Глава 14

Ренато

Несколько часов спустя я зашел в душевую кабину в своей комнате в Casa Nera и позволил крови Паоло стечь в канализацию. Посещение вдовы с кровью её покойного мужа, засохшей на моей одежде могло показаться жутким, но в нашем мире это был знак уважения и признания ответственности. Его кровь была на моих руках как босса, и с этого момента я буду содержать его семью. Его вдова, Элисия, была безутешна. Я взял с собой Кармеллу, чтобы поговорить с ней. Она заключила ее в утешительные объятия, как умела только она, а я придерживался фактов. Ее муж был мертв, погиб при исполнении долга, с честью. Поэтому она будет жить на территории комплекса, обеспеченная всем, столько, сколько захочет.

Я промыл волосы водой и потянулся за гелем для душа. Запах крови и вонь самого нижнего уровня Casa Nera застряли у меня в носу.

Когда я размазывал гель между ладонями, до меня донесся слабый аромат жасмина. Он напомнил мне о Шарлотте.

Шарлотта Берк. Ее образ, стоящей в моем чересчур большом пиджаке, ее бледное лицо, с обычным нахальством и непокорностью, потускневшее при виде умирающего мужчины, заполнил мою голову. На ней была ничем не примечательная бесформенная одежда, её длинные каштановые волосы были собраны в пучок на макушке, на лице не было ни грамма косметики, и все же она представляла собой самое привлекательное зрелище, которое я когда-либо видел.

Ее простая, неиспорченная красота не была обычным явлением. Она была чертовски редкой, и я хотел увидеть больше. Это было слабостью; я не должен был отвлекаться. У меня была работа. Комиссар Рейнольдс и его скользкий друг, судья Элленс, создавали мне проблемы в «Ла Леоноре», а Кастильо все еще пытались обвести меня и украсть моих клиентов. Было о чем подумать, и все же, как мужчина, который всегда ценил классику, я позволил своим мыслям задержаться на Шарлотте, поскольку это было слишком сильным искушением, чтобы устоять. Я позволил себе представить ее мягкие изгибы, пока водил пеной по своему телу, обхватывая ладонью твердый член.

После смерти мужчины хотели трахаться, чтобы напомнить себе, что они живы, - так гласит история. В моем случае я бы не стал праздновать то, что остался жив, а просто погрузился в Шарлотту и трахал бы её, пока она выкрикивала бы мое имя.

Воспоминания о той первой ночи, когда мы встретились, завладели моим разумом. При мысли о том, что она снова встанет на колени у моих ног, и будет умолять, обещать сделать все, что я попрошу, с моего кончика потекла сперма. Я размазал ее по головке и стал дрочить, длинными движениями вверх и вниз, представляя ее милое, запрокинутое лицо. Я представлял, как проталкиваюсь между ее губ – ее первое задание, если она хочет уберечь себя и сестру от неприятностей.

Я воплотил в реальность свои самые мрачные фантазии, и скоро она будет расхаживать по коридорам Casa Nera в легко снимаемых платьях из тонкого шелка, готовая сесть ко мне на колени, раздвинуть ноги на обеденном столе или заползти под мой письменный стол и широко раскрыть свои пухлые губки всякий раз, когда я буду дома и захочу ее. Я был осторожным, дотошным человеком. Я был расчетлив и взвешен. Именно так я привел свою famiglia к той власти, которой она обладает сегодня, и, чтобы стать таким, я никогда не позволял эмоциям затуманивать мои суждения. Я редко позволял себе хотеть чего-то.

Но я хотел ее, и я буду обладать ею всеми способами, какими только пожелаю, в любое время, в любом месте, до тех пор, пока мы оба будем живы. Поначалу она, конечно, будет сопротивляться: эта женщина не умеет быть кроткой. Но вскоре она поймет, что напряжение между нами не является чем-то обычным, сдастся и станет моей - душой, телом и разумом. Пара пухлых, счастливых младенцев удержат ее от чрезмерной ненависти ко мне.

От одной мысли о том, чтобы погрузиться в Шарлотту и приказать ей скакать на моих коленях, пока я работаю, сперма закипала у меня в яйцах. Но именно образ моей будущей жены, держащей моего ребенка, с большими сосками и тяжелыми от молока грудями, заставила меня брызнуть на стену белыми лентами, кончая так сильно, что мои яйца немного болели после этого.

Я ополоснулся, дыхание было таким же тяжелым, как моя совесть после смерти Паоло, и вышел из душа.

Я хотел, чтобы в нашей спальне сделали ремонт, добавили детскую и, конечно же, провести ей полное обследование, чтобы убедиться, что она готова к беременности. Главным приоритетом было удостовериться, что она не принимает никаких противозачаточных средств.

Впервые за много лет я строил планы, которые касались моей личной жизни, с чем-то, кроме пресыщенного нигилизма. Она ворвалась в мою жизнь, и теперь я не мог вспомнить ее до Шарлотты. Всё это время я ждал встречи с ней, и теперь, когда моя плененная невеста была надежно заперта внутри, без всякой возможности сбежать, я был так близок к счастью, как никогда прежде. Довольный ее обществом или одержимый желанием обладать ею.

Для такого мужчины, как я, это было одно и то же.