Глава 13

Макс

Разговор прошел гораздо спокойнее, чем я ожидал.

Камилла не взбесилась и сохранила хладнокровие, что заставило меня уважать ее еще больше. В очередной раз я чертовски благодарен, что не убил ее случайно много лет назад.

Когда она спросила, чего я хочу, эмоции, которых я никогда раньше не испытывал, разразились войной в моей груди.

Я хочу ее. Даже если это всего лишь на одну ночь.

Мне нужен шанс почувствовать, каково это – быть с такой невероятной женщиной.

Но я не могу заполучить ее, и я уверен, что теперь, когда она знает, что я ассасин, ни о каких романтических отношениях между нами не может быть и речи.

Вопреки распространенному мнению, быть ассасином – не значит получить секс. Большинство женщин дистанцируются от опасности и не ложатся с ней в постель.

Мой взгляд скользит по ее лицу, все еще выискивая любой признак того, что она собирается взбеситься.

Она ерзает и, не в силах усидеть на месте, встает и идет на кухню.

— Ты голоден? Что бы ты хотел съесть?

Я поднимаюсь на ноги и следую за ней. Она явно нервничает, и я ненавижу это. Я хочу, чтобы ей было комфортно рядом со мной.

— Я могу приготовить что-нибудь полезное. Ты ешь рыбу? — продолжает она бессвязно.

Я подхожу к ней сзади, и когда она оборачивается и видит, как близко я нахожусь, то отскакивает назад.

— Господи. — Ее рука взлетает к груди, прикрывая сердце.

Желание прикоснуться к ней и утешить почти переполняет меня, но я сжимаю руки в кулаки.

Мои челюсти сжимаются, и слова звучат резче, чем я хотел.

— Не нервничай рядом со мной.

Камилла кивает, делая шаг назад. Она оглядывает кухню, затем бросается к холодильнику.

— Итак, что бы ты хотел съесть?

Ты не можешь прикоснуться к ней.

— Все, что угодно, — отвечаю я, мое тело горит от желания придвинуться к ней поближе.

— Салат с тунцом? — Ее голова заглядывает в холодильник. — У меня есть лосось. — Она достает его и проверяет упаковку. — Нет, срок годности истек.

— Камилла, — говорю я, чтобы привлечь ее внимание, потому что она явно паникует и что-то бормочет о еде.

— Черт возьми, я не знаю, что приготовить. Может, закажем еду?

— Камилла, — пытаюсь я снова, чтобы она посмотрела на меня.

Закрыв дверцу холодильника, она направляется к кладовой и исчезает внутри.

Христос.

Я следую за ней, и когда заполняю пространство между дверными косяками, фактически загоняя ее в угол, ее зубы начинают покусывать нижнюю губу. Ее глаза устремляются на мое лицо, бросая на меня умоляющий взгляд.

Наконец, она признается:

— Я пытаюсь не нервничать. Просто... — она машет на меня рукой, — ты пугаешь. Одно дело думать, что ты просто задумчивый человек, но совсем другое – знать, что ты на самом деле машина для убийства.

Снова желание утешить ее пронзает мое тело, и я делаю шаг вперед.

— Что я могу сделать, чтобы тебе стало лучше?

Она качает головой и быстро заправляет прядь волос за ухо.

— Я действительно верю, что ты будешь защищать меня. Думаю, мне просто нужно привыкнуть к мысли, что ты не ... обычный мужчина.

Я делаю еще один шаг ближе, оказываясь в нескольких дюймах от нее, затем повторяю свой вопрос:

— Что я могу сделать, чтобы тебе стало лучше?

Ей приходится запрокинуть голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

Между нами возникает электрический ток, силы которого достаточно, чтобы привести в действие ядерное оружие.

Ее губы приоткрываются, и она шепчет:

— Я не знаю.

Воздух вокруг нас напрягается, и, не в силах бороться с желанием утешить ее, я медленно поднимаю руку к ее шее. Когда она не вздрагивает и не отстраняется, я делаю еще один шаг, сокращая последнее расстояние между нами.

Это чертовски не в моем характере, и от этого мое сердцебиение учащается, когда я осторожно двигаюсь, чтобы обнять ее.

Мои пальцы скользят в ее шелковистые волосы, когда я обхватываю ее затылок, в то время как другой рукой прижимаю ее к себе.

На мгновение мы оба застываем на месте, затем Камилла придвигается ближе ко мне и прижимается щекой к моей груди. Я чувствую ее руки по бокам, прежде чем она обхватывает мою поясницу.

Я наклоняю голову, пока ее волосы не щекочут мне подбородок.

— Со мной ты в безопасности, Ками. Я никогда не сделаю ничего, что может причинить тебе боль или подвергнуть опасности. Понимаешь?

Она кивает, затем я чувствую, как ее тело расслабляется. Она обнимает меня крепче.

— Спасибо, что взял перерыв в убийстве людей, чтобы обеспечить мою безопасность.

Из меня вырывается смех, и, отстранившись, я отпускаю ее.

— Не за что.

Ее глаза встречаются с моими, и она выглядит почти застенчивой, когда признается:

— Мне нравится Ками. Никто меня так не называет.

— Тогда с этого момента я буду называть тебя так.

Ее губы изгибаются, и меня одаривают великолепной улыбкой.

Мы выходим из кладовки, и когда она закрывает дверь, я говорю:

— Давай закажем еду и посмотрим фильм. Думаю, после сегодняшнего дня тебе не помешает немного расслабиться.

— Звучит заманчиво.

Камилла направляется в гостиную, где оставила свою сумочку, и достает телефон.

Я отстаю от нее на пару шагов, когда разбиваются стекла. Не колеблясь, я бросаюсь вперед и сбиваю Камиллу с ног. Она с криком падает на плитку, и мое тело сильно ударяется о ее.

— Не высовывайся, — приказываю я с рычанием.

Еще больше окон разлетается вдребезги, когда кто-то вслепую стреляет в пентхаус.

Слава богу, что я держал шторы закрытыми.

Стрелок, вероятно, увидел ее силуэт и выстрелил.

— Макс, — хнычет она, ее тело дергается при каждом выстреле в квартиру.

— Я держу тебя. — Перемещаясь рядом с ней, я ловлю ее испуганный взгляд. — Лежи. Я вернусь через минуту.

— Нет! — Ее глаза расширяются, когда страх темнеет в радужках. — Не оставляй меня.

Не раздумывая, я хватаю ее за затылок и целую в лоб.

— С тобой все будет в порядке. Просто оставайся здесь. Не двигайся ни на дюйм.

Ее подбородок дрожит, и впервые с тех пор, как я охраняю ее, слезы текут из ее глаз. Она неуверенно кивает, показывая, что слышит меня.

Ее взгляд остается прикованным ко мне, когда я приседаю. Еще один залп пуль, затем я вскакиваю и бегу на кухню.

Три.

Два.

Один.

Падая, я проскальзываю последние пару футов за кухонный столик и, открыв ящик, достаю Magnum, который положил туда. Средняя дальность стрельбы составляет сто ярдов, а с моим опытом ассасина выстрел будет детской забавой.

Пули попадают в столешницу, холодильник и всю стену, ведущую в гостиную.

— Макс! — кричит Камилла.

— Не высовывайся, Ками! — кричу я.

Как только стрельба прекращается, я вскакиваю и бегу к выключателям света. Я щелкаю одним за другим, погружая пентхаус в темноту.

Подойдя к задернутым занавескам, я осторожно выглядываю наружу. Я замечаю стрелка на крыше здания через дорогу и быстро осматриваю местность.

— Макс? — шепчет Ками. — Где ты?

— Я здесь. Просто не двигайся, пока я разберусь с проблемой. — Я иду на кухню и открываю дверь. Через секунду в мою сторону раздается выстрел, но я, не высовываясь, крадусь на террасу. У Ками здесь есть небольшие джунгли, которые я использую как укрытие.

Присев на корточки, я держу оружие наготове. Я закрываю глаза и мысленно сосредотачиваюсь на том месте, где видел стрелка на крыше.

Я выдыхаю и, вскочив на ноги, прицеливаюсь и делаю три выстрела.

Мои глаза останавливаются на стрелке, оседающем на крышу. Я бросаюсь обратно в пентхаус, и когда добегаю до Ками, хватаю ее за плечи и поднимаю на ноги.

— Ч-что случилось? — заикается она, пока я хватаю ее сумочку и сотовый телефон, сую все это ей в руки. Я тащу ее к лифту и прижимаю спиной к дверям. — Оставайся здесь и выключи свой мобильный телефон.

Она кивает, ее щеки мокры от слез, а глаза широко раскрыты от шока, пока она выполняет мой приказ.

Я прижимаю руку к ее щеке и большим пальцем вытираю слезу.

— С тобой все будет в порядке. Я устранил угрозу, но он может быть не один. Оставайся здесь.

Она снова кивает.

— Я не сдвинусь с места.

— Хорошая девочка, — хвалю я ее, прежде чем успеваю сдержаться.

Я бросаюсь к лестнице и взбегаю по ней. Бросаясь в спальню для гостей, я вытаскиваю свою спортивную сумку, которая была спрятана под кроватью, и снова выбегаю из комнаты.

Добравшись до Ками за пару секунд, я хватаю ключ-карту с подставки и быстро провожу ею, чтобы открыть двери лифта.

Я заталкиваю ее внутрь, и когда мы спускаемся, ставлю на пол сумку и достаю пистолет-пулемет Heckler & Koch.

— Господи, — шепчет Ками, глядя на оружие круглыми, как блюдца, глазами.

Я натягиваю ремень через голову, затем достаю нож KA-BAR, который засовываю между поясом брюк и ремнем, чтобы держать его на боку и быстро выхватить в случае необходимости.

Застегивая сумку, я смотрю на нее.

— Тебе придется понести сумку, чтобы мои руки были свободны.

Она яростно кивает.

— Хорошо.

Я встречаюсь с ней взглядом и улучаю секунду, чтобы похвалить ее.

— У тебя хорошо получается.

Ее язычок высовывается, чтобы облизать губы.

— Угу.

Я киваю головой, затем приказываю:

— Встань в углу у панели и жди, пока я не дам сигнал.

— Хорошо. — Ее пристальный взгляд устремлен на меня, когда она прижимается всем телом к углу лифта. Она держит перед собой мою спортивную сумку, как щит.

Мои глаза прикованы к цифрам, пока они тикают.

Три.

Два.

Один.