— Ты, действительно, думаешь, что эта девушка сможет сделать то, что ты от неё требуешь? — спрашивает Олли.

— Ну и что с того, что Рэйн никогда не занималась подобными проектами! У неё есть видение. Она бывала во многих пабах. Она... креативная. И знаешь, такое качество как креативность можно применить в разных областях.

— И где она будет жить? У неё нет денег. Я знаю, ты считаешь, что хорошо разбираешься в людях, но я бы не рекомендовал вкладываться в неё, пока мы не поймём, с чем имеем дело.

Опять он заговорил про то, что мы должны понять, с чем имеем дело. Это меня оживляет. Он начал раздумывать об этом.

— О, я обо всём позаботился.

Я нашёл решение, пока шёл сюда от них с Ниной.

— Она может остановиться в квартире.

— Какой квартире?

— На втором этаже, конечно же.

Олли смотрит на меня так, словно я записался на лазерное удаление татуировок.

— Джек... ты живёшь в этой квартире. Вся эта ситуация и так под вопросом. Ты не можешь ещё и поселить у себя эту девушку.

Я бросаю на него сердитый взгляд.

— Я знаю, что похож на психа, но я не безумец. Она может пожить в квартире, пока будет здесь работать. А я поживу у вас с Ниной.

— Не надо говорить за меня. Я никогда не называл тебя психом. Ни разу.

Мы с ним постоянно обзываем друг друга, но он прав. Он никогда меня так не называл.

— Я только хочу сказать, что часто делаю такие вещи, которые кажутся тебе бессмысленными. Чёрт, они даже мне кажутся бессмысленными. Но это не тот случай.

— А с чего ты решил, что я хочу, чтобы ты переехал ко мне?

Я широко ему улыбаюсь.

— А почему ты не хочешь, чтобы я переехал к тебе?

— Не думаю, что у меня хватит времени перечислять все причины.

— Ну, перестань. Мы наверстаем упущенное нами время. Будет весело. Я помогу тебе с Джози и Жаклин. Нина будет в восторге. Она всегда говорит, что в сутках не хватает часов. Я буду как няня, которая живёт с вами. Воспринимай меня как вашу Мэри Поппинс.

Он прищуривает глаза.

— Мэри Поппинс всегда меня чертовски раздражала. Она постоянно пела. И закармливала детей сахаром.

— Подумай о детях. Они любят своего дядю Джека.

Олли сжимает переносицу.

— Ты понимаешь, что ты из кожи вон лезешь, чтобы это сработало? Пожалуйста, скажи мне, что ты понимаешь бессмысленность всего этого.

— Допустим, я с тобой соглашусь. Тогда ты поддашься? Хотя бы попытайся.

Он смотрит на меня так, словно опять произносит молитву о терпении.

"К черту спокойствие", — думаю я. "Господь, дай мне силы по-настоящему изменить здесь всё".

— Только никакого долбаного кота, — говорит он, наконец. — Мне хватает того, что он приходит в паб. Ты же знаешь, что у меня аллергия.

Я вскакиваю со стула и хлопаю Олли по плечу.

— Только не слишком привыкай к мысли о том, что она здесь работает. Я собираюсь оценить ситуацию через месяц, и если ничего не получится...

— Договорились, — отвечаю я и предлагаю ему пожать руки, что он неохотно делает.

— Я не уверен, что это только бизнес, — говорит он, когда я снова сажусь за стол.

— Только бизнес.

— Как скажешь.

Когда Олли разворачивается, чтобы выйти, я говорю:

— И есть ещё... кое-что.

Он устало смотрит на меня.

Я пытаюсь говорить непринуждённым тоном, словно это самая обычная просьба.

— Если тебя не затруднит, не могли бы мы держать острые предметы... в другом месте...

Увидев его выражение лица, я добавляю:

— Временно!

Сначала Олли ничего не говорит.

— Ты просишь меня, шеф-повара, убрать из дома все острые предметы, чтобы ты мог переехать ко мне без всякой на то причины?

При мысли о его ножах, моё сердце начинает биться чаще.

— Только самые острые.

— Джеки...

— Как насчёт того, чтобы держать острые предметы в доме, но спрятать их. Не говори мне, где они. Если я не буду знать, где они, я не буду о них переживать.

Или всё утро проверять и перепроверять, находятся ли они на своих местах.

Олли молча смотрит на меня. Я ненавижу, когда я в таком состоянии. Когда-то, не так давно, я мог пройти через кухню в офис, не задерживая дыхания и не останавливаясь, чтобы проверить ножи. Я даже мог держать нож в руках. Я мог сидеть за столом со своими племянницами и резать ножницами. Те мысли никуда не делись, но они просто возникали у меня в голове и не превращались в навязчивые.

— Пожалуйста.

Олли вздыхает.

— Ладно.

Он качает головой.

— Даже не знаю, как тебе удалось уговорить меня на это дерьмо.

— Это потому что ты меня любишь.

— Мне от этого не легче.

Когда он уходит, я начинаю просматривать счета, сидя за столом. Я слишком возбуждён, чтобы лечь спать, но и слишком утомлён, чтобы нормально поработать, поэтому я начинаю рисовать картинки на стикерах. Себастьян сидит на стуле. Но меня так и тянет к этой улыбчивой девушке с кудрявыми волосами и в походных ботинках. Ох... чёрт, мне надо перестать думать о ней. Я бросаю листочки в мусорное ведро, после чего проверяю, на своём ли месте ножи и только потом запираю паб и плетусь наверх, где устраиваюсь на диване с книгой, а Себастьян сворачивается у меня на коленях.

Во втором часу ночи мой телефон издаёт сигнал. Я смотрю на экран, и когда вижу имя Рэйн, сон как рукой снимает.

РЭЙН:

Не думала, что мой будущий коллега, который ведёт себя исключительно профессионально, будет использовать смайлы.

Я кладу книгу на пол и снова перечитываю сообщение. Миллион самых разных ответов возникает у меня в голове.

"Коллега, который ведёт себя исключительно профессионально, коллега, который ведет себя исключительно профессионально".

Может быть, если я повторю это достаточное количество раз, Олли не окажется в итоге прав.