– Это не так, – ответ был неожиданным. Лу Фэн смотрел прямо на него и говорил спокойным тоном без колебаний. – На мне нет греха.

– Ни один судья этого не скажет.

– Человеческие интересы превыше всего, – Лу Фэн слегка наклонился в сторону, его силуэт освещался бесконечным утренним светом. – Я никогда не колебался в своей вере.

– И всё же ты живёшь в боли.

– Раньше я страдал перед судом, – заявил Лу Фэн. – Теперь его потеря – моя единственная боль.

– Я никогда раньше не видел такого нежного, спокойного ребёнка, – Полли закрыл глаза, вспоминая прошлое. – Он пришёл на Землю из неизвестного места, как будто лишь для того, чтобы страдать. И всё же человеческие страдания не повредили его сущности. У меня осталось мало времени. Я просто хочу снова увидеть его живым, прежде чем уйду.

В долгом молчании они посмотрели на лабораторию позади них.

В том месте за стеной молодые помощники были заняты записью данных. Они были заняты как никогда, как будто сегодня особенный день. Заглянув в окно, можно было увидеть, что на белом полу стояла прозрачная прямоугольная кабина, похожая на хрустальный гроб. Внутри хрустального гроба находился бледно-зелёный питательный раствор. В питательном растворе белоснежный мицелий рос и развивался, переплетался между собой и образовывал белоснежный кокон, слабо напоминавший форму человеческого тела.

Он очень быстро вырос из споры размером с косточку финика до мягкого полимера мицелия, как молодая птица, которая внезапно превратилась в человеческого детёныша. Однажды в нём показалось человеческое тело. Бесчисленное количество ночей Лу Фэн наклонялся и смотрел на знакомый контур сквозь волокна.

– Это он? – спросил он Полли Джоана.

– Это гриб, размножающийся бесполым путем, и нет разницы между его телом и спорами. Скажу только, что, судя по генам, разницы нет и частота одинакова. Они одинаковы в биологическом смысле, – Полли улыбнулся и мягко произнёс: – Древняя легенда повествует о фениксе, обретающем новую жизнь в огне. Фактически, это верно для существ с простыми структурами. Смерть – это новая жизнь, а воспроизводство – способ продолжить жизнь.

– …Он вспомнит?

– Я не знаю, – Полли покачал головой. – Это зависит от того, имеет ли душа или память также установленную частоту. Гриб с рождения знает, какое питание ему нужно. Откуда это воспоминание? Я склонен думать, что исходя из неизвестных метрик Вселенной, они – одно и то же существо. Тебе не нужно об этом беспокоиться.

Лу Фэн смотрел на далёкое небо своими всегда холодными и спокойными глазами. 

– Надеюсь, он всё забудет.

– Почему?

– Человеческая база и я причинили ему только боль. Надеюсь, он никогда этого не почувствует.

Полли покачал головой. 

– Откуда ты знаешь, каков этот мир для него?

Голос Лу Фэна мягко упал. 

– Итак, я приму любые результаты.

Полли ничего не сказал. В тишине инструмент в лаборатории внезапно издал громкий сигнал. Экспериментаторы кричали, и слышался звук падающих на пол и отскакивающих предметов. Голоса то усиливались, то стихали, но люди снаружи понимали, что происходит внутри.

Взошло солнце, и утренний свет озарил старое тело Полли Джоана. Казалось, что он, наконец, закончил своё последнее дело, и когда он с облегчением повернул инвалидное кресло в направлении лаборатории, его глаза стали более нежными.

Лу Фэн не оглядывался.

Полли сказал: 

– Он проснулся. Почему ты не смотришь на него?

Из лаборатории доносились хаотичные звуки. Долгое время спустя Лу Фэн, наконец, заговорил.

– Однажды вы спросили меня, что я о нём думаю, – голос Лу Фэна раздавался как будто издалека. – Я много думал об этом.

В долгой тишине золотой солнечный свет лился с восточных гор, а красное солнце прыгало с неба.

На ветру он закрыл глаза в ожидании. Скульптура ожидающего человека, портрет паломника, все походили на него. Каждый показывал этот взгляд в ночь перед судом.

Он спокойно сказал: 

– Он тот, кто меня судит.

Дверь открылась, и неподалёку остановились лёгкие шаги. На вершине горы, в свете солнца и туманном ветру, раздался чистый мягкий голос.

– Лу Фэн?