Глава 86 Макбет 27

«Я здесь, — послышалось у самого его уха. — Все хорошо. Отдыхай, мы поговорим, когда ты проснешься».

Фэй Ду дрейфовал между сном и реальностью, сам того не замечая. Но даже в краткие периоды бодрствования сознание так и не возвращалось к нему. Мысли молодого человека путались. Потерянный и дезориентированный, он почти полностью утратил ощущение времени и пространства.

Фэй Ду никогда прежде не испытывал подобного. Сам он будто бы впал в длительную спячку, а его ускользающее сознание было абсолютно пусто, как компьютер, зависший между фатальной ошибкой и перезагрузкой.

Только спустя три дня после госпитализации Фэй Ду смутно осознал, где находится, и припомнил, что попал в больницу из-за взрыва бомбы. С этого момента юноша уже мог проявлять простые реакции на действия медицинского персонала, а иногда, находясь в полузабытье, чувствовал присутствие таинственного визитера. Пользуясь тем, что за его действиями никто не следит, этот человек регулярно касался его неподвижного тела, аккуратно избегая участков с трубками и катетерами. Такое поведение совсем не соответствовало нормам медицинской этики.

Однако посещать отделение интенсивной терапии разрешалось лишь в течение получаса в день, к тому же пускали только по одному человеку за раз. Фэй Ду почти постоянно пребывал в забытье или полубессознательном состоянии, у него не было представлений о времени. Поэтому его ускользающее сознание никак не могло согласоваться с этими краткими периодами «тюремных свиданий». Сумей он хотя бы слегка пошевелить веками или пальцами, когда посетитель звал его, и это уже можно было бы считать глубокой связью.

Одетый в защитный костюм и бахилы Тао Жань с шорохом выбежал из палаты и взволнованно сказал:

— У него дрогнули ресницы, когда я позвал его!

— Невозможно, — сказал Ло Вэньчжоу, — я только что был там и позвал его достаточно громко, чтобы разбудить человека на соседней койке, а он никак не отреагировал. Ты наверняка ошибся.

Тао Жань совсем не заметил недовольства в его голосе:

— Он правда двигался, и даже не один раз. Если бы доктор не выгнал меня, он бы наверняка открыл глаза.

Хромой бог Ло все больше негодовал:

— Это потому что я позвал его, а ты присвоил себе всю славу! Принеси мне защитный костюм, я снова пойду в палату и заставлю его пошевелиться для меня...

К счастью, в тот момент вовремя подоспела мать Ло Вэньчжоу, госпожа Му Сяоцин, и увела обоих болванов, пока их не прогнал медперсонал.

Сначала Му Сяоцин сказала Ло Вэньчжоу:

— Твои слова звучат очень знакомо. Когда ты был не более чем маленьким комочком, свернувшимся калачиком в моем животе, и еще не превратился в такой огромный ком, как сейчас, твой отец был точно таким же. Он хотел заставить тебя шевелиться для него и обещал проткнуть прямо через мой живот, если ты проигнорируешь его. Я думаю, что именно этот Кинг Конг, тыкавший в тебя своими могучими пальцами, и виноват в твоих нынешних проблемах с головой.

Ло Вэньчжоу:

— ...

Не имело смысла оспаривать домыслы, касающиеся причин «проблем с головой», ведь с этической точки зрения взаимосвязь в этом случае казалась несколько сомнительной.

Затем госпожа Му повернулась к Тао Жаню и, используя тон «забота о слабоумных – задача каждого», добродушно сказала:

— Поэтому мы с тобой не сможем в полной мере понять его.

Тао Жань:

— ...

Только сейчас он смутно осознал, что Ло Вэньчжоу, похоже, немного ревновал.

Му Сяоцин использовала Ло Вэньчжоу и Тао Жаня вместо чернорабочих, заставив их взять фрукты и напитки из ее машины и разделить их между постом медсестер и кабинетом главврача. Когда они проходили через зал ожидания, по телевизору на стене транслировались местные новости, в которых рассказывалась вся история разыгранного похищения Чжоу Хуайцзиня.

Ло Вэньчжоу и Тао Жань одновременно остановились. Му Сяоцин все поняла; она забрала сигареты Ло Вэньчжоу и ушла.

— ... другими словами, вы спланировали это, когда услышали об автокатастрофе? Могу я спросить, почему? — спросил репортер, которому предоставили право на эксклюзивное интервью.

— Месть, — одетый в яркую «ливрею» Чжоу Хуайцзинь сидел перед камерой без прикрас. Но, несмотря на небрежную позу, взгляд его был тверд, он все еще не утратил присущих молодому господину манер. Он сказал: — Из-за некоторых беспочвенных слухов мой отец всегда относился ко мне враждебно. Мне было нелегко жить в его тени все эти годы.

— Он плохо обращался с вами? Имело место домашнее насилие? — спросил репортер.

Чжоу Хуайцзинь улыбнулся и лукаво сказал:

— Это куда невообразимей, чем обычное домашнее насилие. Одно время я думал, что он хочет убить меня. Но таковыми наши отношения были только наедине, для посторонних мы притворялись идеальной семьей. Он контролировал меня, даже когда я уже повзрослел. Если бы он не умер, я бы не смог вернуться на родину, когда захотел. Кроме того, я ответственно заявляю, что некоторые поступки моего отца Чжоу Цзюньмао и Чжэн Кайфэна казались мне абсолютно неприемлемыми.

— Например?

— Например, использование зарубежных компаний для получения незаконной прибыли, злонамеренная конкуренция и даже некоторые серьезные преступления, — сказал Чжоу Хуайцзинь. — Я не одобрял этого. К тому же я очень разозлился, узнав, что у него есть внебрачный сын. Возможно, это прозвучит несколько хладнокровно, но, впервые услышав о его смерти, я не почувствовал, ни потрясения, ни горя; напротив, я начал обдумывать, как воспользоваться этим. В конце концов, я решился на эту авантюру, чтобы сорвать его разрисованную кожу¹ и подставить его предполагаемого внебрачного сына, убив одним выстрелом сразу двух зайцев. Таков был мой план.

— Вы не могли вернуться в страну, поэтому у вас был помощник.

— Да, Ху Чжэньюй был моим одноклассником и старым другом. Он скрыл нашу связь, когда присоединился к клану Чжоу. О наших отношениях знали только достаточно близкие нам люди.

Изображение на экране сменилось, явив зрителям доказательства: секретный адрес электронной почты, который Чжоу Хуайцзинь и Ху Чжэньюй использовали для закодированной переписки, квитанция, оплаченная Чжоу Хуайцзинем для найма «похитителей», его признание в инсценировке похищения и т.д.

— Обычно, репортажи о таких громких делах не транслируют, пока не пройдет хотя бы несколько месяцев, — сказал Тао Жань. — Но это особый случай. СМИ и Чжоу Хуайцзинь готовили репортаж в спешке. Чжоу Хуайцзиню нелегко говорить, не вдаваясь в гнилые подробности дел своей семьи, касающиеся законных и незаконнорожденных детей. Я думаю, он играет так хорошо, потому что жаждет отомстить за младшего брата. В этот раз, вопреки своему имиджу, он даже открыто появился на публике, чем значительно снизил давление на нас. Кстати, я уже отправил за тебя отчет. Директор Лу сказал, что как только шумиха уляжется, все будет в порядке.

Но Ло Вэньчжоу не выглядел счастливым. Он протянул руку к Тао Жаню.

Тао Жань понял без слов. Оглядевшись, он достал из кармана припрятанную пачку сигарет. Двое мужчин, словно прогуливающие занятия студенты, украдкой выскользнули из стационарного отделения и нашли укромный уголок.

Ло Вэньчжоу отбросил свой костыль в сторону, поднял ногу и сунул сигарету в рот:

— Как продвигается внутреннее расследование?

— Никакого прогресса, — вздохнул Тао Жань. — Мы тщательно проверили всех сотрудников одного за другим, прямо как подозреваемых преступников. Поскольку в этот раз дело дошло даже до твоего отстранения, все понимали, насколько это серьезно и охотно сотрудничали. Однако мы так и не нашли ничего подозрительного. Методом исключения, предателем могу быть только я.

— То, что сказал Чжоу Хуайцзинь при допросе, знали все, кто видел запись с камеры видеонаблюдения. — Ло Вэньчжоу обдумал это, а затем сказал: — Но ты сказал, что перед тем, как спуститься, Ян Бо получил фотографии парней, которые в ту ночь вели за ним слежку. Это довольно странно.

В прошлом году в целях стандартизации управления городское бюро заменило свою «мобильную офисную систему», ориентированную на полевой персонал. После создания файла задания, выезжающему на внешние работы сотруднику нужно было зарегистрироваться в соответствующей графе. При неотложных обстоятельствах эти формальности могли быть выполнены по возвращении с вызова, однако для этого требовалась подпись вышестоящего начальника. Как правило, слежка была не очень срочным заданием, поэтому в таком случае сотрудники регистрировались даже усерднее, чем работали.

Слежка за Ян Бо велась посменно по четыре часа. В самом начале составлялся дежурный график, но при работе члены одной группы постоянно менялись сменами наобум. Только при необходимости Ло Вэньчжоу связывался начальниками группы. Поэтому без авторизации в офисной системе даже он не мог знать, придерживались ли сотрудники, ведущие слежку в ту ночь, дежурного графика.

Но отправленные Ян Бо фотографии содержали очень точную информацию.

— Верно, — кивнул Тао Жань, — единственными людьми, знавшими, кто дежурил в ту ночь, были либо другие участники группы, либо тот, кто вошел в систему табельного учета.

— Во всей группе уголовного розыска только мы с тобой имеем полномочия проверять явку на работу, а еще заместители начальников каждого отдела и все кто выше них, — голос Ло Вэньчжоу был почти таким же тихим и невесомым, как дым сигареты в его пальцах. — Либо предатель – один из наших людей, либо кто-то взломал систему, на которую мы потратили кучу денег, а Интернет-полиция – бездельники, не заметившие этого. Какой ответ ты предпочитаешь?

Тао Жань понял, что оба варианта отзывались резкой «болью в яйцах». Он устало потер лицо и через некоторое время с трудом произнес: