— Не разговаривай с моим сыном в таком тоне, — говорит мужчина, когда Зэйден выпрямляется. Я с радостью замечаю, что, вообще-то, Зэй выше этого здоровяка, который уставился на него. — Если есть какие-то проблемы, говори со мной.

— Ты не видел что ли, как твой ребенок дернул мою племянницу за волосы? Повалил ее на спину? Короче, это серьезно, мужик. Все, что я сказал, — это, чтобы твой сын не трогал ее руками.

— Мальчишки всегда остаются мальчишками, — говорит мужик. А я вдруг понимаю, что стискиваю зубы, пока собираю близнецов и заставляю их взяться руками за коляску. Они такие вертлявые, что мы с Зэем почти потеряли их три раза с тех пор, как пришли сюда полчаса назад. Единственный способ уследить за ними — это поиграть в игру, когда они должны все время держаться за коляску.

— Мальчишки всегда остаются мальчишками? Что это еще за дерьмо? Так что, он может вести себя как засранец? Ни хрена. Скажи своему сыну держать подальше свои гребаные ручонки от моей племянницы.

— Мой сын имеет право быть мальчиком, — козлит мужик. Я с ужасом наблюдаю, как татуированный кулак Зэйдена сжимается, костяшки пальцев белеют от напряжения. — Теперь убери свою блядскую задницу и покончим уже с этим.

Зэйден закрывает глаза, делает глубокий вдох, а затем открывает их и улыбается мужику.

— Тебе нужно отослать своего сына прочь на секундочку, — говорит он, когда мужик начинает отворачиваться и качать головой на Зэйдена. Зэй ждет с минуту, пока малец вернется на игровую площадку, а затем кладет руку на плечо папаши.

— Иди на хрен, — посылает мужик, когда поворачивается обратно, сердясь.

Без предупреждения Зэй бьет кулаком папаше по роже. И хотите верьте — хотите нет, но здоровяк опрокидывается на спину, падая на ковер, словно бревно. Вокруг площадки наступает тишина.

Упс.

— Хотите сыграть в игру? — шепчу я детям. — Давайте до машины на перегонки. Если все сыграют честно, то вы получите приз.

Я начинаю толкать коляску Сэди, хватаю Зэйдена за его мускулистую руку и тащу его прочь, прежде чем кто-нибудь решится его остановить.

Как только добираемся до парковки, мы переходим на бег и не останавливаемся, пока не добираемся до минивэна и не валим отсюда к чертям собачьим.

Возможно, мне нужно злиться на Зэйдена, или я должна объяснить детям, что насилие — это не решение проблем, но… этот здоровяк был реальным мудаком. Так что к черту его. У меня такое ощущение, словно большую часть жизни я провела, пытаясь не нарушать мир и покой.

Я окидываю взглядом Зэя в то время, как он качает головой и криво улыбается, сгибая пальцы, правой руки. Он тот, кто определенно ничего не боится. Тот, кто делает, что хочет и когда хочет. Может быть, он и не всегда делает правильный выбор — надрать ту задницу в торговом центре, вероятно, было не лучшим поступком — но он, по крайней мере, постоял за себя и за Грейс.

Я улыбаюсь.

— Ты такой глупый, — говорю я, глядя вниз на дыру в джинсах на коленке. Когда снова поднимаю взгляд на Зэйдена, он смотрит на дорогу, подняв брови и поджав губы. — И все же ты такой крутой.

Его губы изгибаются в усмешку, когда он тянется, чтобы по-дружески ударить меня по плечу.

— Мальчишки всегда остаются мальчишками, верно? — шутит он, а я смеюсь до боли в животе, пока из уголков глаз не начинают течь слезы.

— Ты лучший нянька на свете, — говорю я, а он кладет руку на грудь.

— Оу, ты мне льстишь, — иронизирует Зэйден, хлопая своими ресницами.

Я возвращаю ему улыбку, но надеюсь, он понимает, что я говорю правду.

Мне действительно будет не хватать этого парня.