— Алло? — говорю я.

— Ты меня сбросила?

— Ты же сказал, что хотел сам мне позвонить. Я не хотела тебя обделять.

— Я не знал, что ты отключишься. Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, что я разговариваю сам с собой.

Уже почти час ночи. Я должна быть вымотана, так как прошлую ночь едва ли спала, но в последние несколько часов произошло столько всего, что мой мозг продолжает гудеть. Когда происходит что-то большое, волнительное или удивительное, мой мозг словно говорит: "Сон? Никогда об этом не слышал".

В детстве, когда я была слишком возбуждена и не могла уснуть, моя мама рассказывала мне истории. Они всегда начинались одинаково: в моей комнате появляется гигантский пузырь, который поглощает меня и потихоньку уносит в красивые места, расположенные в разных частях нашей планеты.

Голос Джека у меня в ухе напоминает именно об этих моментах. Я словно в пузыре, где ничто и никто не может меня побеспокоить. Я могу растянуться на полу кухни, и никто не подумает, что я странная, потому что лежу на полу, а не сижу на стуле. Сейчас так поздно, что мне можно не думать ни о чём, кроме того, о чём хочет поговорить со мной Джек.

Я переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок, прижав телефон поближе к уху.

— И о чём ты разговаривал сам с собой?

— Это секрет.

— Какая нелепость.

— Aithníonn ciaróg, ciaróg eile.

Я отрываю телефон от уха и обнаруживаю стикер, который он мне нарисовал, и который я засунула в чехол телефона. Я разворачиваю его в тусклом свете.

— Когда ты будешь делать мне мою первую татуировку...

— Когда?

— Да, когда. Я хочу, чтобы помимо жуков ты ещё набил цветы.

— Это начинает превращаться в довольно сложную татуировку.

— Сложная — моё второе имя.

— Твоё второе имя — Сьюзан.

— В том-то и дело, что я хочу сложную татуировку.

Я прилепляю стикер к груди и поднимаю ногу. Штанина моей пижамы спускается вниз, оголив ужасно бледную кожу. Если уж мне суждено быть похожей на привидение, я могла бы хотя бы украсить свою кожу.

— На ноге.

— Нога это довольно большая конечность, Рэйн. Нельзя ли поточнее.

— Эм, я решу ближе к делу.

Джек вздыхает, но не говорит мне "Нет", или "Не думаю" или "Я больше не делаю татуировки". Я снова смотрю на рисунок жука, после чего прилепляю его обратно внутрь чехла телефона.

— Могу я у тебя кое-что спросить? — говорит Джек.

— Конечно.

— Если бы я тебя сегодня поцеловал, ты бы ответила на мой поцелуй?

Я смеюсь чуть более громко, чем следовало, и закрываю рот рукой.

— Ты это не серьёзно.

Джек ничего не говорит.

— Джек... Я прямым текстом попросила тебя поцеловать меня.

— Но это было до того, как я рассказал тебе... то, что я рассказал.

Я вспоминаю о том, как выглядел Джек перед тем, как пришла Клара, и мне хочется дотянуться до него через телефон и обнять. Ведь у нас не было возможности закончить наш разговор.

— Да, я бы ответила на твой поцелуй.

— Ты не чувствуешь себя так, словно я на тебя давлю? И тебя не смущает то, что я владелец паба?

— Если бы ты так на меня не давил, я бы уже сбежала. Поэтому хватит уже думать об этом и приди уже и поцелуй меня.

Это шутка, но Джек не смеется. Он так долго молчит, что я отрываю телефон от уха, чтобы убедиться, что он не отключился.

— Джек?

— Хорошо.

Я замираю с кошачьей игрушкой в руке.

— Хорошо...

— Я приду и поцелую тебя.

Я так быстро сажусь, что у меня перед глазами начинают плясать звездочки.

— Правда?

— Если ты не против.

— Да. Хорошо. Просто отлично!

Я смотрю на своё отражение в дверце духовки. Пижамные штаны. Пушистые носки из разных пар. Худи, который я нашла в шкафу Джека. Волосы собраны в небрежный хвост на макушке. Если Джек выйдет от Нины и Олли прямо сейчас, он будет здесь через пять минут. Так ему и надо, раз уж он решился поцеловать меня только в час ночи.

На другом конце телефона я слышу звон ключей Джека и тихий стук закрывающейся двери.

— Увидимся через пару минут?

— Эм... ага, — говорю я.

— Супер.

Когда Джек заканчивает разговор, я смотрю на телефон в течение нескольких мгновений. Джек идет сюда, чтобы поцеловать меня.

Я смотрю на Себастьяна.

— Пушистик, он идёт сюда, чтобы поцеловать меня.

Себастьян зевает.

Я поднимаюсь на ноги, бегу вниз по лестнице и начинаю смотреть в окно.

Джек появляется пару минут спустя, и я сомневаюсь, что когда-либо открывала дверь так быстро.

Как только я вижу его, я не могу перестать улыбаться. Он выглядит так, словно сам только что встал с кровати. Растрёпанные волосы. Серые пижамные штаны под чёрным пальто.

— Привет.

— Привет.

Я не знаю, что делать дальше. Я ведь должна что-то сделать? Как это работает? Я не продумала этот момент. Вообще-то, это было глупо.

— Это мой худи? — говорит он.

Я натягиваю рукава его худи на руки.

— Я нашла его у тебя в шкафу. Он пахнет тобой.

Джек смеется.

— И что это за запах?

— Запах свободного человека.

О, Боже, зачем мне вообще рот?

Джек прислоняется к стене.

— Что?

— Я хочу сказать, что свободные люди пахнут и выглядят именно так.

— И как бы ты описала внешний вид свободного человека?

— Я не знаю... он интересный.

Я не могу соображать, когда он пришёл сюда для того, чтобы поцеловать меня.

— Не думаю, что определение "интересный" значит что-то хорошее, когда дело касается запахов.

— Ладно! Ладно. У свободного человека такой вид, словно он может войти в магазин, намереваясь купить рубашку, но выносит оттуда кружку с котом, новую шторку для душа и раскраску для взрослых с изображениями Бритни Спирс.

— Какое... специфическое описание.

— Но это же хорошо? Ты вкусно пахнешь, и это делает мой мозг счастливым. Надеюсь, ты тоже счастлив, что заставил меня в этом признаться.

— В общем-то, это действительно делает меня счастливым.

— Знаешь, большинство людей не дают мне отклоняться от темы, — говорю я. — А ты фактически заставляешь меня углубляться во все эти мысли.

— Мне нравится смотреть, куда тебя может завести твой мозг. Это удивляет меня каждый раз. И мне нравится то, как ты смотришься в моём худи.

— Тогда... — говорю я, но не нахожу, что ещё сказать.

Я поднимаю глаза на Джека, но он больше не смотрит на меня тем дразнящим взглядом. Он подходит ближе, и когда его ботинки касаются моих носков, у меня в голове остаётся лишь белый шум.

Он тянет за прядь моих волос.

— Я не могу перестать о тебе думать.

— Это потому что я работаю в твоём пабе и живу в твоей квартире.

Он стоит так близко, что, когда смеётся, его дыхание согревает мне щёки.

— Не думаю, что причина в этом.

Когда Джек наклоняется, я тоже подаюсь вперед, но не под тем углом, и в результате мы стукаемся носами. Я взвизгиваю, а затем начинаю смеяться и тереть нос. Я смотрю на Джека, который тоже трёт нос и смеётся.

— Не так я себе это представлял, — говорит он.

— Я тоже.

— Если я снова попытаюсь тебя поцеловать, обещаешь, что не станешь на меня нападать?

— Я не нападала на тебя!

Он хватает мой подбородок.

— Не двигайся, — говорит он.

Я смотрю в его голубые глаза, и это уже совсем не смешно. Если он продолжит разговаривать со мной таким образом, я сделаю всё, что он захочет.

— Хорошо.

— Tá tú go hálainn, ciaróg.

— Что это значит?

— Это значит: Ты красивая, ciaróg.

— О, — говорю я, чувствуя, как краснею. — Ты знаешь много ирландских выражений?

— Только те, что выучил в школе. И ещё парочку фраз, которые помогают мне флиртовать с девушками.

— И как, работает?

— Иногда.

Он отпускает мой подбородок.

— Níl mé ag iarraidh go dtéann tú.

— А это?

Он улыбается.

— Не бери в голову.

Я уже хочу с ним поспорить, но затем он снова наклоняется и целует меня. Сначала он нежно касается моих губ, и отстраняется, но немного. Он всматривается в моё лицо, а я думаю "да, да". Я не в силах это произнести, но надеюсь, что он всё равно сможет меня услышать.

Следующий поцелуй совсем не нежный. Я изо всех сил стараюсь не двигаться, но не могу удержаться. Я притягиваю его к себе, и мы прижимаемся к стене. Его губы требовательные и берут от меня то, что я готова им дать. А когда его руки находят мои волосы, он хватает не одну прядку, а столько, сколько может удержать. Он прижимается ногой между моих ног, и "да, да, да" сменяется в моей голове на "ещё, ещё, ещё". Я запускаю руки ему в волосы, а затем начинаю расстёгивать пальто. Он тянет за худи, который на мне надет — его худи — но его оказывается довольно сложно снять в таком тесном помещении, так как это один из тех худи без молнии, поэтому я помогаю ему стянуть его, после чего бросаю на лестницу. Он снова прижимает меня к стене, не переставая целовать, а его руки проникают под мою рубашку. А затем тот звук, что он издаёт, когда касается меня, и то, как он касается меня, заставляют меня начать раздумывать о том, чтобы заняться с ним сексом прямо на лестнице.

Но в отличие от меня, у Джека, конечно, больше самоконтроля. Когда он отстраняется, у меня в голове не остаётся ничего, кроме приятного гула.

Он проводит рукой по волосам.

— Я думаю... может быть, нам стоит...

— Знаю, знаю, — говорю я, хотя и не хочу ничего знать.

Я хочу убедить его в том, что Клара всегда крепко спит, и что я могу вести себя так тихо, что он может закончить то, что мы начали. Но всё это неправда.

Я смотрю наверх на дверь квартиры.

— Я люблю свою сестру. Но в данный момент я её немного ненавижу.

Джек улыбается. Он заправляет мои волосы за уши, после чего наклоняется и еще раз меня целует. Это нежный поцелуй, и я чувствую, что снова оказалась в том пузыре и плыву по миру, где есть только хорошее.

— Спокойной ночи, ciaróg.

— Спокойной ночи, Кёриг.

Закрыв за ним дверь, я сажусь на нижнюю ступеньку, так как слишком потрясена, чтобы двигаться. Я не думала, что меня когда-нибудь будет тянуть к кому-то так сильно, как меня тянет к Джеку. И я не понимаю, как лёгкий флирт мог перерасти во всё это.

Я не знаю, что это значит, и к чему может привести, но я хочу это выяснить. Я не хочу, чтобы это заканчивалось, хотя точно знаю, что оно закончится.

Четыре недели никогда не казались мне таким коротким сроком.