– Сиенна, – произносит мужчина. Голос моего брата.

– Артуро? Что ты здесь делаешь?

Он открывает дверь шире, и полоса желтого света падает на ту сторону кровати, где должен спать Драго. Там пусто.

– Мне нужно кое-что сказать тебе, Сиенна.

Моя нижняя губа дрожит. Нет. – Убирайся! – кричу я и вскакиваю с кровати. Я бегу к двери, но мои шаги вялые, словно иду по воде. Все происходит как в замедленной съемке.

– Будь сильной, – продолжает голос Артуро. Он звучит искажено, будто доносится из глубокой темной ямы. Я все еще не вижу его лица.

– Замолчи! Замолчи! – кричу я. Еще несколько шагов, и я доберусь до двери и закрою ее.

– Мне очень жаль, Сиенна.

Я замираю с протянутой рукой. Мои колени подгибаются, и я падаю на пол.

– Твой муж умер.

В ушах звенит, все сильнее и сильнее, и я уже больше не могу вынести этот звон. Зажимаю уши руками и кричу.

– Сиенна! Проснись!

Я моргаю. Драго лежит на мне, обхватив мое лицо ладонями.

– Мне приснился кошмар, – выдыхаю я.

– Я так и понял. Что тебе приснилось?

В его глазах столько беспокойства. Я провожу пальцем по его нахмуренным бровям, по его носу, к плотно сжатым губам. Моя рука дрожит, а сердце бьется со сверхзвуковой скоростью. Всего лишь сон, но я не могу избавиться от испытанного ужаса.

– Мне приснилось, что вся моя одежда и обувь стали белыми. – Я целую Драго в губы. – Это было так ужасно.

Драго смотрит на меня сузившимися глазами. Он мне не верит. Я запускаю пальцы в его волосы и утыкаюсь лицом в его грудь, вдыхая его запах.

– Сиенна.

Качая головой, обнимаю его крепче. Не хочу говорить об этом. Он жив. Большего мне и не нужно.

Он перекатывается на постели вместе со мной, и теперь я лежу на нем сверху. Драго поглаживает меня по затылку, чуть ниже линии роста волос, а я прижимаюсь лицом в изгиб его шеи.

– Тебе приснилась сестра? – тихо спрашивает он. – Моя сестра больше не снится мне так часто. Моя... другая сестра. Даже не знаю, легче от этого или тяжелее. Иногда мне кажется, что я предаю ее, потому что не думаю о ней так часто, как раньше.

Драго говорит с трудом, словно заставляет себя произносить эти слова вслух. Нежелание говорить о некоторых вещах очень знакомо мне, и до боли ясно, что он делает это ради моего блага.

Подняв голову, встречаюсь с мужем глазами. – Ты не виноват, – шепчу я. – Тара рассказала мне, что произошло. Ты сделал все, что мог.

– Правда? Мой разум говорит, что да. Но мое сердце не позволяет мне принять эту правду. Этого никогда не случится. – Он накрывает мою щеку ладонью. – Неважно, что говорят другие. Неважно, что это сделал кто-то другой. Сердце всегда будет винить себя, потому что оно не может понять, что любви, которую испытывает, оказалось недостаточно, чтобы спасти любимого человека от беды. И это нормально, пока мозг это понимает.

По моей щеке скатывается слеза, его слова находят отклик глубоко во мне. Он понимает меня. Вряд ли кто-то еще смог бы.

– Мой мозг понимает, – бормочу, но затем осознаю, что его глаза все еще прикованы к моим.

Слегка наклонив голову, жду, пока его взгляд опустится ниже, а затем повторяю свой ответ.

Драго улыбается, и в уголках его глаз появляются морщинки. Он вытирает большим пальцем мою слезу, затем обводит контур моих губ. – Кто тебе сказал?

– Я поняла это несколько недель назад. – Запускаю пальцы в его волосы. – Почему ты не носишь слуховой аппарат?

– Носил. Помогало, если не было фонового шума. Но когда вокруг много звуков или несколько человек говорили одновременно, все звуки усиливались. Мне казалось, моя голова взорвется. То же самое происходит и сейчас, когда становится очень громко вокруг.

– Но ты же управляешь клубом. Нет места громче, чем ночной клуб. – Я потрясена тем, какие мучения ему приходится испытывать каждый день. – А как же общие обеды? Когда все говорят одновременно? Как ты справляешься?

– Видимо, у меня действительно крепкая голова, – ухмыляется он.

Боже мой, уму непостижимо, какой степени концентрации ему приходится достигать каждый день. Я прикусываю нижнюю губу.

– Ты можешь... услышать меня?

Наши взгляды встречаются. Судя по словам Кевы, вероятно, не может, но все же надеюсь.

– Только когда ты рядом со мной. Но на расстоянии, даже всего в нескольких футах, нет, не слышу, – отвечает он, и его улыбка гаснет. – Прости, малышка.

– Все хорошо. – Я собираюсь его поцеловать, но тут раздается стук в дверь.

– Это, наверное, Филип. Мне пора идти. – Драго прикусывает мою нижнюю губу, затем достает из ящика прикроватной тумбочки бархатный мешочек. – Для твоего аквариума.

Я открываю мешочек и высыпаю на белую простыню горсть зеленых кристаллов самых разных форм и размеров. Они блестят и переливаются под ярким светом.

– Боже мой! У меня есть наклейки для блокнота, которые выглядят точно так же, только поменьше. Они такие красивые! Как маленькие зеленые бриллианты. – Я визжу от восторга и беру один камешек в руку. – Ты купил их в том магазине в Бруклине?

– Не совсем.

– А цвет не поблекнет, если я положу их в аквариум с рыбками?

Драго раскатисто смеется. – Точно нет.