От этих слов у сопровождающей их дежурной учительницы по телу едва не пробежал табун марашек. Присмотревшись к записи видеонаблюдения, она увидела в углу экрана скрытый от посторонних глаз вход на лестницу, где стояла женщина средних лет, похожая на работника школы.

— Это...это не наш сотрудник! — выпалила учительница.

— Вы уверены? — спросил Ло Вэньчжоу.

Похоже, дежурная учительница решила снять с себя ответственность, она поспешно сказала:

— Она правда не из наших. Я каждый день патрулирую школу и знаю в лицо весь персонал. Она у нас не работает!

Они наблюдали за тем, как женщина средних лет последовала за Ван Сяо в туалет. Сначала она огляделась, убедившись, что поблизости никого нет, затем заглянула в туалет, вероятно, проверяя, зашла ли Ван Сяо в кабинку. Достав что-то из кармана, женщина вошла внутрь.

Спустя некоторое время, достаточное, чтобы произнести несколько фраз, неизвестная женщина вышла из туалета, опустила козырек и быстро удалилась.

Еще немного погодя из туалета вышла несколько взволнованная Ван Сяо. Девочка нерешительно направилась в класс и задержалась у задней двери кабинета, заглядывая внутрь. Только убедившись, что в классе никого, она толкнула дверь и вошла.

— Ван Сяо не лгала, — Фэй Ду остановил видео на том моменте, где девочка прижалась к стеклу, заглядывая в класс. — Она и в самом деле слышала голоса девочек, которые издевались над ней. Смотри, она сделала так, потому что боялась столкнуться с ними в классе. Видимо, ее обманули с помощью очень качественной записи на диктофоне.

Ло Вэньчжоу вытащил свой телефон и отправил фотографию женщины средних лет коллегам: «Выясните личность этого человека».

***

Тем временем Тао Жань уже оперативно привел своих людей в уезд Наньвань.

По-видимому, Наньвань в окрестностях Яньчэн был недавно застроенным районом. Здесь по-прежнему было множество низких лачуг и трущобных поселков. В процессе реновации вся инфраструктура района хаотично перестраивалась, а дороги были полны выбоин. Офицер из полицейского участка в Наньвань встретил коллег и с энтузиазмом показал дорогу:

— Семья этого Инь Чао, о котором вы говорите, все еще живет здесь, хотя сам он уже давно уехал. Я немного поспрашивал, он не вернулся, даже когда сносили их старый дом. Доверенность на получение денежных средств подписал его младший брат Инь Пин.

Тао Жань не ожидал, что так быстро выйдет на след «Старины пепла». Он тут же спросил:

— Значит, этот человек поддерживал связь со своим братом?

— Нет, — сказал полицейский, — начальник, представляете, вы позвонили мне сегодня утром, и я пошел к нему, чтобы опросить. В итоге, этот Инь Пин все время темнил и увиливал. В тот момент я почувствовал что-то неладное, поэтому хорошенько насел на него и выяснил, что доверенность была подделкой, он мог присвоить себе компенсацию за снос! Эй, притормози, там идет ремонт дороги... Раньше, когда сносили гнилую халупу, вся семья могла жить припеваючи. А сейчас родители не родители, дети не дети, братья, сестры, все грызутся¹ из-за этих гребанных денег. В последнее время мы только и делаем, что выезжаем разгребать связанные с этим конфликты... Проезжай вперед!

Семья Инь Пина только недавно съехала из своего старого ветхого дома и временно проживала на съемной квартире. Под одной крышей жили трое человек. Комната плохо освещалась и, казалось, даже не отапливалась, помещение напоминало темный и сырой погреб. Инь Пин был младшим братом-близнецом Старины пепла Инь Чао. Ему тоже уже исполнилось пятьдесят шесть лет, и он работал в котельной. Худощавое лицо мужчины вытянулось, и на нем появился лишний десяток морщин. Вид он имел крайне мрачный.

Увидав его, Тао Жань остолбенел. В муниципальном бюро хранилось досье Старины пепла, созданное более десяти лет назад, но Тао Жань все еще мог разглядеть сходство между фотографией и лицом мужчины перед ним. Они действительно были идентичными близнецами. Так как за Инь Пином был некий грешок, то при виде полиции он немедленно съежился от страха. Он наказал своей жене, столь же мрачной, как и он сам, подать чаю.

— Ты же понимаешь, что влип в неприятности? О чем ты думал, когда подделывал подпись брата? — лицо гражданского полицейского было суровым. — Ты нарушил закон, понимаешь?

Инь Пин опустил голову, не смея вымолвить ни слова. Он сидел, сложив руки в грязных шерстяных перчатках на коленях, и беспрестанно теребил штанины.

— Но мы приехали сюда сегодня не из-за этого, — дружелюбно сказал Тао Жань и положил на стол свое служебное удостоверение.

Стоило Инь Пину лишь мельком взглянуть на удостоверение, как он тут же перестал теребить одежду. Мужчина так перепугался, что попросту застыл истуканом.

— Твой старший брат Инь Чао – главный свидетель по делу, которое мы сейчас расследуем, — сказал Тао Жань. — Мы ищем его. У тебя есть его контактные данные?

Подбородок Инь Пина почти касался груди, он легонько покачал головой.

— Ты не знаешь или боишься дать их нам? — сказал полицейский из Наньваня. — У тебя хватило храбрости присвоить семейное имущество, но ты трусишь поговорить с братом, да? Да таких как вы...

Тао Жань махнул рукой, перебивая его:

— Инь Пин, когда ты в последний раз связывался с Инь Чао?

Инь Пин взглянул на Тао Жаня сквозь полуопущенные веки, а затем быстро отвел взгляд. Спустя целую вечность он промямлил:

— Лет десять назад... мой брат сказал, что провинился перед кем-то, поэтому должен уехать. Пока наша мать была жива, он время от времени присылал нам деньги. Восемь или девять... нет, десять лет назад мать умерла, а мы не могли с ним связаться. Поэтому я... поехал туда, откуда он перевел нам деньги в последний раз.

— Куда?

— Провинция Т. — сказал Инь Пин. — Я повсюду расспрашивал людей и нашел его спустя пару недель. Похоже, у него водились деньги, и жил он хорошо. Он не собирался возвращаться, сказав, что его враг очень жестокий человек и в Яньчэн его убьют. Мне... мне было все равно, откуда взялся этот враг. Я разозлился и сказал: «Если ты не вернешься, то больше ты ей не сын! Ты ублюдок, забывший свои корни! Ты непочтителен к родителям, рано или поздно тебя настигнет воздаяние!»

Поначалу Инь Пин говорил осторожно, но на последнем предложении он рассвирепел. Вены на висках мужчины вздулись, а сам он перешел на хриплый крик.

Тао Жань молчал. Нельзя разыграть такое представление, не испытывая настоящих эмоций:

— Значит, с тех пор вы больше не связывались?

— А почему я должен связываться с ним? Он больше не принадлежит нашей семье. Разве он заслужил долю наследства родителей? — Инь Пин поднял голову и взглянул на только что говорившего полицейского. — Я не нарушал закон, я поступил правильно!

1. 乌眼鸡 – wūyǎnjī - петух с вороньими глазами (обр. о ненавистнике, ревнивце, злобном противнике).