Глава 136 Эдмон Дантес 7

Уездный городок Наньвань напоминал опухшее после пластической операции лицо, с которого еще не сняли швы. Он жаждал изменить свой облик¹ всего за одну ночь, но из-за такой спешки имел весьма плачевный вид.

Куда ни глянь, повсюду была перекопанная земля, а в воздухе висели клубы строительной пыли. Знакомые старожилам улицы одна за другой разделялись и объединялись, а там, где когда-то земля мерилась ногами, ныне едва ли можно было проехать даже на транспорте.

Эта эпоха была бульдозером, сокрушающим все на своем пути. Несчастливые люди считали, что похоронили свои секреты глубоко под землей, на деле же, их укрывал только верхний слой почвы. Стоило лишь легонько копнуть, и миру являлась их уродливая сущность.

С того момента, когда грандиозная реновация нарушила покой маленького городка, Инь Пин знал, что этот день настанет.

Четырнадцать лет назад он засыпал свой секрет слишком тонким слоем² почвы. Ведь в конце концом, все тайное становится явным³.

Обшарпанный красный электромопед мчался по обледенелой земле. Заскользив по гололеду, он задел боковое зеркало припаркованного у обочины седана. При столкновении зеркало оторвалось и разбилось вдребезги, а сам мопед взлетел в воздух.

Инь Пин, прихрамывая, поднялся на ноги. Даже не удосужившись отряхнуться, он взялся за покореженный руль электромопеда, снова вскочил в его седло и помчался прочь. При падении перчатки мужчины порвались и в прорехах стали видны многочисленные шрамы от ожогов. Владелец автомобиля со сбитым зеркалом в тот момент как раз выходил из придорожного мини-маркета и рванул за ним вслед. Но, увидав, что виновник аварии уезжает, он со злости запрыгал на месте и разразился бранью, после чего достал телефон и позвонил в полицию.

Новость об этом звонке мгновенно распространилась по громадной вербальной сети. Инь Пин и его красный электромопед мгновенно завирусились, и вскоре их местоположение обнаружилось.

— Мы нашли его, — быстро доложил Тао Жань Ло Вэньчжоу по телефону, — я сейчас же туда направлюсь.

Похоже, Ло Вэньчжоу хотел что-то сказать, но Тао Жань спешно перебил его:

— Я понимаю, Инь Пин очень важен, не волнуйся, я обязательно верну его.

— Погоди, я вызову тебе... — сказал Ло Вэньчжоу.

Не успел он произнести слово «подкрепление», как собеседник бросил трубку.

Если Инь Пин был человеком, предавшим Гу Чжао, то он мог быть их единственной зацепкой. Он был слишком важен, никто не ожидал его внезапного появления.

Инь Пин практически слышал вой полицейских сирен, доносимый северо-западным ветром. Он чувствовал себя букашкой, запутавшейся в паутине. От холодного ветра из его пересохших глаз катились слезы и смешивались с соплями. Мужчина вспомнил ту ночь четырнадцать лет назад, такую же холодную и пронизывающую, как эта...

Инь Чао и Инь Пин были идентичными близнецами, как будто двух людей создали по единому шаблону.

Еще с младенчества братьев их родители выбрали себе среди двоих детей любимчика. Людям они говорили, что старший брат хорошо учится, а младший послушный.

«Послушный» - подходящее определение, собака тоже была послушной.

Когда они выросли, отец скончался, и один из них стал «старшим братом, который отправился на чужбину на поиски заработка», а другой «бесполезным младшим братом, не достойным стать преемником отца».

Они ведь были похожи как две капли воды, но один как будто крал удачу и талант другого. Даже когда дело касалось подружек, Инь Чао во всем был лучше него.

Но, к счастью, свадьба Инь Чао так и не состоялась, поскольку его невесту убили по дороге с работы. Похоже, вся «украденная удача», обернулась против самого Инь Чао. С тех пор старший сын стал совсем другим человеком. Он уволился с работы и перестал пытаться выбиться в люди. Целыми днями он бездельничал и занимался неизвестно чем, оборвав все связи с семьей.

На праздники их мать жгла благовония и молила богов, чтобы они благословили Инь Чао.

Когда жизнь его старшего брата пошла наперекосяк, Инь Пин ничего не сказал, но в душе почувствовал некое злорадство. Годами подавляемые ревность и зависть были подобны корням травы в пустыне, стоило только подуть весеннему ветерку, и она разрослась буйным цветом. Каждый раз, когда он видел унылое лицо своей матери, ему хотелось ехидно спросить ее: «Разве не ты все время говорила об Инь Чао? Уж не ты ли из-за дня в день называла его талантливым и сильным духом? Видимо, сила его духа настолько велика, что он никак не вернется домой. В конце концов, разве не я, твой «бесполезный сын», присматриваю за тобой, старой кошелкой?»

Но вскоре Инь Пин понял, кем бы ни был его недосягаемый старший брат, он по-прежнему будет дорог их старой матери. Несмотря на то, что Инь Пин каждый день добросовестно ходил на работу, чтобы прокормить семью, для предвзятой матери он все равно остался ненужным сыном.

Потом что-то дернуло Инь Чао вернуться из города обратно в Наньвань и поселиться недалеко от их дома. Невиданное дело, он пришел на празднование дня рождения Инь Сяолуна, купил торт и даже принарядился.

Инь Чао сказал, что недавно заработал немного денег и вдруг вспомнил, что мать хранила рекламный буклет роскошного круизного лайнера. Он не проявлял сыновней почтительности столько лет, и вот, наконец, у него появилась возможность осуществить ее мечту. Так совпало, что у его маленького племянника как раз были зимние каникулы, поэтому он купил билеты для своей старенькой матери и для всей семьи младшего брата, чтобы они смогли поехать вместе.

Зима в котельной была самым загруженным временем года. Инь Пин понимал, в этот период начальство посчитает его просьбу об отпуске неприемлемой. Но Инь Чао намеренно вскользь упомянул, что уже слишком поздно, на каждого человека потрачено двадцать тысяч юаней, и вернуть билеты уже нельзя.

Услышав о цене, глупая старуха пришла в бешенство, но Инь Чао выложил на стол без малого сто тысяч юаней. Когда младший брат не мог даже взять недельный отгул на работе? Это уже ни в какие ворота!

В тот момент Инь Пин убедился, что у его брата были дурные намерения, и он хотел навредить их семье. Но, даже ощущая гнев, Инь Пин понял, что что-то было не так. В те времена двадцать тысяч юаней были очень большой суммой для обычного человека. Стал бы Инь Чао тратить такие деньги, только затем, чтобы лишить его работы?

Раз он потратил столько денег, значит, его целью была жизнь Инь Пина.

Итак, той ночью полный подозрений Инь Пин тайком последовал за своим старшим братом Инь Чао до самого арендованного дома, в котором тот поселился.

Инь Пин был пугающе бдителен и осторожен. Инь Пин пару раз едва не попался, но к счастью, он знал Наньвань как свои пять пальцев.

Затем он собственными глазами увидел, как какие-то люди загоняют Инь Чао в угол во дворе его арендованного дома.

Инь Пин не смел даже глубоко дышать, больше всего в тот момент ему хотелось спрятаться в мышиной норе в стене. Он и сам не понимал, чего боялся, но инстинктивно чувствовал опасность.

Он услышал, как один из тех людей сказал:

— Старина Пепел, что ты наплел своей семье? Круизный лайнер? Решил спрятаться, а? Послушай, да будь это хоть авианосец, он пойдет ко дну по одному нашему слову. Будем откровенны, времени в обрез, и мы дадим тебе ночь. Хорошенько подумай, что выбираешь, полмиллиона наличными или головы твоей матери, брата и племянника?

Пускай Инь Пин понял далеко не все, но ему все равно показалось, что его окунули в ледяную прорубь. Он всегда рассматривал своего старшего брата исключительно в негативном ключе, однако на этот раз он превзошел все его ожидания!

Инь Пин прятался так долго, что морозная зимняя ночь едва не превратила его в ледышку. Когда те люди ушли достаточно далеко, и в маленьком доме зажегся тусклый свет, Инь Пин вышел из своего укрытия, пошатываясь словно ходячий мертвец.

Инь Чао выглядел серьезным, и похоже куда-то собирался. Приоткрыв дверь, он увидал стоящего у ворот Инь Пина и очень удивился.

Инь Пин задержал Инь Чао. Долгими уговорами и угрозами он убедил старшего брата сознаться, что тот работает на полицейского в качестве информатора, а его позывным был «Старина Пепел». Инь Чао сказал, что они расследуют очень опасное дело и ненароком предупредили врага. Кто-то в полиции сливал информацию преступникам, каким-то образом им стало известно, что Инь Чао тоже замешан в этом деле, потому они пришли к нему с угрозами и взяткой.

Инь Чао не уточнял, что это за дело, и кем был тот полицейский, но даже эти несколько слов до смерти перепугали Инь Пина. Больше его ничего не волновало, не вникая в суть дела⁴, он встал на колени принялся умолять брата взять эти деньги и немедленно уезжать. Инь Чао очень огорчила трусость младшего брата, он сказал:

— Я хотел отправить вас всех в путешествие, но не ожидал, что они узнают об этом. Не бойся, я что-нибудь придумаю... Оставайся сегодня у меня, а я пойду посоветуюсь со своим напарником. Посмотрим, сможем ли мы найти надежного человека, который защитит вас.

Инь Пин вцепился в него:

— Брат, это же мафия, да? Нельзя злить преступный мир. Полицейские приходят и уходят, но эти люди не отстанут от нас. Если хоть один из них избежит наказания⁵, они не дадут нашей семье спокойно жить! Маме почти семьдесят, а Сяолун... Сяолун еще ребенок! Ты не можешь...

Инь Чао наспех оттолкнул его:

— Не путайся под ногами. Я со всем разберусь.

Увидав, что он собирается уходить, Инь Пин разволновался, схватил стоявшую рядом пепельницу и со всей силы ударил ею Инь Чао по затылку...

Он никогда не забудет той сцены. Его душа как будто покинула тело, а руки действовали так, словно он оттачивал эти движения тысячи раз⁶. Наблюдая за тем, как Инь Чао беззвучно падает, Инь Пин почувствовал одновременно страх и невероятное волнение.