— Только что по непонятным причинам у пациента произошла остановка сердца и дыхания. Мы пытаемся реанимировать его. Вам двоим следует подготовиться.

Тао Жань ощутил, как внутри него разливается холод:

— Что, погодите...

Задачей медсестры было сообщить родственнику о тяжелом состоянии пациента, и она выполнила свою обязанность. Но время – это жизнь. Женщине было некогда утешать его, поэтому она сразу же умчалась по делам.

Тао Жань машинально пробежал за ней пару шагов, но затем вспомнил, что посторонним дальше нельзя и остановился. Только в этот момент его осенило, что медсестра сказала фразу «вам двоим». Он обернулся и увидел стоящего позади него Ло Вэньчжоу.

У капитана была сломана голень. Он травмировал спину второй раз за день, и ему наложили шину. К тому же слишком сильный удар головой о руль привел к сотрясению мозга. Мужчина напоминал с ног до головы обмотанную бинтами свежую мумию. Голова его нещадно кружилась, поэтому он стоял, держась за стену и опираясь на костыль. Неизвестно каким образом, но ему все же удалось выскочить из своей палаты.

Тао Жань быстро помог ему сесть:

— Тебе так быстро закончили ставить капельницу?

— Я вытащил ее, — безразлично сказал Ло Вэньчжоу. — Это меня не убьет.

В этот злополучный пятничный вечер внезапный взрыв на подземной парковке превратил городское бюро в кипящий котел с кашей. Все его сотрудники по уши погрязли в работе. Тао Жань бегал кругами от отделения неотложной помощи до отделения ортопедии и реанимации... заботясь об одном, он не мог уделить внимание чему-то другому. Он вспотел еще сильнее:

— Какую пользу ты принесешь, околачиваясь здесь? Ты не в силах ни вылечить его, ни даже навестить! Но будет плохо, если твои раны воспалятся. Поэтому быстро возвращайся в свою палату!

Больница была наполнена странной смесью всевозможными лекарственных запахов. Едкий и горький, этот отвратительный запах мешал глубоко вздохнуть. Торопливые шаги, голоса и вибрации мобильных телефонов... стали сущей пыткой для Ло Вэньчжоу. Эти звуки, словно удары колотушки, один за другим безжалостно били в его виски.

У Ло Вэньчжоу так закружилась голова, что его едва не стошнило. Не проронив ни звука, он закрыл глаза и откинулся на спинку жесткого холодного стула.

— Поторопись. Нечего здесь болтаться и создавать лишние проблемы. Вставай, я отведу тебя обратно, — сказал Тао Жань.

Ло Вэньчжоу слегка покачал головой:

— Когда в реанимацию привозят человека, кто-то обязательно ждет его снаружи. Если Фэй Ду никто не будет ждать, боюсь, что он может расстроиться и не пожелать возвращаться.

Тао Жаню пришлось прислушаться, чтобы разобрать речь напарника. В его сознании легкомысленный и бесстыдный образ Фэй Ду никак не вязался со словом «расстроиться». Решив, что из-за сотрясения мозга Ло Вэньчжоу несет чушь, он сказал:

— Если бы он знал, кто его ждет или не ждет, его бы туда не привезли. Уходи, а я подожду здесь. Разве я посторонний?

У Ло Вэньчжоу совершенно не было сил продолжать разговор, поэтому он лишь тихо произнес:

— Это другое.

Волей судьбы он всегда легко находил друзей. Сходился с ними или расставался по собственному желанию и необходимости. Несмотря на то, что старые знакомства были крепки⁴, все же люди неизбежно уходили из жизни капитана, а дружба была не настолько глубока, чтобы его когда-нибудь заботила душа другого человека. В итоге, они для него, как и он для них, всегда оставались не более чем посторонними.

Конечно, и в этом случае Ло Вэньчжоу не смел льстить себе, приписывая статус «возлюбленного». Он чувствовал себя мотыльком, наблюдающем за пламенем фонаря с другого берега реки. Но далекий огонек обладал удивительной силой притяжения, и мотылек, нерешительно хлопая крылышками, преодолел бесчисленные реки и горы, и после многих препятствий наконец приблизился к заветному свету.

Лишь недавно он разглядел изображения на вращающемся абажуре и протянул к нему свои усики, касаясь этого особенного света...

Тао Жаню потребовалось целых полминуты, чтобы прийти в себя и уловить необычный смысл в его словах. Некоторое время он пребывал в замешательстве, но неожиданно зазвонивший телефон отвлек его от размышлений. Он ломал голову, пытаясь подобрать слова:

— Ты... ты в порядке?

Не выказав никаких эмоций⁵, Ло Вэньчжоу махнул рукой:

— Сначала ответь.

Звонила Лан Цяо. Вероятно, девушка звонила по очень срочному вопросу, и Тао Жань просто не мог не ответить. Ему пришлось встать и быстро проследовать в ближайший угол.

— Зам капитана Тао, все эти люди из грузовика сознались. Они были личными телохранителями Чжэн Кайфэна. Их зарплаты выплачивались с секретного счета в иностранном банке. Ребята из отдела по борьбе с экономическими преступлениями хотят добраться до сути и тщательно исследовать эту загадочную подставную компанию. К тому же, изучив телефонные звонки Ян Бо, мы обнаружили, что перед смертью он разговаривал с Чжэн Кайфэном. Тот прислал ему несколько фотографий, на которых были парни, приставленные следить за Ян Бо.

Горячий пот на теле Тао Жаня обдало прохладным осенним ветерком, пробирая до костей:

— Понял.

— ... как там босс и президент Фэй? — спросила Лан Цяо.

Тао Жань выглянул из-за угла и посмотрел на Ло Вэньчжоу, который сидел молча и неподвижно, скованный многочисленными бинтами и шинами. Казалось, он собирался стать единым целым с деревянным стулом:

— Не волнуйся, все...

Прежде, чем он договорил, Ло Вэньчжоу вдруг опустил костыль, уперся локтями в колени и медленно наклонился вперед, пряча лицо в ладонях.

1. 一呼百应 - yī hū bǎi yìng - на один призыв отзывается сотня (обр. в знач.: ответить на призыв; получить массовую поддержку).

2. Разрисованная кожа – знаменитый рассказ Пу Сунлина, китайского новеллиста, автора сборника «Описание чудесного из кабинета Ляо».

Сама история повествует о демонической лисе Хули-цзин. Принимая человеческий облик, она надевает на себя человеческую кожу и втирается в доверие к людям, чтобы затем съесть их сердца, тем самым, сохранив вечную жизнь и молодость.

3. 狗才 – gǒucái – досл. Собачий талант бран. бездельник, негодник, дурень.

4. 友谊天长地久 - yǒuyì tiānchángdìjiǔ - дружба такая долгая, как земля, и бесконечная как небо.

Auld Lang Syne ([ˈɔːld lɑŋ ˈsəin], рус. Старое доброе время — шотландская песня на стихи Роберта Бёрнса, написанная в 1788 году. Известна во многих странах, особенно англоязычных, и чаще всего поётся при встрече Нового года, сразу после полуночи. Была переведена на русский Самуилом Маршаком под названием «Старая дружба» https://angelic-poetry.livejournal.com/72323.html

5. 喜怒不形于色 - xǐnù bùxíngyúsè - радость и гнев не проявляются внешне, обр. не выказывать никаких эмоций.