Глава 50. «Окруженной армии следует оставить место для маневра»

Хэлянь И и Цзин Ци быстро обменялись взглядами, каждый со своими мыслями в голове. Цзин Ци сделал шаг назад, прикинувшись глухим и немым, в то время как Хэлянь И с грохотом упал на колени и первый выразил свою позицию:

– Отец-император обладает ясным умом. Как мог второй брат сделать нечто подобное? Этот сын первый, кто не поверил в это!

Разумеется, в такой ситуации, будучи наследником престола, Хэлянь И также было лучше притвориться глухим и немым – он прекрасно знал, что все грязные поступки Хэлянь Ци были правдой, но в то же время понимал, что попытка помочь ему будет расценена не только как глупость, но и как нарушение закона из личных побуждений. Однако, если бы он помог Цзян Чжэну, ситуация бы еще сильнее обострилась: очевидно, так он воспользовался бы случаем, чтобы уничтожить противника, но в то же время это означало бы, что он думает над убийством собственного брата, еще не являясь императором.

Все знали, что сидящий на троне был далек от понятия «мудрый государь».

Хэлянь Пэй не хотел слышать ни о чьих-то мертвых сыновьях, ни о чьих-то живых, ни о взяточниках, ни о содержании частной армии… Конечно, все это было очень важно, и обычно ему было достаточно стукнуть кулаком по столу, встать и потребовать тщательного расследования, но сейчас он видел только одно – Цзян Чжэн и его группа старых сволочей объединились в попытке заставить его наказать собственного сына.

Это принуждение! Это восстание!

Хэлянь Чжао, оценив обстановку, сразу же пришел в себя. Он понимал, что опоздал на шаг, и с ненавистью в душе мог только принять сторону наследного принца:

– Отец-император, наследный принц все верно сказал. Этот сын тоже не верит в вину второго брата. Надеюсь, все господа будут говорить и действовать осторожно, не нужно торопиться с принятием решения.

Цзян Чжэн, очевидно, потерял всякий страх, потому уверенно сказал:

– Мудрый государь, у этого подданного есть манифест, написанный кровью лично Чжан Цзинем, а также счетные книги и письма. Его Второе Высочество держал молодого господина Чжан в небольшом доме на северо-западе столицы. Этот подданный уже провел расследование и арестовал более тридцати вооруженных слуг. Этот подданный не посмел бы обмануть Его Величество. Правда это или ложь, будет понятно после расследования Министерства по делам дворца.

В голове Хэлянь Пэя словно били барабаны, но после слов Хэлянь И он несколько пришел в себя и опустил веки, взглянув на своего никчемного сына Хэлянь Ци. Он сразу понял, что большая часть слов Цзян Чжэна достоверна. Часть его сердца охладела, а ци и кровь закипели. Ему захотелось затолкать сына обратно в утробу матери и сделать вид, что он никогда не рождался.

Однако в следующее мгновение он заметил, что Цзян Чжэн и все остальные стояли на коленях с невероятно ровными спинами и непоколебимыми выражениями на лицах. Вдруг в голову старого императора пришла мысль: «А, вот как. Сегодня вы заставляете Нас наказать принца, а завтра заставите освободить трон, да? Замечательно!»

Он долго молчал, с трудом успокоив голос и дыхание. Понимая, что дело требует расследования, он сдержал гнев и выдавил из себя:

– Кто-нибудь, арестуйте Хэлянь Ци. Мы указываем… чтобы Министерство по делам дворца провело расследование.

Утренняя аудиенция у императора поспешно завершилась. Договорив, Хэлянь Пэй, казалось, не был настроен заниматься чем-то еще. Каждый раз после объявления об окончании аудиенции Хэлянь Пэй спокойно вставал и уходил. Однако сейчас, поднявшись на ноги, он невольно покачнулся. К счастью, евнух Си быстро отреагировал и не позволил Сыну Неба пасть ниц.

Хэлянь Чжао издали посмотрел на Хэлянь И и поклонился. Неизвестно, что это означало, но затем он повернулся и ушел. Цзин Ци задумчиво стоял в стороне. Хэлянь И легонько схватил его.

– Поехали к тебе.

Они все незаметно покинули дворец. Цзин Ци и Хэлянь И молчали. Лу Шэнь был немного встревожен. Один лишь Хэ Юньсин воодушевленно метался туда-сюда с видом новорожденного теленка, который не боялся тигра и стремился создать в мире хаос. Вскоре у Цзин Ци из-за него разболелась голова.

– Юный хоу, ты не мог бы успокоиться на какое-то время? – вздохнул он.

Только тогда Хэ Юньсин понял, что он один вел себя возбужденно, и невольно смутился, но затем почувствовал, что это неправильно, и с полной уверенностью сказал:

– Вы же все видели, как сегодня выглядел Хэлянь Ци. Думаю, даже император поверил в его виновность. Он сам навлек на себя беду. Слишком много гулял ночами и в конце концов наткнулся на старого призрака повесившегося господина Цзяна. Разве это не хорошо?

Цзин Ци взглянул на него и решил, что лучше промолчать.

Заметив, что никто не обращает на него внимание, Хэ Юньсин моргнул, хорошенько подумал и хлопнул себя по бедру, осененный внезапной мыслью:

– Ваше Высочество беспокоится за господина Цзяна, верно? Насколько я знаю, господин Цзян никогда не лгал и не стал бы усложнять жизнь императору из-за пустяков только для того, чтобы его арестовали и наказали. Кроме того, в этот раз Хэлянь Ци вызвал всеобщее возмущение, многие осудили его за недостойное поведение, император разгневан. Сможет ли он справиться со всеми?

Хэлянь И пропустил все мимо ушей, сделав вид, что этого человека не существует. Только прибыв в княжескую резиденцию, он спросил Цзин Ци:

– Как ты думаешь, чем все закончится?

Цзин Ци расположил всех в кабинете. В этот момент к нему подошел Пин Ань и на ухо прошептал:

– Прибыл господин Чжоу. Господин У тоже здесь. Этот слуга отвел его в сад.

– Приведи господина Чжоу, – тихо приказал Цзин Ци. – Что касается шамана… пусть сам найдет себе развлечение.

Дослушав его приказ, Пин Ань ушел. Цзин Ци вернулся к вопросу Хэлянь И, задумчиво ответив:

– Закрыть рот народу сложнее, чем остановить текущую воду, однако правда всегда раздражает слух… редко встретишь того, кто прислушивается к ней. Боюсь, император, однажды укушенный змеей, надолго сохранит свой страх и в будущем бросится в другую крайность, отказавшись проявлять милосердие.

Цзин Ци сделал паузу. Сейчас его понял даже Хэ Юньсин – император изначально недолюбливал своих советников, поэтому теперь, пристыженный до гнева, он, вероятно, лишит их голоса при дворе.

Хэ Юньсин ошеломленно замер.

– Это… недопустимо, верно?

Ему никто не ответил, включая только что вошедшего Чжоу Цзышу, так как все размышляли над словами Цзин Ци. Они знали, что это не то чтобы недопустимо. Кто-то другой не сделал бы этого, но это не значит, что их долгоживущий правитель, пожаловавший должность главнокомандующего птице, не сделает.

Долгое время спустя Хэлянь И вздохнул:

– Поживем – увидим…

– Это крайне опасно для Хэлянь Ци, – снова сказал Цзин Ци, – но этот путь не лишен выхода.

– Что князь имеет в виду? – вздрогнул Чжоу Цзышу.

Цзин Ци бессознательно постучал пальцами по столу, очень медленно и осторожно объяснив:

– Цзышу, ты понимаешь, что значит в работе «открыть сети с одной стороны» [1]?

[1] 网开一面 (wǎngkāiyīmiàn) – обр. в знач.: допускать послабление законов, относиться снисходительно.

Чжоу Цзышу, будучи весьма умным человеком, на какое-то время замолчал, а потом осознал: «открыть сети с одной стороны» из уст Цзин Ци означало не что-то вроде «Небеса милосердны ко всему живому» или подобную чушь, а серьезную военную стратегию. «Не преследуй врага, оказавшегося в безвыходном положении, окруженной армии следует оставить место для маневра». Загнанный в угол враг способен на всякое и будет сопротивляться до последнего. В такой момент, разумеется, легко сжечь все мосты и сражаться на смерть. Однако полученное не компенсирует потерянного, поскольку врагу тоже не составит труда вступить в последний бой на выживание.

К примеру, Хэлянь Ци сейчас был в ужасном положении, но нельзя забывать, что Его Величество на аудиенции потерял лицо и главным виновником тому был именно Хэлянь Ци. По идее, если бы император возненавидел Цзян Чжэна до мозга костей, то и его родственные отношения со вторым сыном оказались бы на грани гибели.

Однако, если бы чиновники слишком сильно надавили на императора с принятием решения, то он почувствовал бы опасность, а это чувство вкупе с властью более смертоносно, чем что-либо еще. Если бы его сердце смягчилось и он увидел бы, в каком положении его второй сын, он не только не отверг бы его, но и испытал бы сочувствие.

Лу Шэнь не удержался и бросил взгляд на задумчиво молчащего Хэлянь И, проникшись еще большим восхищением. За такое короткое время тот проанализировал ситуацию и мгновенно решил встать на сторону Хэлянь Ци, независимо от того, правильно это или нет.

– Ваше Высочество, что нам теперь делать? – спросил он.

Хэлянь И не ответил и обратился к Цзин Ци:

– Что ты думаешь, Бэйюань?

Даже не попытавшись ответить на вопрос, Цзин Ци пнул мяч обратно ему:

– Все зависит от решения Его Высочества наследного принца.

Хэлянь И пристально посмотрел на него:

– Ты все еще маленький хитрец. Чэньжу, подготовь манифест на завтра…

Подозвав Лу Шэня, он объяснил ему суть работы.

Получив приказ, Лу Шэнь ушел вместе с Хэ Юньсином, чтобы составить манифест.

Хэлянь И ненадолго присел. Заметив, что Цзин Ци и Чжоу Цзышу погружены в свои мысли, он почувствовал скуку и вспомнил, что пост все еще продолжался. Его долгое отсутствие во дворце стало бы поводом для осуждения, поэтому он вместе с охраной вернулся в Восточный дворец.

Перед уходом он бросил взгляд на Чжоу Цзышу, и тот немедленно все понял, попрощался с Цзин Ци и догнал наследного принца. Как только они покинули княжескую резиденцию, Хэлянь И  тихо приказал:

– Я сказал ему составить манифест для защиты старика Цзяна. За столько лет при дворе было так мало людей, способных хорошо выполнять свою работу.