Увидев растерянность своего господина, Пин Ань решил, что, хоть тяжелая болезнь и начала отступать, силы его еще не восстановились.

— Господин, вы будете плохо спать при зажженной лампе. Не стоит бояться темноты, ваш слуга будет прямо снаружи, так что вы всегда сможете позвать его, если вам что-то понадобится.

— Неужели ты думаешь, что я способен своим голосом разбудить дохлую свинью?

Пин Ань обомлел на мгновение, но затем понял, что его просто поддразнивают, и покраснел, пробормотав:

— Как бы то ни было, этот слуга все еще дышит...

Цзин Ци беззвучно рассмеялся, его брови расслабились, а уголки губ медленно приподнялись. В его глазах, казалось, отражался блеск воды, но при более внимательном рассмотрении он пропадал.

Пин Ань почувствовал, что улыбающееся выражение лица господина имело некоторое сходство с лицом пятидесятилетнего управляющего — оно выглядело одновременно сосредоточенным и рассеянным, как будто в один момент в голову пришла куча дел, немного беспомощным, но вместе с тем радостным и спокойным.

Неужели это была улыбка ребенка? Пин Ань вздрогнул от испуга, подумав, что сознание господина, вероятно, спуталось из-за высокой температуры, и положил руку на лоб Цзин Ци.

— Господин, вы плохо себя чувствуете? Может... снова пригласить придворного лекаря?

Цзин Ци покачал головой, спокойно опустив глаза, и позволил Пин Аню помочь ему лечь на кровать.

Пин Ань как следует подоткнул ему одеяло и уже было встал, как вдруг его остановила крохотная пара рук.

Маленький князь, лежа на кровати лицом вверх, прикрыл глаза и шепотом сказал:

— Пин Ань, все хорошо, я здесь.

Его детский голос звучал нежно и мягко, немного капризно, однако, взглянув на выражение его лица, Пин Ань не смог сдержать подступивших слез.

Цзин Ци улыбнулся и перевалился на другой бок, со смехом сказав:

— Иди отдохни.

Огонь лампы погас, все звуки умолкли и воцарилась тишина.

Возможно, из-за слишком долгого пребывания без сознания Цзин Ци теперь лежал на кровати не в состоянии заснуть. Он уставился на слабый мерцающий свет, что проникал внутрь через окно. Спустя короткое время из наружного помещения донесся поросячий храп Пин Аня, и Цзин Ци не удержался от громкого смеха.

Семь перерождений заставили его подумать о множестве вещей вроде Хэлянь И, вроде Пин Аня, вроде великолепной, но опустевшей и заброшенной резиденции Наньнин.

Почему он был так привязан к Хэлянь И в то время?

Он не мог понять это долгие годы, однако сейчас раскрыл глаза, неожиданно с полной ясностью увидев ответ.

Старый князь Цзин Ляньюй — имя в быту Минчжэ [9] — был не менее глуп, чем его сын. Оба имели почти одинаковый нрав: их бесполезные глаза оставались слепы к истине. Им следовало ясно различать, где белое, где черное, однако это было для них совершенно непонятно. И напротив — то, что ясно различать не следовало, было для них чисто и прозрачно.

Они всю жизнь смотрели только на одного человека, потеряв всякий интерес ко всему иному.

В мире говорили, что старый князь был настолько ослеплен любовью, что будто бы утратил душу, когда принцесса умерла. Ему повезло, что император проявил заботу и взял Цзин Бэйюаня во дворец, воспитав его вместе со своими сыновьями.

Когда Цзин Ци исполнилось десять лет, его постоянно ищущий смерти старик наконец достиг желаемого и откинул копыта [10], оставив сына с пустым домом.

Мир так огромен [11], однако Цзин Ци действительно не знал ничего, что мог бы назвать родным.

Кроме Хэлянь И. Триста лет назад он чувствовал, что Хэлянь И был его единственным желанием, его единственным спасителем, тем, кто должен был протянуть руку и поймать его, несмотря ни на что. Для Цзин Ци не имело значения, жив он или мертв, если это не касалось Хэлянь И.

Ослиное упрямство Цзин Ци как две капли воды походило на упрямство его отца, Цзин Ляньюя, а глупость его была на уровне Бай Учана.

Он всегда заботился только об этом человеке, не обращая внимания на других, даже если это был его друг Пин Ань. Услышав медленный и ровный храп мальчика, Цзин Ци внезапно почувствовал, что все страдания в его прошлых жизнях, должно быть, стали расплатой для него, самого бесчувственного и неблагодарного человека в Поднебесной.

После некоторого количества времени, потраченного на запутанные размышления, Цзин Ци окончательно пришел в замешательство, заснул на минуту, вскоре проснулся и снова заснул. Он чувствовал себя плохо, как будто его тело поместили в печку и поджаривали до костей. Он знал, что его опять лихорадит, но также знал, что, если перетерпеть ночь, ему станет лучше, поэтому не стал звать Пин Аня. Он свернулся под одеялом, весь мокрый от пота.

В полусне Цзин Ци услышал звонкий неясный звук, как будто что-то разбилось. Он вздрогнул и внезапно очнулся, но не открыл глаз, все еще разомлевший. Он привык, что Пин Ань, этот глупый неповоротливый ребенок, ежедневно ломал несколько вещей, неспособный жить спокойно.

Однако в этот момент прохладная рука легла ему на лоб, принеся невероятное облегчение, а затем раздался сердитый голос:

— Что ты за слуга, если позволил ему так заболеть? Если ты не вызовешь придворного лекаря прямо сейчас...

Цзин Ци тут же подумал, что лучше бы эта болезнь обратила его в пепел...

***

Примечания:

[1] В оригинале 天昏地暗 (tiān hūn dì àn) – означает «небо покрылось черной пеленой тучи, и беспросветная мгла висела над землей».

[2] Чи – китайская мера длины, в настоящее время равная 0,33 м. Три чи – примерно один метр.

[3] В оригинале к Цзин Ци обращаются на 小王爷 (xiǎowángye), что буквально означает «маленький принц/маленький князь».

[4] Имя Пин Ань – 平安 (píng'ān) – в переводе с китайского означает «спокойствие, благополучие».

[5] Как уже отмечалось ранее, иероглиф Цзин – 景 (jǐng) – означает «солнечный свет, блеск, благое предвестие». Иероглиф Бэй – 北 (běi) – имеет два значения: «север» и «потерпеть поражение и бежать». Ну а «юань» – 渊 yuān – «пучина, глубокий омут, бездна».

[6] Час шэнь (или «час обезьяны») – 申时 (shēnshí) – время с 15 до 17 часов. В Древнем Китае сутки делились на двенадцать отрезков (по два часа в каждом), которые особенно принимались во внимание врачами, поскольку работа каждого органа активизировалась в свой определенный час. Один такой отрезок назывался «большим часом».

[7] Один век – в оригинале 一世 (yīshì) – что в переводе с китайского означает «один век (30 лет); одно поколение; вся жизнь».

[8] В оригинале Цзин Ци просто назвал Бай Учана 缺心眼儿 (quē xīnyǎnr) – «недоумок, тупица, наивный, простачок».

[9] Иронично, что имя Минчжэ – в оригинале 明哲 (míngzhé) – означает «бесстрастный мудрец; гениальный человек, светила знаний».

[10] Откинуть копыта – в оригинале 蹬腿 (dēngtuǐ) – в переводе означает «протянуть ноги, откинуть копыта, двинуть кони, склеить ласты».

[11] Мир так огромен – в оригинале 天大地大 (tiāndà dìdà) – буквально означает «небо широко, земля обширна».