Глава 33. Книга или сладость

Лина

Я: Как поживает мой любимый исследователь в мире?

Зельда: Оставь меня в покое, если только у тебя нет ничего на Чувака с Одноразовой Мобилой.

Я: Я так понимаю, ты его ещё не нашла?

Зельда: Даже у моих суперспособностей есть пределы. Без данных одноразового мобильника Хьюго, без имени или хотя бы описания, у меня целая гора кукишей.

Я: Опиши гору кукишей.

Зельда: У меня есть список из 1217 чел (856 из них мужчины), которые связаны с этим парнем через семью, школу, спорт или другие каналы. Это включает соседей по всем адресам, которые я у него нашла, продавцов в соседних алкогольных магазинах, сотрудников его отца (и сидящих, и тех, что на свободе), почтальонов и всё такое. Если у тебя нет способа сузить этот список, нам не повезло.

Зельда: Как успехи с получением отчёта с места преступления? Может, там есть что-то полезное.

Я: Пока нет. Нэш куда-то подевался после вчерашнего визита в Байкерский Мир. А сейчас мне придётся наряжаться как Нэнси Дрю.

Зельда: У меня столько вопросов.

***

Ежегодное библиотечное мероприятие «Книга или Сладость» оказалось поводом, чтобы Нокемаут собрался поесть хэллоуинских закусок и выпить, но без хаоса с хождением по домам и воплями «сладость или гадость», однако и это случится весьма скоро.

Каждый октябрь улица перед библиотекой перекрывалась на одну ночь, чтобы дать место для живой музыки, танцпола, закусочных на колёсах и, конечно же, передвижного бара. Посетители библиотеки покупали билеты на вечеринку, спонсоры, которых донимала Слоан, поставляли еду и напитки, а прибыль доставалась библиотеке.

К сожалению для меня, запахи свежего попкорна с тыквенными пряностями и крепкого сидра не помогали мне забыть то, насколько я взбешена. Нэш не только кинул меня вчера с ужином, но и не дал никакого отчёта с места преступления.

А ещё он не звонил, не писал и даже не стучал в мою дверь с требованием очередной ночёвки. От которой я точно отказалась бы.

Согласно системе слухов Нокемаута, он, Нокс, Нолан и Люсьен забурились в секретное логово-офис Нокса.

Это нечто колоссальное, поскольку на данный момент единственной, кого Нокс пускал в свои священные земли, была Наоми.

Конечно, у сплетников также имелись теории о том, почему эта четвёрка неожиданных союзников изолировалась от всех. В теории входили: тайное избавление от трупа, 24-часовая партия в покер с высокими ставками, или (лично моё любимое) Нокс наконец-то выбесил Наоми цветочными композициями и пережидал её гнев.

Но я была практически уверена, что знаю правду. Мужики строили стратегии, а меня к этому не подключили.

Ладно, хорошо. Я предпочитала действовать самостоятельно. И да, я не любила быть частью команды. Но я уже ввязалась в это дело. Я единственная, кто тут проводил активное расследование. А эти четыре мачо-говнюка всё равно не подумали включить меня.

Я осознала, что только что скомкала бумагу в кулаке.

— Ээ, вот чек. Извиняюсь за комканье. Спасибо за твоё пожертвование, — сказала я, передавая скомканную бумагу Стейше. Стилистка из «Виски Клиппера» только что пожертвовала библиотеке большую сумку книг в твёрдом переплёте.

— У тебя всё хорошо, Лина? — спросила она, убирая чек в свою сумочку.

Проклятье. Мне надо поработать над поддержанием покерфейса.

— Я в норме, — настаивала я.

— Если ты беспокоишься за Нокса и компанию, то не стоит, — сказала она. — Я слышала, они берут тайные уроки бальных танцев, чтобы удивить Наоми на свадьбе.

Я широко улыбнулась.

— Знаешь, что я слышала? — я помедлила и покосилась в обе стороны, после чего наклонилась через стол.

Стейша тоже подалась вперёд.

— Что? — прошептала она.

— Я слышала, они ставят танец-флэшмоб. Что-то, что включает сдирание с себя штанов на липучках.

— О. Мой. Бог. Мне не терпится увидеть эту свадьбу.

Через несколько минут от обязанности принимать книжные пожертвования меня избавила Дорис Бейкон из Конюшен Бейкон, которая пришла в наряде Заклинателя Лошадей.

Я решила, что своей общественной службой заработала себе бокал пряного вина. А насладившись им, я отправлюсь в офис Нокса и буду тарабанить по двери, пока Четыре Придурка Апокалипсиса не пустят меня к себе.

Я только нашла себе вино, как смутно знакомая симпатичная блондинка остановилась прямо передо мной.

— Лина? Лина Солавита? Это Энджи из старших классов.

Энджи Леви, вторая по количеству голов в моей футбольной команде и причина, по которой в старших классах я начала представляться как Лина, поскольку две Энджи в команде вызывали путаницу¹². Она шарила в биологии и водила отцовский Форд Экскуршн, на котором совершалась половина вылазок команды за мороженым. Она выживала на диетической коле и крекерах с арахисовой пастой.

Теперь она стала старше и симпатичнее. Её некогда длинные светлые волосы теперь были подстрижены в симпатичную стрижку боб. На ней были джинсы, кашемир и внушительный бриллиант на левой руке.

— Энджи? Что ты тут делаешь? — ошеломленно спросила я.

— Мой муж и я работаем в округе Колумбия. А ты что тут делаешь?

— Да я просто... проездом, — уклонилась я.

— Ты выглядишь изумительно! — сказала она, раскрывая руки так, будто собиралась меня обнять.

— Спасибо, — ответила я, отгородившись от объятий жестом с бокалом вина. — Ты тоже.

— Нет, правда. Ты выглядишь чудесно. Даже сногсшибательно.

И это из уст девушки, которая отменила своё приглашение на мои постоянные ночёвки у неё дома.

— Спасибо, — повторила я.

Она покачала головой и улыбнулась, показывая давно забытую ямочку на щеке.

— Я слишком много болтаю. Извини. Просто я так много думала о тебе в эти годы.

Я не могла вообразить себе ни единой причины для этого. Она и остальная команда, остальные мои друзья по факту забросили меня.

Не то чтобы пороки сердечных клапанов были заразными, но видимо, связь со мной была губительной для подростковой репутации.

— Мам! — мальчик с огненно-рыжими волосами и пятнами от молочного коктейля на куртке вторгся в наш разговор. — Мам!

Энджи закатила глаза, но каким-то образом даже это умудрилась сделать с любовью.

— Эй. Помнишь наш разговор о манерах, который состоялся вчера, и позавчера, и поза-позавчера? — спросила она.

Мальчик закатил глаза в точности как его мать. Испустил тяжкий вздох, после чего повернулся ко мне.

— Здрасьте. Я Остин. Извините, что перебиваю.

— Приятно познакомиться, Остин, — ответила я, не совсем сумев подавить улыбку.

— Круть, — он повернулся обратно к своей матери. — А теперь я могу задать свой очень важный вопрос, ради которого стоило перебить?

— Давай, — сказала Энджи.

Он сделал глубокий вдох.

— Так вот, Дэйви сказал, что я ни за что не сумею побить его в игре с дротиками и воздушными шариками. И это глупости, потому что я лучше швыряюсь вещами, чем он. Вот только я не очень хорошо справился с первым раундом, потому что он точно жульничал и тыкал меня в щекотное место. А это несправедливо. И мне нужен реванш.

— То есть, тебе нужно больше, чем те десять долларов, что я дала тебе в машине, прямым текстом предупредив не просить большего, потому что ты не получишь от меня больше ни доллара, — подытожила Энджи, бросив на меня забавляющийся взгляд.

— Ага! — он с энтузиазмом закивал.

— Почему ты не попросил у своего отца?

— У него реванш с Брейденом в «Ударь Крота».

Энджи закрыла глаза и потом посмотрела в ночное небо.

— Ну неужели нельзя дать мне немного эстрогена в моём доме? Неужто я о многом прошу? — вопрошала она к вселенной.

— Мам, — с отчаянием заныл Остин.

— Ты вчера вечером вынес мусор?

— Да.

— Ты сделал всю домашнюю работу на понедельник?

— Ага.

— Ты готов выполоть сорняки с клумбы перед домом, не жалуясь и не прося больше денег?

Его кивки сделались ещё более рьяными.

— Я даже неделю сам буду складывать своё постиранное бельё.

— Пять баксов, — сказала Энджи, доставая кошелёк из сумочки.

— Да! — Остин победоносно вскинул кулак.

Она протянула купюру, но отдёрнула в последний момент.

— Погоди, вымогатель. Когда Дэйви будет бросать дротик, помаши ручкой и скажи «Привет, Эрика».

Остин нахмурился.

— Зачем?

— Потому что твой брат запал на неё, и он будет отвлекаться, — она снова протянула пять долларов.

Он выхватил банкноту из её руки, и его веснушчатое лицо просияло.

— Спасибо, мам! Ты лучшая.

Я смотрела, как он скрывается в толпе, триумфально держа деньги над головой.

— Прошу прощения за это. Вся моя жизнь в последнее десятилетие состояла из сплошных отвлечений, — сказала Энджи. — Трое мальчишек, которые каждое утро просыпаются так, будто за ночь все приличия стираются из их сознания, и тебе приходится начинать сначала с дикими отпрысками. Так вот. О чём я говорила?

— Да мне, пожалуй, пора, — сказала я, ища возможность сбежать.

— О! Знаю. Я говорила, что много думала о тебе.

И мы вернулись к неловкому.

— А. Да. Это, — отозвалась я.

— Я всегда жалела, что не постаралась усерднее пробиться сквозь те стены после... ну, ты знаешь.

— Моего сердечного приступа на глазах у половины города? — бойко подсказала я.

Та ямочка на щеке вновь появилась.

— Да, это. Так вот, даже в своём подростковом нарциссизме я понимала, что надо было постараться получше. Я должна была заставить тебя позволить мне быть рядом.

— Заставить меня? — мои плечи напряглись. — Слушай, это было давным-давно, и я уже забыла. Я не собираюсь винить кучу девочек-подростков за нежелание тусить с «мёртвой девчонкой».

— Уф. Будь я матерью Уэйна Шлокера, он был бы наказан до колледжа.

Уэйн был спортсменом, Божьим даром для футбола и для девчонок, но куском дерьма. Меня не удивило, что именно он придумал прозвище.

— Ты же знаешь, что Синди за это врезала ему посреди столовой, да? А Регина потом выдавила на него всю бутылку кетчупа. После этого вся команда начала называть его Уэйн Шлако-Чпокер.

— Серьёзно?

— Ну естественно. Ты была нашей подругой, и ты лежала в больнице. То, что случилось с тобой, для нас не было поводом для шуток.