— Развернись, — командует он, переставляя свой ящик с раковины на полку позади себя.

Делаю, как он просит, и позволяю обхватить себя левой рукой и подсадить на стойку. Спиной прислоняюсь к зеркалу, а Зэйден встает между моих ног и опускает правую руку к моей шелковистой киске. На это раз, опустив взгляд, я могу видеть, как он скользит пальцами в черной перчатке в меня, распределяя влагу по латексу. Третий палец Зэй приставляет к другому моему входу, и мне приходится закусить губу, чтобы не закричать. Я ни за что не позволю этому странному укурку с дробовиком услышать, как меня трахают.

Зэйден наклоняется и захватывает мой рот, придвигается своим телом так близко, насколько может, чтобы не мешать движениям своей руки. Мы целуемся грубо и жестко, когда он снова находит мою грудь своей левой рукой. Опускаю глаза, чтобы посмотреть, как он пальцами в черном латексе, скрывающем татуировки на его руках, ласкает ореолы моих сосков и пощипывает розовую вершинку.

Я выгибаю бедра, прижимаясь к его руке, и Зэйден хихикает.

— Трахни меня, — прошу я, желая, чтобы он тоже почувствовал себя хорошо, и ощущая неловкость из-за того, что я единственная корчусь тут, как идиотка.

— Хорошо, — шепчет он мне на ухо, а затем ускоряется, ударяя костяшками пальцев и посылая острые ощущения в основание моего позвоночника, где накапливается эта энергия. Я задыхаюсь и обхватываю руками его шею, пытаясь отодвинуться от него, ожидая, когда Зэй спустит свои штаны и толкнется внутрь меня своим членом.

Но он не делает этого, наблюдая за мной прикрытыми глазами, пока я получаю удовольствие от его рук.

Думаю, его лицо в этот момент самое сексуальное, что я когда-либо видела в своей жизни.

Когда я уже на грани, ничего не могу с собой поделать, откидываю голову назад и издаю самый громкий, низкий, самый постыдный звук за всю свою жизнь. Затем дрожу и бьюсь в объятиях Зэйдена, когда жестко и стремительно кончаю от его пальцев.

Он ждет, наблюдая, как я с трудом дышу и борюсь за каждый вздох. Левой рукой Зэйден обнимает и придерживает меня за талию, притягивая ближе к себе. Я слышу звук его бьющегося сердца. А потом Зэй делает шаг назад, и я наблюдаю сквозь полузакрытые веки с томным выражением лица, как он стягивает перчатки и выбрасывает их в мусорную корзину. Его глаза напоминают изумруды, и я, сидящая попкой на краю раковины с широко раздвинутыми ногами, не могу отвести от них глаз. Судя по выпуклости в его джинсах, могу сказать, что он безумно хочет меня, но Зэй отходит назад и протягивает руку, чтобы помочь мне слезть.

— Как думаешь, твоя тетка уже сбилась с ног, пытаясь справиться с детьми? — спрашивает он меня.

Я улыбаюсь, бросая еще один взгляд через плечо на зеркало. Пирсинг выглядит потрясающе и отлично смотрится на моем лице. Ощущаю удовлетворение, чувствуя себя настолько хорошо, как никогда раньше. Да, он, определенно, выглядит мило. На самом деле, даже изысканно как-то. Поворачиваюсь к Зэйдену и морщу нос.

— Я думаю, что она сбилась с ног еще до того, как начала.

Он смеется, а потом, когда сосед кулаком бьет в стену рядом с нами, замолкает, сжимая руки в кулаки.

— Лучше бы этому сукиному сыну съехать к тому моменту, как вернется мой брат, или, клянусь Богом…

Улыбаюсь и охватываю руками лицо Зэйдена, притягивая для быстрого поцелуя, ну, и чтобы немедленно его заткнуть. Он улыбается мне в ответ. Затем хватаю Зэя за руку и веду наружу к минивэну его невестки.

Я не смотрю на его старую колымагу Geo, потому что, на самом деле, не хочу задумываться о том, как он потащится на нем обратно в Вегас.

***

Моника выглядит так, словно одной ногой в могиле. Она уже ждет нас на крыльце, одетая в пальто, к тому моменту, как мы выбираемся из машины. А как только тетка замечает мою проколотую бровь, ее брови взлетают к линии роста волос.

— Дети все уже спят, — говорит она, а затем проносится мимо нас, чтобы поскорее попасть обратно к черной элегантной сексуальности своей машины и растворяется в ночи без единого слова прощания.

— Тупая сука, — рявкаю я, и Зэй смеется, протягивая руку, чтобы дать пять. Я бью по его ладони и чувствую, как поджимаются пальчики моих ног, когда он обхватывает мои пальцы и тянет их к губам для поцелуя.

— Точно. К черту ее, — говорит Зэйден, заводя меня внутрь, в тишину, в которой слышны только звуки дыхания Сэди. Другие дети, должно быть, наверху, потому что их не видно. Со своего места около входной двери мне прекрасно видна задняя дверь. Так что я вижу собак, с нетерпением ждущих около стеклянной двери.

Иду туда, чтобы впустить их, неожиданно занервничав из-за того, что должно будет произойти. Мы с Зэйденом всего дважды сделали это в кровати. Пойдем ли мы наверх и снова займемся сексом? И собираемся ли мы спать в одной постели, пока он будет здесь? Как мне справиться с этим?

Я нагибаюсь и поднимаю Доджера, белая шерсть на голове и загривке которого сбилась в мелкие колтуны. Буквально, вся его шерсть, и он весь в них. Абсолютно.

— Хочешь немного оставшейся запеканки? — спрашивает Зэйден, пока идет на кухню и берет держатель своего iPod’а. Он покрыт неизвестной липкой субстанцией, которая без сомнения оставлена одним из детей. Но его это не беспокоит, он просто протирает его о свою футболку и выбирает песню, делая громкость потише, чтобы не разбудить Сэди.

Я стону.

— Нет, — возражаю я, махая рукой, и ищу что-нибудь, что могло бы стать компромиссом. — Я ненавижу Туве Лу (Примеч. пер.: Эбби Туве Эльса Нильссон, более известная как Туве Лу — шведская певица и автор песен), — говорю я, и у Зэйдена отвисает челюсть, словно я только что надругалась над Девой Марией, не меньше. — И я, действительно, ненавижу эту песню — «Talking Body».

— Серьезно? А мне кажется, она великолепна, — говорит он, наслаждаясь песней. Зэй обут в милые черно-красные конверсы с маленькими скелетами по обеим сторонам. Это уже другая пара высоких конверсов, которая явно станет моей любимой. А вкупе с обтягивающими джинсами и дурацкой футболкой с лэйблом видеоигры, ну, это просто замечательно. Он — озорная смесь безнравственности и занудства со всеми своим татушками и пирсингом. Я могу смотреть на него часами, и мне не надоест.

Зэйден ерошит свои волосы с левой стороны головы и достает запеканку из холодильника. Затем раскладывает ложкой в две миски.

С минуту рассматриваю свой аккаунт в Spotify и решаю, что ему возможно понравится «Game Over» в исполнении Falling in Reverse. Чувствую, что она достаточно попсовая, чтобы Зэй смог оценить ее.

— Зацени, — предлагаю я, когда включаю музыку. Зэйден начинает покачивать в ритм головой, ставя миски в микроволновку и нажимая на разогрев. Пританцовывая, он подходит ко мне и кладет свои руки на мою талию, затягивая меня в какой-то импровизированный танец.

Я поддаюсь, позволяя ему соединить наши тела вместе в теплом объятии, заставляющим меня крепче сжать бедра от желания. Это жизнерадостная песня, так что наш танец вовсе не романтический вальс, но, тем не менее, я смеюсь, когда Зэй кружит меня вокруг своей оси, а потом снова ловит.

— Знаешь, что это песня о метафорах видеоигр?

— Подумала, что тебе, возможно, понравится, — говорю я, и его улыбка становится огромной.

— Завтра, — говорит он, словно это супер важно по какой-то причине.

Зэйден соединяет ладони, и я ничего не могу с собой сделать, но мой взгляд приклеивается к его татуировкам: открытой книге — на одной руке, и мечу и щиту — на другой. Чем больше смотрю на них, тем больше маленьких нюансов я нахожу. Вроде, связки воздушных шариков с нарисованными на них черепами и скрещенными костями, улыбающаяся рожица питбуля и крохотный лысый кот в… свитере?

Я прикрываю рукой рот, чтобы сдержать смех.

— Завтра, — мямлю я, пока Зэйден достает миски из микроволновки и ругается из-за того, что они горячие. — А что завтра?

— Нет школы, нет работы. Хочешь не спать всю ночь и поиграть в видеоигру со мной? — Зэйден на мгновение замолкает и изображает театральную ухмылку. — И не просто в секс-игру, хотя мы доберемся обязательно и до этого тоже в конце концов. Хочешь поиграть во что-нибудь глупое, дерьмовое и до нелепости веселое?

— Почему бы, черт возьми, и нет? — спрашиваю я, испытывая ненависть к тому, как трепещет и колотится мое сердце, глядя на Зэйдена, который изображает, будто забил гол и съедает половину своей порции запеканки за один укус. Мне нравится, как он ест: тарелка у подбородка, а в руке зажата ложка. Он закидывает еду себе в рот с методичной решимостью. Не знаю, замечала ли я когда-либо до этого, как кто-то ест. Разве не странно замечать такие вещи?

— Заметано, — ловит меня на слове Зэй, наклоняет голову и ведет меня в гостиную.

Он доедает, прежде чем мы успеваем опуститься на диван. Зэйден садится в кресло напротив телека и тянет меня на свои колени. Затем обнимает своими руками и кладет подбородок мне на плечо. Чувствую, как что-то сжимается в моей груди, и пытаюсь этому сопротивляться.

Я не собираюсь влюбляться в парня только потому, что потеряла с ним девственность.

Этому не бывать.

— Хорошо, вот твой джойстик, — говорит он, передавая мне в руки черный джойстик с кофейного столика. — Теперь, ты готова к тому, что я надеру тебе зад? Ведь я не собираюсь поддаваться только из-за того, что у тебя сексуальный рот и соблазнительное маленькое тело.

— Попробуй, — я ставлю еду в сторону и беру джойстик в руки. — Я готова. Вызов принят, сучка.

— О-о-о, да ты становишься агрессивной. Мне это нравится. — Зэй проводит языком у меня за ухом, а затем включает телевизор. Я дрожу и сопротивляюсь еще одному приливу гормонов и желания. «Мы доберемся обязательно и до этого тоже, в конце концов», сказал он. Ну что ж, посмотрим. — Теперь выбери героя и давай уже сыграем.

Я улыбаюсь и льну к теплому телу Зэя. Мне нравится сила его рук и уверенный стук его сердца. Я могла бы к этому привыкнуть, если бы искала любовь. Но мне и без нее есть о чем беспокоиться.