В глубине души Джек знал, что его жена права. Он тоже это почувствовал — глубокое предчувствие и страх. В его голове проносились сотни различных сценариев, каждый из которых был ужаснее предыдущего. Райан упал в колодец. Райан сломал ногу и лежал где-то в лесу. У Райана случился какой-то припадок (хотя у их сына никогда раньше не было никаких признаков подобного). Райана похитил какой-то больной извращенец и запер в багажнике машины… или того хуже.

Гром грохотал над головой, медленный и далёкий.

Его желудок заурчал. Джек тяжело сглотнул, не в силах высказать Кэти свои опасения. Ему нужно было быть сильным ради неё. Сильным ради них обоих. Он посмотрел на неё и попытался улыбнуться, но было очевидно, что она разглядела уловку насквозь.

— Вызови полицию, — сказал он, и его голос был полон эмоций. — Я пойду искать его. У меня с собой сотовый.

— Хорошо, — она кивнула. — Будь осторожен, дорогой. Я люблю тебя.

— Да. Я тоже тебя люблю.

Джек направился в гараж, схватил большой фонарик, которым он обычно пользовался, чтобы обнаружить оленей и другую дичь в ночное время, а затем поспешил через двор. Позади него он услышал рыдания Кэти, которая бросилась внутрь, чтобы вызвать полицию.

— Райан! — позвал он снова, пересекая поле. — Райан, где ты? Ответь мне, чёрт возьми! Ты пугаешь свою мать!

«И меня ты тоже пугаешь, — подумал Джек. — Пожалуйста, будь в порядке…»

Гром прогремел снова, на этот раз ближе. Ветер немного усилился. Джек старался не думать о своём маленьком мальчике, застигнутом здесь штормом.

— Райан?

Ответа не было. Сердце Джека упало ещё ниже.

Он пробирался через леса, поля и заросли, пересёк тонкий ручей и продолжил свой путь, высматривая любые следы своего сына или их собаки. Он также прислушивался к ним, надеясь хотя бы услышать один из воплей Добби: «Ой, у меня есть кролик». Вместо этого он слышал только щебетание нескольких птиц и одну одинокую белку, которая болтала с ним, раздосадованная тем фактом, что он вторгся на территорию грызунов. Он снова крикнул, но его крики остались без ответа. Вместо этого он попытался позвать Добби, но снова был встречен лишь молчанием.

Зазвонил сотовый телефон Джека. Он выудил его из кармана и взглянул на экран. Это звонила Кэти.

— Эй, — ответил он, затаив дыхание. — Тебе удалось связаться с полицейскими?

— Они уже в пути. Ты что-нибудь нашёл?

— Пока нет. Не волнуйся, дорогая. Я уверен, что с ним всё в порядке. Я это чувствую. Просто сохраняй спокойствие. Держу пари, что они с Добби просто зашли слишком далеко и потеряли счёт времени.

— Ты на самом деле сам не веришь в это, Джек.

— Кэти…

— Полиция предложила мне позвонить соседям и узнать, видел ли его кто-нибудь из них. Я так и сделаю. Позвони мне, если найдёшь его, хорошо?

— Я тебе обещаю.

— Я люблю тебя, Джек.

— Я тоже тебя люблю, Кэти.

Как и его сын за несколько часов до него, это было последнее, что сказал ей Джек Лафман. Он завершил разговор, закрыл сотовый телефон и сунул его обратно в карман. Когда он снова посмотрел вверх, он оказался на другом поле. Он поднял мощный фонарик и водил лучом вперёд и назад. В центре поля стояло старое корявое дерево, и под его ветвями лежали два маленьких, неподвижных тела, скорченных и разорванных.

— Нет! О нет, о, пожалуйста, Боже, о нет, нет-нет-нет-нет-нет…

Джек побежал через поле, выкрикивая имя своего сына. Он был настолько сосредоточен на неподвижной фигуре Райана, что даже не заметил, как ветка дерева качнулась к нему, пока она не ударила его по лицу. Его нос взорвался, а челюсть сломалась. Удар сбил Джека с ног. Фонарик выпал из его рук. Другая ветка метнулась вниз, разбив его на куски и погрузив поле во тьму. Сплёвывая зубы и кровь, Джек успел ещё раз вскрикнуть, прежде чем толстые змееподобные корни деревьев вырвались из земли, обвились вокруг его рук, ног и горла и медленно задушили его до смерти.

Земля под ним покраснела.

Алан Клинтон и Роджер Морган были первыми офицерами региональной полиции городка Северный Кодорус, откликнувшимися на звонок. В отряде было всего восемь офицеров, и двое из них работали неполный рабочий день. К этому их привело сокращение бюджета, вызванное неуклонным ослаблением экономики, и ходили слухи, что городские начальники могут уволить ещё двух офицеров до конца следующего квартала. В результате Клинтон и Морган заканчивали десятичасовую смену. Никого это не смущало. Сверхурочная работа всегда приветствовалась. У обоих были горы долгов. Дома у Моргана были жена и двое детей. У Клинтона было две бывшие жены и трое детей.

Клинтон всегда думал, что эти звонки — вообще говоря, любые звонки, связанные с детьми — были худшими. В первый год его работы, когда динозавры ещё бродили по Земле, одним из первых его звонков стало дорожно-транспортное происшествие на шоссе 116, между Спринг-Гроув и Ганновером. Прибыв на место происшествия, он увидел машину, которая вылетела с дороги и врезалась в дерево. Водитель, который, как они позже определили, ехал слишком быстро, учитывая зимние условия, съехал с дороги и врезался лбом в дерево. Дерево не пострадало. Передняя часть автомобиля была помята. Как и водитель, который не был пристёгнут ремнём безопасности и вылетел прямо через лобовое стекло. В наши дни такую ​​катастрофу могла бы предотвратить подушка безопасности, но это были восьмидесятые годы, и не все автомобили тогда имели их. Бóльшая часть кожи водителя была содрана с её лица, а голова раскололась о камень. Однако хуже водителя была её трёхлетняя дочь, которая застряла в машине и была ещё жива, когда приехал Клинтон. Девочка умерла на руках у Клинтона, пока он ждал приезда скорой помощи. Той ночью он пошёл домой, свернулся калачиком на полу рядом с кроватью своей трёхлетней дочери и тихо плакал. Спустя два брака и трое собственных детей, эта ночь всё ещё преследовала его. Он думал об этом каждый раз, когда им звонили по поводу детей.

Подобные ситуации во многих отношениях были даже хуже, чем раненый или мёртвый ребёнок. Пропавшие дети всегда вызывали в воображении образы какого-то больного извращенца, только что вышедшего из сериала NBC «Поймать хищника», даже если оказывалось, что ребёнок только что сбежал, чтобы спрятаться в доме друга. Пока Морган допрашивал обезумевшую мать, Клинтон осматривал дом, отмечая всё со спокойным, отстранённым профессионализмом. Дом был красивым и ухоженным. На камине в рамках были фотографии отца, матери и пропавшего мальчика. На первый взгляд ничего не казалось неправильным. У жены не было никаких признаков физического насилия. И у ребёнка тоже, по крайней мере, на фотографиях. Фотографии, конечно, могли быть обманчивыми, но инстинкт Клинтона подсказывал ему, что дело не в том, что мальчик сбежал или родители приложили руку к его исчезновению.

Он вызвал полицию штата и волонтёрскую пожарную охрану для подкрепления и обыскал задний двор и дом, пока Морган заканчивал с матерью. Как и внутри дома, снаружи Клинтон не обнаружил ничего плохого. Но ребёнка не было видно. Он даже пригнулся и посветил фонариком внутрь собачьей будки, чтобы убедиться, что Райан не залез туда. Там было пусто, если не считать полуобглоданной сырой кости. Миссис Лафман сказала им, что Райан пошёл искать собаку. Это, похоже, подтверждало, что собака действительно пропала. Её цепь лежала в траве, один конец был прикреплен к собачьей будке, а другой конец представлял собой металлическую застёжку, которая могла бы зацепиться за собачий ошейник.

Волонтёрская пожарная охрана прибыла как раз в тот момент, когда Морган закончил первоначальный допрос. Клинтон и Морган взяли на себя командование операцией, и поиски начались всерьёз. Клинтон молился Богу, в которого он больше не верил, чтобы они нашли ребёнка живым.

Когда тьма сгущалась над полями и лесами, начался дождь, продолжительный, сильный ливень, который быстро залил всех, кто был снаружи.

— Отлично, — простонал Клинтон. — Просто чертовски здорово. Может ли быть ещё хуже?

Морган достиг края поля в сопровождении полицейского штата по имени Форд и нескольких пожарных-волонтёров, отделившихся от остальной поисковой группы. Клинтон остался в доме Лафманов, приняв на себя командование их усилиями. Несколько офицеров прочёсывали окрестности, опрашивали людей и искали что-нибудь подозрительное. Начальник пожарной охраны тоже остался, якобы для того, чтобы помогать Клинтону контролировать ситуацию, хотя Морган полагал, что этот парень в основном просто стоял и жаловался насчёт оплачиваемых часов и того, кто будет платить за поиски. Все они знали по опыту, что законопроект будет перебрасываться между городком и другими заинтересованными сторонами, но в конечном итоге налогоплательщики возьмут на себя долг. Если, конечно, это не мошенничество, совершённое семьёй Лафманов, как той семьёй в Денвере несколько лет назад, которая инсценировала пропажу своего ребёнка, прячущегося на улетевшем воздушном шаре, просто чтобы привлечь внимание средств массовой информации к своей рекламе реалити-шоу. Если бы это было так, то семья Лафманов заплатила бы за рабочую силу и всё остальное, участвовавшее в поисках, а также крупный судебный штраф.

— Эта чёртова погода, — проворчал один из волонтёров. — Хотелось бы, чтобы мы были одеты соответственно.

— Меньше беспокойся о дожде и больше о том, чтобы найти этого ребёнка, — сказал ему Форд, полицейский штата. — Если он здесь потерялся, как ты думаешь, ему это нравится? Наверное, даже меньше, чем тебе.

— Подождите секунду, — сказал Морган, остановившись на краю поля.

Он всмотрелся в темноту, но увидел только одинокое дерево далеко в центре поля. Всё остальное было в тени. Луна была полностью скрыта облаками, а звёзд не было. Единственным звуком был шум падающего дождя. Он потянулся за рацией и включил микрофон.