Глава четвертая

Зейн

— Чем ты занимаешься?

— Преследую Эмму.

— Зачем мне задавать тебе вопросы, если я чертовски хорошо знаю, что ты скажешь мне правду? — бормочет Зион в трубку. — Я отказываюсь быть твоим сообщником, ублюдок.

— Не волнуйся, я не делаю ничего противозаконного.

— Кроме преследования, — говорит Гидеон, стоящий рядом со мной, открывая один глаз, чтобы посмотреть на меня.

— Черт возьми. Ты заставил Гидеона помочь тебе? — Зион рычит. — Какого черта, Зейн?

— Я ему не помогаю. Я просто наслаждаюсь этим дерьмовым шоу.

— Э-э, пошли вы оба. Это не дерьмовое шоу. Мне не нужна помощь. И это незаконно только в том случае, если преследование нежелательно. — Я предпочитаю думать об этом как о разведке.

— Нам нужно достать тебе юридический словарь, — говорит Гидеон, зевая. — Преследование есть преследование. Это все незаконно.

— Если вы понимаете, о чем я.

Гидеон пожимает плечами и снова закрывает глаза, откидывая голову на подлокотник. Я не думаю, что дела идут хорошо с нашим новым клиентом, многообещающим музыкантом, которого преследует, на самом деле преследует, фанат. Весь день он был в настроении. Но он не готов говорить о том, что у него на уме, поэтому я жду его ухода. Он расскажет, когда будет готов.

— Разве она не отказывала тебе каждый раз, когда ты приглашал ее на свидание? — спрашивает Зион. — Я почти уверен, что это ставит все, что ты делаешь, на нежелательную территорию.

— Она заботится о своей бабушке и сестре-близнеце своей бабушки.

— Потрясающе. Две старухи надерут тебе задницу, когда узнают. Гидеон, пожалуйста, запиши это для моих потомков.

— Меня не поймают, — я закатываю глаза. — Я хочу сказать, что она мне отказала, потому что занята заботой о них.

— Или, может быть, ты ей просто не нравишься.

— Правдоподобно, — соглашается Гидеон, даже не открывая глаз.

Ма действительно должна была позволить мне обменять их на тот велосипед, который я хотел от соседки, когда они были маленькими. Она хотела братьев и сестер. Я хотел велосипед. Это была идеальная сделка. Вместо этого мама поймала меня, когда я пытался тайно вывезти из дома моих братьев с их сумками. После этого мне не разрешали иметь велосипед в течение двух лет. И мне пришлось нянчиться со своими братьями-засранцами.

— Он кому-нибудь вообще нравится? — спрашивает Зион. — Или мы просто терпим его, потому что мама сказала, что мы должны хотя бы притвориться, что он нам нравится?

— Второе. Определенно второе.

Я игнорирую их, мое внимание сосредоточено на красочном бунгало на улице, когда Эмма выходит на крыльцо, борясь с мешком мусора. Он трещит по швам, но она поднимает его так высоко, как только может, и тащит его к обочине, прежде чем поставить на землю. Ей требуется минута, чтобы открыть мусорный бак и затащить мешок внутрь.

К тому времени, как она попадает туда, она тяжело дышит и бормочет про себя. Я улыбаюсь при виде этого зрелища, представляя, как она ругает себя за то, что позволила ему так наполниться, вместо того, чтобы вынести его раньше. Пусть она и застенчивая маленькая овечка, но в душе у нее огонь.

Даже одетая в пушистые тапочки и пижаму, она чертовски красива. Однако я не могу не заметить маленькие тени под ее глазами. Она недостаточно спала. Это потому, что она допоздна ухаживает за бабушкой? Есть ли у нее вообще какая-нибудь помощь?

Она обхватывает себя руками, как будто ей холодно, и оглядывается по сторонам.

Дерьмо. Чувствует ли она, что я наблюдаю за ней?

Я прижимаюсь к своему грузовику, надеясь, что она меня не замечает. Однако прежде чем ее взгляд попадает на наше место, из-за угла выезжает грузовик. Она поворачивается в том направлении, наблюдая, как он приближается.

Водитель подъезжает к ней, закрывая мне обзор.

— Я позвонил, чтобы сказать тебе, что у тебя новый клиент, — говорит Зион, закончив говорить обо мне с Гидеоном всякую ерунду.

— Не могу. Занят.

— Ты даже не знаешь, кто это.

— Неважно. Я занят. Тебе придется разобраться с этим самому.

— Она модель.

Я барабаню пальцами по рулю, с нетерпением ожидая, когда грузовик тронется с места. Я как наркоман, когда дело касается Эммы. Она отказывала мне весь последний месяц подряд, но каждое «нет» только глубже вгоняло ее мне под кожу. Каждый раз, когда я вижу ее, я сразу же ищу еще одну причину, чтобы оказаться рядом с ней.

— Плевать, — снова говорю я Зиону. — Она могла бы быть чертовым Папой Римским, и мне было бы все равно. Я занят. Ты справишься с этим. — Зион не принимает много клиентов. Обычно он руководит повседневной деятельностью бизнеса, а мы с Гидеоном занимаемся работой с клиентами.

Его подстрелили и бросили умирать пять лет назад в результате неудачной операции в Сирии. На какое-то время это его вывело из строя, в результате чего он навсегда потерял слух. Он не доверяет своим инстинктам, как когда-то, а в нашей работе инстинкты – это все, что у тебя есть. Он отличный телохранитель, но мы не заставляем его брать клиентов, ведь это его чертовски напрягает.

К сожалению, он последний брат, свободный на данный момент. Ему придется принять это, потому что Гидеон имеет дело с музыкантом. Камила только что вписала Грея Ларсена, игрока Нэшвилл Предаторз, в свой список клиентов, а это значит, что я буду обеспечивать его безопасность и пытаться завоевать свою девушку. Зион может поработать с моделью.

— Бля, ладно, — рычит Зион, явно не в восторге. — Но я расскажу маме, что ты преследуешь Эмму.

— А я расскажу ей, что это ты поджег ее сарай. — Это был несчастный случай, но я намерен исключить эту часть истории. Ему было пятнадцать, и он играл с фейерверками, с которых ему не полагалось играть. Один вылетел в окно и взорвался.

— Это было десять лет назад.

— Ей нравился тот сарай, — бормочет Гидеон. — Ей может быть девяносто, и она все равно будет злиться.

— Бля. Вы оба засранцы.

— Пожалуйста, модель, — говорю я, прежде чем Зион повесит трубку, заставляя Гидеона усмехнуться.

— Однажды он сломается, и это будет твоя вина.

— Я не слышал, чтобы ты принимал его сторону.

— Мне нравится наблюдать за вашими спорами, — Гидеон пожимает плечами, его глаза все еще закрыты.

Я тихо смеюсь. По крайней мере, он чертовски честен. Ему нравится это делать. Он занимался этим дерьмом всю свою жизнь, просто чтобы посмотреть, что мы сделаем. Это качественное развлечение для его большой задницы.

Мой телефон гудит от входящего сообщения.

Я ухмыляюсь, когда читаю это.

Ма: Ты уже убедил мою будущую невестку полюбить тебя?

Я работаю над этим, мам.

Она преследовала меня с тех пор, как я рассказал ей об Эмме. Она очень хочет с ней встретиться, но я не испытываю удачу. Я едва могу заставить ее оставаться на одном месте достаточно долго, чтобы увидеть ее. Если я брошу на нее свою семью, она может исчезнуть в Антарктиде.

Ма: Работай быстрее. Твои братья никогда не подарят мне внуков. Ты моя единственная надежда.

Я хихикаю, бросая телефон обратно в консоль, как раз в тот момент, когда грузовик доставки отъезжает. Я сижу прямо и снова смотрю на Эмму. Она смотрит на коробку в своих руках, нахмурив брови. Я не знаю, что в ней, но выражение ее лица говорит о том, что она боится, что оно может ее укусить.

Она разворачивается на каблуках и направляется обратно к своему дому.

— Бабушка! — кричит она, идя по тротуару. — Что ты заказала в тиктоке на этот раз? Лучше бы это не были сублимированные конфеты!

— Она милая, — говорит Гидеон.

Я бросаю испепеляющий взгляд в его сторону.

— Я просто говорю: я понимаю, почему ты ее преследуешь, — говорит он, качая головой. — Господи, я не говорил, что хочу переспать с ней.

— Только попробуй, и никто никогда не найдет твое тело.

Улыбка призрачно скользит по его лицу:

— Значит, это правда, да? Ты серьезно собираешься жениться на ней?

— Ага. — Пока она не вошла в мою жизнь, брак и дети даже не приходили мне в голову. Ма не шутила, когда сказала, что мы с братьями слишком долго были одиноки. Никто из нас никогда не находил времени для свиданий. Мы всегда были заняты другими делами, например, армией, а затем развитием компании.

Честно говоря, мне не хотелось уделять время свиданиям. Женщины усложняют жизнь, даже не желая этого делать, и моя жизнь была идеальной именно такой, какой она была. Но сейчас? Ну, я примерно в двух секундах от того, чтобы потерять свою пресловутую убежденность только для того, чтобы заставить эту женщину согласиться на свидание.

— Что ты собираешься делать с тем фактом, что она не уделяет тебе времени?

— Не знаю, — рычу я. — Я ей нравлюсь.

— Ты уверен в этом?

Я бросаю на него еще один взгляд, от чего он усмехается.

— Хочешь мой совет?

— Есть ли у меня выбор?

— Ты же пригласил меня на эту маленькую преступную миссию.

— Э-э, нет. Ты пригласил самого себя сам.

Он меня отталкивает.

— Отрежь ей путь к бегству, — предлагает он. — Если ты все время маячишь перед ее лицом, а ее спина прижата к стене, рано или поздно ей придется перестать бежать и столкнуться с тем, что, черт возьми, происходит между вами двумя.

Это… на самом деле не такой уж и ужасный совет. Если я все время буду в ее личном пространстве, рано или поздно она не сможет отрицать свои чувства. Ей придется с этим смириться. А если заставить ее проводить время со мной значит помочь ей нести часть бремени, возложенного прямо на ее плечи? Что ж, это тоже не так уж и плохо.

Мне просто нужен план.

К счастью для меня, я кое-что знаю о том, как придумывать их.