— Твое свидание? Ты имеешь в виду к тому придурку, который хотел бесплатную выпивку, потому что был другом владельца? — он встал во весь рост и опустил руки, направляясь ко мне. — Это тот, на кого ты меня променяла?

Расправить плечи. Высоко поднять голову. Голос сильный.

Я повторяла это снова и снова, пытаясь побороть желание упасть к его ногам и умолять обнять меня.

— Парнишка-Джейми, — рассмеялась я, используя его прозвище, чтобы попытаться снять напряжение. — Это никогда не было ни тем, ни другим. Я как раз собираюсь уезжать и хотела напоследок насладиться пребыванием в Цинциннати. Я не могу делать этого с одним мужчиной. Ну же. Ты меня знаешь. Ты знаешь, что я не придерживаюсь… моногамии, — слова обожгли мне горло, вырываясь желчью. Все это ложь.

Он, наконец, добрался до меня и прижал к стене, несмотря на все мои попытки настоять на своем. Так близко его глаза напомнили мне о том, как они выглядели на Ямайке. Но за вызовом, искрящимся в его глазах, скрывалась печаль, и у меня защемило сердце от осознания того, что ему больно.

«Мне нужно покончить с этим», — я продолжала пытаться напомнить себе. Если я этого не сделаю, мы бы продолжали, пока другая работа, возможно, не заставила бы меня уехать, и я бы снова им не отказала. Или я бы этого не сделала, и тогда он остался бы в стороне, приостановив свою жизнь, ожидая моего возвращения. Но если бы представилась возможность, откуда я бы не вернулась. Что бы тогда произошло? Мне нужно было покончить с этим, пока я не влюбилась в него слишком сильно и не пожертвовала своей мечтой, чтобы остаться с ним.

Или еще хуже: что, если он решит поехать со мной и откажется от своей мечты о расширении «Кингз» в Цинциннати. Я не могла нести за это ответственность. Было бы лучше, если бы мы сдались уже сейчас, а не тянули с этим.

— Ты знаешь, я могу помочь тебе насладиться чем угодно. Особенно однозначно большим, чем тот трус, сидящий там. — Он зарычал, положив обе ладони на стену по обе стороны от моей головы.

— Да ладно, Джеймсон. Не затягивай с этим. Ты должен был знать, что так и будет. — Я постарался придать своему лицу максимально скучающее выражение, когда прижалась дрожащим телом к стене, опираясь на нее для поддержки.

Он наклонился и носом убрал волосы с моего уха, отвечая на мои слова.

— Да ладно, Эвелин. Я думал, мы закончили с играми.

— Я не хочу быть с одним мужчиной все оставшееся время, пока я здесь. Я занята, и мне не хочется поддерживать отношения, — заявила я как можно холоднее.

— О да? Тогда почему я вижу, как бьется пульс у тебя на шее? — его язык оторвался от моего горла, пока он не прикусил мой подбородок. — Ты взволнована тем, что он может вернуться сюда и увидеть, как тебя заводит настоящий мужчина? Я помню, как сильно тебе нравится мысль о том, что за тобой наблюдают. Как это тебя возбуждает. — Его дыхание коснулось моего уха, дразня меня.

— Джеймсон… — взмолилась я на выдохе. Моя способность оттолкнуть его ослабевала. Это итак было достаточно сложно, даже когда он не был прямо передо мной.

Его рука переместилась на мое плечо и спустилась к бедру.

— Держу пари, если я залезу под это сексуальное, как грех, платье, которое на тебе, я обнаружу тебя разгоряченной, — он начал задирать мою юбку, — и влажной.

Оторвав голову от стены, я подняла на него глаза, превращая их взгляд в вызов. Мне не следовало заглатывать наживку, но искра фамильярности подтолкнула меня. Стиснув зубы, я встретила его ухмыляющийся взгляд в упор, отказываясь отступать.

— Вот и она. — Удовлетворение окрасило его слова.

Глубоко втянув воздух через раздутые ноздри, я выдержала его взгляд, борясь с желанием опустить веки и насладиться ощущением того, как его рука задирает мою юбку все выше и выше.

— Он прикасался к тебе? — потребовал он ответа. — Он целовал тебя? — он прижался своими губами к моим и отстранился слишком быстро, чтобы я смогла удержать его рядом. — Мм-м?

— Нет, — ответила я, качая головой, прислонившись к стене. Я чувствовала, как холодный воздух из кондиционера обдувает мои влажные трусики.

— Уверена? Он не почувствовал, какая влажная — какая тугая — эта киска? — его палец провел по шелку, прикрывающему шов моего влагалища, и он зарычал. — Такая чертовски влажная.

Без предупреждения его пальцы оттянули ткань в сторону и надавили, чтобы потереться о мой клитор, обводя его широкими, томными движениями.

— Я… я уверена. — Мои ресницы опустились, и я едва могла его видеть. Грудь вздымалась, дыхание стало прерывистым. — Джеймсон. — В этот раз его имя было мольбой. Остановиться или дать мне еще больше, я не знала.

— Он бы не знал, что делать с этой пиздой. — Палец вошел внутрь. Затем два. — Этот мальчик, вероятно, растратил бы впустую этот драгоценный подарок.

Когда он наклонился, чтобы прикусить мои губы, я была достаточно быстра, чтобы первой запечатлеть его поцелуй. Мы взорвались. Его рука вцепилась в мои волосы и удерживала меня на месте, пока мы пожирали друг друга. Его пальцы все еще неумолимо входили и выходили из моей сердцевины, грубо беря то, в чем я ему отказывала.

Чем сильнее он давил, тем меньше я была способна контролировать всхлипы, вырывающиеся из моего горла. В задней части бара, где все это началось, он контролировал меня, а я позволяла ему это. Я позволяла волнам возбуждения — эксгибиционизма - нарастать. Только этот мужчина знал, что именно вызывало у меня тик, что делало меня горячее, чем когда-либо прежде.

Он гладил мой клитор в идеальном ритме с тем, как его пальцы погружались внутрь, потирая мою точку G. Мои руки вцепились в его рубашку, пока я держалась и позволяла толчкам распространяться по моему телу, расширяясь от моего ядра.

— Джеймсон. Джеймсон.

Прижавшись своим лбом к моему, он уменьшал круги вокруг моего клитора все сильнее и сильнее, пока я больше не смогла выдерживать давление. Прикусив нижнюю губу, чтобы сдержать крики, я кончила. Стенки моего естества сжались вокруг его пальцев, пока я задержала дыхание, пытаясь сдержать крики, рвущиеся из моего горла.

Его движения замедлились и вывели меня из состояния оргазма. Мои пальцы ослабили смертельную хватку на его спине, и часть меня надеялась, что я оставила следы на его коже, чтобы он помнил обо мне.

Наклонившись, он поцеловал следы от моих зубов, прикусив мою губу, прежде чем снова прижаться своим лбом к моему.

— Скажи мне, что ты меня не любишь.

Мои глаза метнулись к нему. Панические вдохи вырывались из моих легких.

— Джеймсон.

Я медленно покачала головой, пока его рука не поднялась и не схватила меня за подбородок. Я почувствовала свой запах на его пальцах, и меня захлестнул поток сожаления. Не потому, что это случилось, а потому, что этого не должно было быть. Я лишь сильнее оттолкнула его, чем это было необходимо. Еще одна ошибка, которую нужно добавить к списку событий этой ночи. Глубоко вздохнув, я попыталась уйти от ответа.

— Я уже объяснила. Я уезжаю и не завожу отношений.

Его мягкие голубые глаза по-прежнему смотрели на меня сверху вниз, как в то утро, когда он дал мне понять, что любит меня. Моя отговорка не сработала. Мне пришлось найти в себе подлость, чтобы оттолкнуть его. Я не могла и дальше позволять ему держаться за меня. Я оберегала свое сердце от следующих слов. Полная холодность стала бы единственным способом оттолкнуть его.

— Конечно. Он мудак. Но я хочу его не из-за его характера. Мне нужен только его член. Может быть, его пальцы или язык. — Пальцы на моей челюсти болезненно сжались, но я продолжила, вырывая собственное сердце и роняя его на пол между нами, позволяя ему смешаться с грязными словами, которые я заставила себя произнести. — Да ладно тебе. Ты знаешь, мне быстро становится скучно, и я не хочу тратить последние несколько дней на одно и то же чертово занятие. Или человека, — закончила я, пожав плечами, что причиняло физическую боль. — Было мило, но думай об этом как о прощании.

— Эвелин, думаешь, я тебя не знаю. Ты думаешь, я не знаю, что ты напугана…

— Я не напугана. Я ничего не боюсь, — вставила я.

— Хрень.

— Только потому, что я больше не хочу тебя трахать, не значит, что я боюсь. — Он приподнял бровь, не веря мне, и я огрызнулась. Он давил и давил, а я была загнана в угол. Он давил на меня, слонялся вокруг и ставил свою жизнь на паузу в ожидании моей, а я бы этого не допустила. Пытаясь вылезти из западни, я позволила льду упасть на меня, парализовав, и прицелилась прямо ему в сердце. — Может быть, мне понравится ощущение его члена. Может быть, мне понравится, как он лижет мою киску. Никто никогда не делает это одинаково, а я, милый, люблю разнообразие.

Он отступил назад и пригвоздил меня к стене тяжелым взглядом. Мне нужно было, чтобы он отступил и отпустил меня, потому что эти слова сломали что-то внутри, и я чувствовала, как оно распространяется. Мне нужно было выйти, прежде чем я сдамся перед ним.

— Скажи мне, что ты меня не любишь, — потребовал он в последний раз сквозь стиснутые челюсти.

Сделав один прерывистый вдох, я солгала:

— Я не люблю тебя.

Мы смотрели друг на друга, не двигаясь. У нас только что была словесная битва, и я победила. Но впервые я почувствовала, что проигрываю. Слезы жгли мне глаза, я выдержала его сердитый взгляд, вложив в него все, что у меня было, чтобы скрыть бурю, готовую разразиться внутри.

— Убирайся нахуй из моего бара. — Он повернулся и потопал прочь, не оглянувшись на меня.

Одинокая слезинка вырвалась и скатилась по моей щеке, когда я прислонилась спиной к стене. Я быстро вытерла ее и поправила юбку. Опустив голову, я подошла к своему столику, схватила сумочку, быстро извинилась, сказав, что мне нужно уйти, и выбежала из «Кингз».