— Тихо! — рявкнул он.

Я нахмурилась, задаваясь вопросом, учили ли Титанов когда-нибудь хорошим манерам. Конечно, это было связано с их многолетним обучением, и все же я не могла себе представить, как они сидели со своими крупными телами за столом в нашем коттедже с открытой книгой по этикету.

Взгляд Арчера затуманился, смутился — признак того, что он стряхнул с себя это убеждение.

— Ты глупая девчонка, — процедил он сквозь зубы, но его тело еще не догнало разум, и он был не в состоянии пошевелиться.

— Но я же твоя девушка, не так ли? Разве ты не хочешь защитить меня? Твой друг ... Он неправильно смотрел на меня. Я думаю, он хочет меня... — прошептала я, глядя на другого Титана, который стоял и наблюдал за нами с нерешительным подозрением. — Он хочет твою женщину. Ты собираешься позволить ему выйти сухим из воды?

Глаза Титана на мгновение остекленели, прежде чем чистая ненависть выжгла эту дымку. Он встал, прежде чем сделал медленный шаг назад, его решительный взгляд приковывался к моему с каждым шагом.

Взгляд его друга сузился. Он потянулся за клинком, пристегнутым к бедру, когда Арчер внезапно развернулся, без паузы вложив весь вес своего тела в удар, который сбил другого Титана с ног. Он с глухим стуком ударился о причал, и мне показалось, что это потрясло весь южный порт.

Я восхищенно присвистнула.

Мне требовалось время, чтобы проникнуть в чью-то голову с помощью убеждения. Я не была уверена, насколько хорошо это сработало бы на Титанах, потому что знала, что их учили блокировать свой разум от магии. Это было все равно что пытаться проникнуть в кирпичную стену, но, немного поискав, я нашла малейшую трещинку, впустившую меня внутрь.

Это отличалось от принуждения тем, что я могла манипулировать их мыслями и действиями, не требуя от них прямых указаний. Хотя я могла делать и то, и другое, иногда это был выбор того, что на ком-то работало лучше. Принуждение не так хорошо действовало на тех, кто был обучен блокировать магию, потому что они могли чувствовать ее приближение; убеждение было похоже на простую мысль или эмоцию, проникающую в их разум, и, прежде чем они осознавали это, они уже были моими.

Прежде чем я поняла, что произошло, меня подняли с причала, обхватив рукой за талию, запустив кулак в мои волосы и притянув мои губы к его губам.

Черт.

Я всегда забывала эту часть. Невозможно вбить мужчине в голову собственнические мысли без того, чтобы он в ответ не повел себя как сумасшедший собственник. Я думала, что в прошлый раз усвоила свой урок, но, видимо, это не так. Это была обратная сторона убеждения.

Его губы накрыли мои, и я надавила на его грудь, пытаясь заставить его остановиться, чтобы я могла дышать. Мои легкие горели. У титанов не было такта; хотя я не могла точно сказать этого, потому что, когда Уэстон поцеловал меня, в этом не было недостатка в утонченности.

Когда он отодвинулся достаточно, я оттолкнула его:

— Отпусти меня.

У меня перехватило дыхание, когда он поставил меня на ноги. Когда я попадала в чью-то голову с помощью убеждения, принуждение было легким делом.

— Не прикасайся ко мне больше, — немедленно сказала я.

Я не представляла, насколько он быстр. У меня действительно не было опыта общения с Титанами. Ну... Вы понимаете, что я имела в виду.

Он стоял там, его глаза горели собственническим чувством, которое я убедила его почувствовать. Убеждение — защищай свою женщину, казалось, всегда быстрее всего срабатывало с мужчинами. Первобытный менталитет, — подумала я.

— Ну, Арчер, есть кто-нибудь еще на этой лодке?

— Это корабль, — пробормотал он, качая головой в ответ на то, что я назвала это ‘лодкой’. Откуда мне было знать разницу? Они оба парили в воздухе. — Нет, — наконец ответил он.

Я склонила голову набок.

— Ты хорошо знаешь своего принца?

— Двоюродный брат.

Я застыл.

— Ты шутишь.

— Если ты этого хочешь.

Господи. Конечно, это родственник Уэстона. Я рассмеялась. Это звучало немного маниакально, но не было похоже, что Арчера смущало то, как он смотрел на меня, словно я ходила по воде. Могла признать, иногда это было чересчур убедительно... Хотя в других случаях это заставляло меня чувствовать себя хорошо.

И поскольку он начал моргать, выглядя немного менее убежденным, я улыбнулась, чувствуя нелепость своих слов.

— Я для тебя единственная женщина, не так ли? Я бы не вынесла, если бы ты был с кем-то другим ...

Я могла бы стать артистом. Должно быть, это наследственное . . .

Он кивнул, в его глазах снова появилось изумление.

— Единственная.

Мне стало немного жаль этого человека — потому что это было жалко, на самом деле, — но он был двоюродным братом двух Титанов, которых я ненавидела, так что по доверенности было вполне допустимо обращаться с ним так, как будто он был ими.

Поднимаясь по трапу, я попросила его подождать моего возвращения. Я не знала, как долго продлилось бы это конкретное убеждение, но предполагала, что скоро узнала бы. Я просто должна была сделать это быстро... Что бы я здесь ни делала.

Лодка мягко покачивалась, когда я пересекла палубу и спустилась по маленькой лесенке в каюту, дальше по коридору, где, как я знала, обычно находились апартаменты капитана. Комната была просто обставлена: деревянный письменный стол, большая кровать и пара сундуков, к которым я сразу направилась.

Открыв крышку, я широко раскрыла глаза.

Так много серебра. Я мысленно застонала, как будто только что съела лучший кусок шоколада в этой части города. У меня чесались руки провести пальцами по серебряному кувшину.

Нет. Нет. оставь это.

Я вздохнула, закрыв глаза, и мое внимание было приковано к крышке сундука, пока Ролдан не вернулся из дворца, чтобы снова попытаться убить меня.

Я выкрикнула имя Арчера, и он спустился несколько секунд спустя, стоя в дверях.

— Отнеси этот сундук в приют, пожалуйста, — попросила я, поворачиваясь к нему спиной и просматривая свитки на столе.

— Конечно, — ответил он, но его голос был чист, как голубое небо, без намека на ошеломляющую убедительность в нем.

Мои глаза сузились, глядя на полку передо мной. Я почувствовала движение воздуха раньше, чем это произошло. Я развернулась, оказавшись лицом к лицу с одним непокорным Титаном, лезвие в моей руке на четверть вошло ему в живот.

— Не делай больше ни единого движения.

Он стоял неподвижно, и единственное, что подсказало мне, что его ударили ножом, — это напряженное выражение его лица.

Я укоризненно покачал головой.

— Ты молодец, надо отдать тебе должное. Не многие могут устоять перед моими уговорами, когда я уже очаровала.

Казалось, что у меня с ним не так уж хорошо получалось, когда я не смотрела на него. Я нахмурилась, потому что это означало, что мои уговоры, вероятно, не оказали бы никакого влияния на Ролдана или Уэстона.

Взглянув вниз, я застонала.

— Посмотри, что ты наделал! У меня кровь на плаще, — проворчала я, затем поморщилась, вытаскивая нож. — Это тебя не убьет, правда?

— Телесная рана.

Я нерешительно кивнула, потому что мне показалось, что все Титаны сказали бы то же самое, даже если бы их рука была отделена от тела.

— Пожалуйста, отнеси этот сундук в приют, а потом проверь свою — телесную рану.

Я наблюдала за ним краем глаза, пока он не поднял сундук, как будто тот ничего не весил, и не вышел из комнаты. Ну, не похоже было, что он умер бы, так что я выбросила это из головы.

Я подошла к кровати, сама не зная, в поисках чего. В изножье матраса лежала знакомая кожаная куртка, и мое сердце учащенно забилось, когда я посмотрела на нее. Это была его. Он был единственным Титаном, которого я видела, кто носил западную одежду. Я провела пальцем по гладкой коже.

Дрожь пробежала по мне, и у меня снова возникло ощущение, что он стоял прямо у меня за спиной. Я закрыла глаза, отгоняя это чувство.

Бросив еще один взгляд на это место, я направилась наверх.

Стоя на причале, ветер раздувал мой капюшон, я смотрела на корабль передо мной. Я сняла фонарь с крючка, подставив его ночному воздуху.

Буква на парусе издевалась надо мной, куртка на матрасе беспокоила меня, а воздух вокруг становился все разреженнее, чем сильнее ностальгия затягивала петлю на моем горле.

Было только одно решение.

Один ленивый взмах фонаря в моей руке.

Я сожгла его дотла.