ГЛАВА 26
Тео
Я чертовски нервничаю, потому что сегодня Салли впервые останется наедине с Ангусом. Он повезет его посмотреть несколько участков, но не тот, которым владеет сам Салливан. Он говорит, что приберег его напоследок.
Я понятия не имею, гениален или безумен план Салли, но Ангус сегодня в костюме, а это должно что-то значить. Любит ли он Салливана или ненавидит его, но Ангус явно видит в нем человека, на которого нужно произвести впечатление.
Все утро Ангус устраивает в офисе шоу, рассказывая всем, что мой парень теперь работает на него и что это большая услуга для меня.
― Что ты подаришь мне на Рождество за это? ― Он вздергивает брови.
― Не знаю. Могу я рассчитаться за подарок корпоративной картой?
― Я не знаю, как ты собираешься рассчитаться корпоративной картой за массаж ног.
От одной мысли о прикосновении к ступням Ангуса, которые по фактуре напоминают его крокодиловую шляпу, мне хочется блевать почти так же сильно, как от одного из его протеиновых коктейлей. Ноги Ангуса ― единственное, что может вызвать у меня сочувствие к испытаниям и несчастьям Джессики Кейт.
― Тебе придется дать Салли рыцарское звание, если ты хочешь, чтобы я прикоснулась к твоим ногам.
― Заметано! ― говорит Ангус таким тоном, который меня серьезно настораживает.
― Это была шутка, я не стану массировать твои ноги даже ради рыцарского звания.
Ангус надувается.
― Они не так уж плохи.
― Две твои последние педикюрши уволились.
― Сондра переехала.
― В Анахайм.
― Она сказала, что ей не нравится ездить по автостраде…
― Ей не нравится брить твои залысины.
С Ангусом так весело. Я должна была вести себя так с самого начала. Чего я так боялась? Увольнения? Нужно было уволиться самой.
Что бы ни случилось, когда все это закончится, я больше не буду работать на Ангуса Тейта. Если Салливан и научил меня чему-то, так это тому, что я стою большего. Даже если я лгунья, не закончившая учебу, и просто неумеха, я заслуживаю большего, чем Ангус.
Мартиника в плохом настроении, потому что Ангус заставляет ее работать непосредственно с Джессикой над планированием вечеринки.
― Она заставляет меня вручную выбирать зеленые M&M's! Я сказала ей, что можно купить все одного цвета, но она говорит, что они странные на вкус.
Джессика любит зеленый так же, как Ангус ненавидит желтый.
― Может, они и правда родственные души.
― Дьявол и любовница дьявола, ― мрачно говорит Мартиника.
― Не дай Ангусу услышать, как ты называешь его любовницей дьявола.
Она фыркает.
― Кстати, Джессика тебя ненавидит, она не перестает говорить о тебе гадости. Должно быть, ты очень разозлила ее за ужином.
Я вспоминаю тот момент, когда Салливан убрал ее руку с груди, и чувствую горячий прилив триумфа.
― Если бы Джессика Кейт была хорошего мнения обо мне, вот тогда бы я забеспокоилась. Меня волнует, что люди думают обо мне, только когда я ценю их мнение.
― Это касается и меня? ― Мартиника взмахнула ресницами.
― Тебя больше, чем кого-либо другого.
― Ну, я думаю, что ты замечательная. И я говорю это не только для того, чтобы ты помогла мне рассортировать M&M's.
― Но я помогу тебе.
― Слава богу, ― вздыхает она.
Салли приезжает в полдень, чтобы забрать Ангуса.
К этому моменту почти все в офисе вертятся вокруг своих столов, чтобы не пропустить моего парня.
― О Боже! ― говорит бухгалтер Лиэнн. ― Он выглядит так же, как тот актер! Ты не боишься, что он тебе изменит?
Меня больше волнуют шокированные выражения лиц, которые я вижу вокруг себя. Ни один человек не сказал: «Как повезло этому парню»…
Встречаться с Салливаном - не самое приятное испытание для самолюбия. Пока он не находит меня взглядом, и все его лицо не озаряется, и он не идет прямо ко мне через всю комнату. Теперь я чувствую себя на миллион долларов.
Он минует строй пристальных взглядов, не останавливаясь, пока не подхватывает меня на руки и не обнимает. Он дарит мне целомудренный поцелуй и ставит меня на пол со словами:
― Я сегодня очень скучал по тебе.
Вполне возможно, что все это – спектакль. Даже вероятно.
Но в этот момент я делаю опасный выбор: я притворяюсь, что все происходит на самом деле.
Я смотрю в глаза Салли и позволяю себе притвориться, хотя бы на минуту, что тепло на его лице, его волнение, его руки, все еще сжимающие мои, на сто процентов настоящие. Я притворяюсь, что Салливан отчаянно любит меня, и три часа разлуки действительно заставили его страдать от желания увидеть меня.
Я никогда не пробовала героин, но окситоцин, который заливает мое тело, пока я смотрю в его темные глаза, должно быть действует также. В тот момент, когда я поддаюсь, уже знаю, что проиграла. Скажите наркотикам нет, дети… всего одна доза может погубить вас навсегда.
Я говорю:
― Я тоже по тебе скучала.
И тут происходит нечто еще более ужасное - я понимаю, что не лгу. Даже не преувеличиваю.
Я соскучилась по Салли и безумно рада его видеть.
Запах его кожи и крема для бритья вызывает у меня прилив дофамина. Дьявольское выражение его лица превращает мой мозг в кашу. Я вдруг начинаю ревновать, что не иду на его прогулку с Ангусом, потому что мне нравится наблюдать за работой Салливана.
И хотя знаю, что весь чертов офис наблюдает за ним и это совершенно неуместно, я беру его лицо в свои руки и целую. Я целую его, потому что хочу. Потому что мне это нужно. И это может быть моим единственным шансом.
Салливан обхватывает меня сзади. Его руки скользят в мои волосы. Наши тела прижимаются друг к другу.
Это длится всего несколько секунд, но страсть, накал чувств не знают границ. Когда мы отстраняемся друг от друга, Салливан покраснел, мое сердце бешено колотится, а Мартиника улюлюкает.
― У вас двоих есть OnlyFans18? Я готова подписаться.
― Простите, ― говорю я, смущаясь. Не уверена, извиняюсь я перед своими коллегами или перед Салливаном.
Выражение лица Ангуса трудно прочесть. Он выглядит задумчивым, расстроенным, но есть что-то еще в его взгляде… что-то, похожее на тоску.
Я не думаю, что Ангус увлечен мной, не в каком-то серьезном смысле - он всегда относился ко мне как к обслуживающему персоналу, а не как к перспективному сотруднику. Но я начинаю думать, что он ревнует. Не меня, конечно, а к тому чувству, что, по его мнению, существует между мной и Салливаном.
Это единственное, чего у него никогда не было - человека, который действительно его обожает.
― Вау. ― Салли делает вид, что вытирает лоб. ― Напомни мне почаще навещать тебя в обед.
― Я бы хотела, чтобы ты делал это почаще. ― Я кладу руки ему на грудь с нелепой сентиментальностью.
Я разыгрываю эту сцену ради Ангуса, но в то же время я прыгнула на самую глубину. Я говорю себе, что веду себя правильно, когда смотрю на Салли так, будто люблю его. Пока я глубоко вдыхаю его кружащий голову одеколон.
Все прекрасно. Все в полном порядке. Еще пара вдохов…
― Все, разойдитесь, ― фыркает Ангус. ― Пора идти.
― Увидимся вечером, ― говорит Салли, заправляя мне за ухо прядь волос и в последний раз быстро целуя меня в щеку. Только после этого он обращает все свое внимание на Ангуса. ― У меня есть на примете несколько отличных мест.
― Надеюсь, что так. Те, что Коргус мне показывал, были дерьмом. Небрежные остатки от Безоса? Лучше убей меня.
Салли ловит мой взгляд и одобрительно подмигивает. Я чуть не взрываюсь от гордости.
Когда они уходят, Мартиника хватает меня обеими руками.
― Да, я определенно встречусь с его братом. Идентичны, говоришь? Типа, полностью?
― Риз немного грязнее.
― Отлично, ― невозмутимо говорит Мартиника. ― Люблю испачкаться.
Салли предупредил меня, что, скорее всего, задержится с Ангусом допоздна, поэтому после работы я еду домой и начинаю планировать ужин для тех, кто остался, то есть для себя и Меррика, Риз ушел на кастинг.
Я нахожу Меррика на дне бассейна, он без рубашки и весь в грязи, а вдоль бортика лежит огромная куча сорняков. Я переодеваюсь в то, что не жалко, и спускаюсь вниз, чтобы помочь ему.
Меррик не пытается меня остановить, он прекрасно знает, что я люблю работать руками так же, как и он. Он передает мне пару садовых перчаток, и первый час мы работаем в дружеском молчании, единственным спутником которого является мягкий звук наших ворчаний, движений и капающего пота.
Меррик кажется медленнее, чем обычно, пот течет по его спине, руки трясутся, когда он вырывает очередной глубоко укоренившийся сорняк.
Но к тому времени, когда солнце опускается к забору, мы уже очистили весь бассейн.
― Вы собираетесь его отремонтировать? ― спрашиваю я. ― И наполнить его водой?
― А вы с Салли будете купаться, если я это сделаю?
― Конечно!
― Тогда отремонтирую. ― Он опирается на ручку лопаты и вытирает лоб тыльной стороной руки. Золотистые пряди его волос сверкают в лучах заходящего солнца. Волосы на руках тоже золотистые на фоне темно-коричневого загара. Его грудь и руки выглядят чуть крепче, чем неделю назад, чуть менее истощенными. Его голубые глаза абсолютно ясные.
А вот его лицо… его лицо полно печали.
Меррик тихо говорит:
― Я должен был сделать это давным-давно.
― Второй лучший момент для этого - сегодня.
― Нет, это не так. ― Он качает головой, испытывая стыд. ― Второе лучшее время было бы намного раньше.
Он оглядывает двор и дом, которые все еще нуждаются в огромном количестве работы: стены в пятнах, на крыше не хватает черепицы, плющ и кудзу растут повсюду, поглощая домик с бассейном.
― У меня нет оправданий, ― печально говорит он. ― Это гребаный позор. Стелле было бы стыдно за меня. Она бы никогда не поверила, что я допущу такое. Что я так поступлю с мальчиками…
Мое сердце разрывается, и я не знаю, что сказать, поэтому говорю то, в чем уверена:
― Эти мальчики любят вас. Салливан любит вас. Ему никогда не было стыдно за вас.
― Салли… ― Меррик произносит имя своего сына с такой огромной любовью, что у меня на глаза наворачиваются слезы, хотя я изо всех сил моргаю, чтобы их сдержать. ― Салли заслуживает гораздо лучшего.