Они вошли, их окружала только темнота с редким свечением растений. Ань Чжэ уложил монстра и поместил фонарик в определённое положение. Фонарик осветил ограниченное пространство. Это был широкий зал с ветхой мебелью. Это была церковь с пёстрыми стенами и следами обитающих в ней монстров. Однако казалось, что она была давно заброшена.

Раздался звук скольжения панциря о камень, когда раненый и умирающий монстр продвинулся к ним на пять сантиметров. Ань Чжэ протянул руку и коснулся пуха на ногах. Голова монстра повернулась. В фасеточных глазах насекомого нет зрачков млекопитающих. Было трудно понять, на чём они фокусировались, но Ань Чжэ знал, что он смотрит на него.

Почему он смотрел на него? О чём он думал? Какие чувства испытывал пятиглазый монстр, когда умирал? Ань Чжэ не знал, что белый мицелий ползёт вверх по телу монстра и нежно покрывает его самую глубокую рану.

Ноги двигались, как будто он хотел приблизиться к Ань Чжэ, но в следующий момент его тело замерло. Он собирался умереть.

Ань Чжэ посмотрел на него, но не убрал свой мицелий. Казалось, что он чувствует взгляд со стороны. Он повернул голову и обнаружил, что Лу Фэн прислонился к полуразрушенной колонне в церковном зале, скрестив руки на груди и глядя сюда, наблюдая за каждым движением Ань Чжэ.

Лу Фэн спросил: 

– Ты часто это делал?

– Иногда, – ответил Ань Чжэ, скрестив руки.

Он знал, о чём спрашивал Лу Фэн. Если он встречал раненое существо в Бездне, то уносил его обратно. Иногда серьёзно раненное существо выживало, потому что попадало в безопасную пещеру. В большинстве же случаев они были серьёзно ранены и умирали.

То же самое и с Ань Цзэ.

Лу Фэн всё ещё наблюдал за ним. 

– К тому времени ты что-нибудь понимал?

Ань Чжэ вспомнил об этом и покачал головой. В то время он был просто грибом. Он даже не знал, как описать жизненное состояние гриба на человеческом языке. Он поджал губы и продолжил: 

– Если мой мицелий рвётся, мне больно. И я боюсь умереть. Поэтому, когда я вижу, как они умирают, я пытаюсь помочь.

Спустя долгое время он увидел улыбающегося Лу Фэна. 

– Это то, что ты делаешь.

Плащ был мокрым из-за дождя, а это место особенно тёмное и мокрое. К счастью, в рюкзаке было несколько блоков угля. Они установили кронштейн, разожгли огонь и выключили фонарик.

– Тебе холодно? – спросил Лу Фэн Ань Чжэ.

Ань Чжэ покачал головой, но всё же прислонился к Лу Фэну, который протянул руку и положил её ему на плечо. Они больше не разговаривали. Ань Чжэ просто опёрся на плечо Лу Фэна и смотрел на танцующее пламя.

– Смогу ли я найти Ань Цзэ? – спросил он спустя долгое время.

Он и Лу Фэн согласились остаться в Бездне на один месяц, а затем на базе на один месяц.

Лу Фэн не ненавидел Бездну. Ань Чжэ даже подумал, что полковник предпочитает скорее Бездну, чем базу. Полковник много знал о Бездне и мог собрать много образцов для института за один месяц. Однако, как бы ни был знаком Лу Фэн с этим местом, Бездна всё ещё была очень большой.

– Пока есть пещера, – сказал Лу Фэн.

Ань Чжэ вспомнил всё в Бездне. 

– Пещера может быть покрыта грибами, она может быть затоплена водой, она может обрушиться из-за сражающихся монстров… Бывают времена, когда пещера оживает. Она просыпается и уходит.

– Тем не менее, я должен его найти.

– Это то, что я обещал Ань Цзэ.

– Хотя он не знает.

– Это то, что я пообещал себе.

Ань Чжэ говорил сам с собой, а Лу Фэн просто гладил его по руке. В конце концов, он сказал Ань Чжэ: 

– Он не рассердится, из-за того что ты опоздаешь.

Ань Чжэ кивнул. Ань Цзэ был очень приятным человеком. Он отложил свои мысли и продолжил смотреть на пламя. Медленно он говорил о вещах в Бездне, а Лу Фэн просто слушал.

Неизвестно, сколько времени это заняло, но Ань Чжэ внезапно подумал, что всё о его жизни в качестве гриба уже было рассказано Лу Фэну. Лу Фэн знал о сезоне дождей, траве, Ань Цзэ и Цяо Си, обо всех людях, которых он знал, и обо всех вещах, с которыми он сталкивался. Напротив, он сам не понимал прошлого Лу Фэна.

– Ты… – спросил он, – Ты когда-нибудь обещал то, чего не мог сделать?

Ань Чжэ уже обдумал ответ. Он считал, что Лу Фэн не будет легко давать обещания или иметь какие-то нереалистичные фантазии. Однако, к его удивлению, после недолгого молчания Лу Фэн ответил: 

– Да.

Послышался треск, когда дрова постепенно уменьшились, горящее пламя превратилось в красный свет среди тёмного угля. Окрестности потускнели, поднялась пыль.

Лестница на двадцать второй этаж Эдема тоже была тёмным и пыльным местом.

– В тот день, – Лу Фэн как будто услышал нежный женский голос в трансе. – В тот день, когда мы все будем на свободе, мне не придется тайно встречаться со своими детьми.

Цзи Байлань не был ребёнком госпожи Лу, но он также часто заходил на двадцать второй этаж. В это время он сидел на перилах аварийной лестницы, раскачивая ногами. 

– Госпожа, вы обязательно увидите этот день.

Дама коснулась его головы. 

– Вот наш великий учёный.

Цзи Байлань поднял голову и присвистнул. 

– Лу Фэн и я тоже увидим этот день.

Взгляд женщины переместился с Цзи Байланя на Лу Фэна. 

– Ты тоже собираешься на Маяк?

Лу Фэн покачал головой.

– Тогда ты такой же, как твой отец, – дама поцеловала его в лоб. – Тебе нужно защищать базу, когда ты вырастешь.

Затем женщина взяла его руку и руку Цзи Байланя. Она держала их вместе и положила на них свою руку.

– Мы все увидим этот день. В тот день… – её лицо было полно нежной радости. – В тот день мы будем вместе с твоим отцом. Вы обещаете мне?

– Обещаю.

– Обещаю, госпожа.

– Я тоже обещаю.

История Лу Фэна была коротка, но Ань Чжэ наблюдал за ним и внимательно слушал. На этот раз уже Лу Фэн наблюдал за умирающим огнём.

Ань Чжэ протянул руку. Он выпрямился и попытался обнять Лу Фэна, как Лу Фэн только что обнимал его. Полковник, казалось, понял его, изменил положение тела и наклонился к Ань Чжэ. Ань Чжэ обнял его. Он был немного непривычен к этому, но всё было нормально.

– Ты однажды сказал мне, что она стала пчелой из-за розы, выращенной много лет назад, – сказал Лу Фэн. – Я думал о том, кто дал ей её.

Ань Чжэ был поражён. В тот день, когда ультразвуковой рассеиватель ещё не был изобретён или когда диспергатор ненадолго вышел из строя, в город прилетела пчела. Её привлёк цветок, и она ужалила госпожу Лу в палец. Слабая частота пчелы таилась в её теле и была разбужена великим, неизвестным колебанием Вселенной.

На базе только у госпожи Лу были розы. Потому что она любила их, а другие любили её. Отец Лу Фэна и позже сам Лу Фэн отправляли ей семена после того, как Маяк подтверждал их безопасность – только эти два человека.

Ань Чжэ нежно держал Лу Фэна за руку. Дрова были сожжены, тусклый красный свет погас. Ветер эхом разнёсся по церкви, как в ветреную ночь.

– Я хочу, чтобы ты пошёл в Центр Объединённого фронта, – сказала ему госпожа Лу.

Это был последний раз, когда Лу Фэн разговаривал с ней перед тем, как пойти в армию. В то время он находился в небольшом полевом лагере, примыкающем к базе, на расстоянии, недоступном для связи с базой.

– Это место лучшее для тебя. Оно может быть в пустыне, но оно также и самое безопасное, – сказала она ему. – После стольких лет службы на базе это мой единственный эгоизм. Я хочу, чтобы ты жил. Я хочу, чтобы все мои дети жили, но я знаю только тебя.

Лу Фэн ничего не сказал.

– Если это будут другие места, я не стану тебя останавливать. Только не ходи в Суд высшей инстанции. Я боюсь этого места, – прошептала она. – В прошлом году в Суде высшей инстанции произошёл ещё один инцидент со стрельбой. Множество драматических изменений на базе стали началом кровавой бойни, Суд высшей инстанции истекает кровью каждый день. Это место слишком болезненно.

– Ты слушаешь? – спросила она после минутного молчания.

– Я слушаю, – ответил он.

– Тогда ты обещаешь мне.

– Ты должен пообещать…

Вдруг послышался звук электрического шума.

«Зззз…»

За этим сразу последовала успокаивающая музыка и нежный женский голос. «К сожалению, сигнал с базы был прерван из-за солнечного ветра в ионосфере. Это обычная ситуация, поэтому не паникуйте. Все действия будут продолжаться как обычно, и сигнал связи будет время от времени восстанавливаться. Вам будет отправлена трансляция, поэтому, пожалуйста, продолжайте слушать».

«…пожалуйста, продолжайте слушать».

Как только все дрова догорели до белого пепла, церковь погрузилась в темноту и тишину.

В этот момент горело бесчисленное множество слабых зелёных огней. Монстр-насекомое, которого подобрал Ань Чжэ, умер. Ань Чжэ оглянулся и увидел, что его тело постепенно распадается, превращаясь в маленьких зелёных светлячков. Они были похожи на ярко-зелёный дым или рой светлячков.

Сначала они охватили Ань Чжэ и Лу Фэна, как сон. Затем они поднялись, осветив всю полуразрушенную церковь, показывая пёстрый лик плачущей Девы Марии на левой стене и огромного распятого Иисуса впереди. Увядшие лозы свисали с плеч Девы Марии, а её щеки были поцарапаны когтями зверей. Тело Иисуса покрылось плесенью. Их глаза были единственной ясной вещью. Они молча смотрели на мир из-за лиан, плесени и пыли.

Свет улетел.

Судьба плыла по миру.