– Это потому, что я заметил, что они часто бились головой, и это приводило к плохому настроению.

Ань Чжэ обнял подушку и рассмеялся.

Он не ожидал, что следующим вопросом Лу Фэна будет: 

– Ты когда-нибудь раньше ударялся головой?

– Нет. 

Он отличается от глупых людей.

Затем Лу Фэн смерил его взглядом сверху вниз.

– Я забыл. У тебя нет того, что нужно, чтобы удариться головой.

Ань Чжэ почувствовал, что, если однажды умрёт, это, должно быть, Лу Фэн доведёт его до смерти.

2.

Ань Чжэ сидел на крыше машины.

Сияние сумерек заливало световое окно бронетранспортёра.

Это тридцатый день, который они с Лу Фэном проводят в Бездне.

Они обнаружили красивую долину в Бездне. Тонкие и высокие травы изумрудно-зелёного цвета окутывали территорию всей долины, окружая кристально чистое озеро.

Почти прозрачные стебли травы едва заметно светились.

– Так прекрасно, – сказал Ань Чжэ, осматриваясь вокруг.

– Мелколистная трава №29. Она может выделять сильные едкие жидкости ночью для ведения охоты. Мы должны уйти прямо сейчас.

Ань Чжэ спустился по маленькой лестнице из окна в крыше, а Лу Фэн направился в кабину машины.

Между кабиной водителя и гостиной имелся проход, поэтому, даже когда Ань Чжэ не сидел на пассажирском сиденье, он в любое время всё так же мог видеть полковника, а при нормальных обстоятельствах он также оставался в местах, где полковник видел его в зеркалах.

В гостиной он некоторое время читал, а затем начал убираться… На самом деле убирать было особо нечего, так что, можно сказать, он просто наводил порядок.

Он закрыл дневник полковника, вставил ручку в подставку для ручек и наклонил её под углом в 45 градусов, положил на место книги, которые пролистывал, сложил небольшую лестницу и поставил её в угол, который не так легко заметить, протёр лампы, а затем сложил одеяло в идеальную квадратную форму. Немного пыли, кажется, осталось на подоконнике, и не похоже, что её уже нужно вытирать, но он всегда чувствовал, что полковник немного страдает манией чистоты… Его комнаты в Главном городе и на Станции обороны выглядели до некоторой степени невротически простыми, настолько пустыми, что не походили на место, где жили люди. Поэтому Ань Чжэ тщательно вытер пыль, а затем протёр все поверхности ещё три раза.

Закончив вытирать, он поднял глаза и заметил небольшого жучка.

Насекомое было очень маленьким, и он узнал это живое существо. Это маленький светлячок с простым питанием, живущий группами, и, поскольку он часто сосуществовал с ядовитыми грибами, он неплохо прижился в Бездне.

В вечерние часы живот светлячка начал слабо светиться, что было очень красиво, и Ань Чжэ это очень понравилось… Ещё будучи грибом, он уже втайне любовался грибами, которые могли светиться.

На мгновение заколебавшись, в конце концов он всё же слегка подул, выдворив этого маленького жучка из кабины машины. Он думал, раз уж полковник имеет некоторую тягу к чистоте, то ему, вероятно, не понравится, если в комнатах появится маленькое насекомое.

После того, как оно исчезло, он закрыл окно и начал вытирать пыль с поверхности окна.

Пока убирал, юноша всё время чувствовал, что полковник наблюдает за ним.

Разумеется, через три секунды полковник спросил его: 

– Почему ты всё время протираешь окна? У тебя мания чистоты?

Ань Чжэ: «……»

Он развернулся и вышел из зоны видимости зеркал.

В следующие три дня Ань Чжэ наблюдал за Лу Фэном.

Для начала, он обнаружил, что факт, аккуратно сложено одеяло или нет, никак не влияет на настроение полковника.

Угол наклона шариковой ручки не влиял на то, как полковник ею пользовался.

А потом он намеренно испачкал стол. Вечером, когда полковник увидел пятна чая на столе, он явно не расстроился. Он взял чистящий спрей, вытер пятна и продолжил работать.

Ань Чжэ начал сомневаться в смысле своей многократной уборки, как будто это именно он психически болен.

Он чувствовал себя немного подавленным.

Ночью, когда они лежали в постели.

– Я не зациклен на чистоте. Это потому, что раньше я видел, что в твоих комнатах очень чисто, – тихо сказал Ань Чжэ. – Я думал, тебе это нравится.

Лу Фэн погладил его лицо.

– Спасибо.

Ань Чжэ положил пальцы на руку Лу Фэна и ничего не сказал.

Спустя некоторое время Лу Фэн снова заговорил: 

– Раньше я никогда этого не замечал.

– А сейчас?

– Всё, что тебе удобно.

Ань Чжэ опёрся на руку и опустил глаза.

Это всего лишь мелочь, но она заставила его задуматься о многом другом.

– Я просто… просто чувствую… – он с трудом формулировал слова, его глаза блуждали. – Иногда я не очень хорошо тебя понимаю.

– Невозможно полностью понять кого-то, – произнёс Лу Фэн.

– Но… – начал Ань Чжэ, но остановился.

Он считал, что у людей слишком много проблем и слишком много эмоций. Люди вечно гадают, размышляют. Бывали моменты, когда он действительно хотел стать двумя простыми грибами с Лу Фэном, когда их обдувал бы один и тот же ветер, они мокли бы под одним дождём и провели бы так всю свою жизнь, растя вместе без чего-либо другого.