Глава седьмая

Райли

Почему я продолжаю попадать в такие ситуации? Я не спала почти всю ночь, пытаясь понять, как мне пережить сегодняшнее свидание с Брэем. К счастью, это двойное свидание с Холли и этим жутковатым Саймоном, учителем физкультуры из ее школы.

Я встречала Саймона раньше, пару раз, когда гуляла с Холли и она сталкивалась с ним. От этого парня у меня мурашки по коже. Я не могу объяснить, в чем именно дело, но я просто чувствую от него эти флюиды. Если бы у Холли было свидание с кем-то другим, я бы, наверное, поборола все эти мысли о Брэе и нашла бы себе кого-нибудь другого, чтобы пойти с ним.

Я никогда никому не признаюсь в этом, но я испытываю странное чувство спокойствия, зная, что Брэй будет там. Не сомневаюсь, что для ее жуткого кавалера он будет выглядеть устрашающе и защитит Холли в случае необходимости. Какого черта она вообще согласилась пойти с ним на свидание, я никогда не узнаю. Но поскольку она моя сестра, и я люблю ее, а также потому, что она ходит на свидания очень редко, я соглашусь на это жуткое свидание сегодня вечером.

Кроме того, мне нужно вернуть свою уверенность. Нужно восстановить стены вокруг моего проклятого сердца. Каждый раз, когда я мельком вижу Брэя, рушится еще один кирпичик, позволяя ему проникнуть туда, где для него нет места. Я потратила последние пять лет на то, чтобы выстроить и закрепить эти кирпичи, чтобы они прочно держались на своем месте. Я не позволю Брэю разрушить их бульдозером.

Мне нужен план, чертовски хороший план, чтобы пережить целый вечер с ним. Вчерашний день был ужасным. Я провела день за покупками с Алиссой, Сарой, Холли и Эллой, и угадайте, кого Зак заставил пойти с нами? Да, вы угадали, Брэя, мать его, Уильямсона. Мне пришлось целый день терпеть его сумасшедшее обаяние и охренительную внешность.

Я не понимаю, как мужчина может быть настолько благословенным в плане внешности, как этот мудак. Весь день он постоянно находился рядом со мной или настолько близко, что я чувствовала его запах. Я думала, что сойду с ума; я была возбуждена весь этот чертов день, и, судя по его взглядам, он знал, что его близость делает со мной.

Потом была сцена в примерочной. Какой-то ублюдок незаметно пробрался мимо всех нас, умудрившись просунуть фотографию под дверь, за которой находилась Алисса. Душераздирающий крик, раздавшийся из-за ее двери, до сих пор звучит в моей голове. Я не могу выкинуть этот звук из своих мыслей. Я никогда в жизни так не боялась за своих подруг.

Мы с Сарой пытались заставить ее открыть нам дверь. Но тут прибежал Брэй и сразу же уговорил ее сделать это, а когда она открыла, впихнул ее обратно, зашел сам и закрыл за ними дверь. Я почувствовала странную смесь ревности и спокойствия.

Я ревновала, что он был в примерочной с моей подругой, в то время как она была в нижнем белье, моя горячая, как грех, подруга. В то же время я слышала его разговор с ней и понимала, что он уговаривает ее одеться и не паниковать. Я почувствовала спокойствие и облегчение от того, что ее поддерживают замечательные люди. Ей это необходимо; ей нужны такие люди, как Уильямсоны, в ее жизни.

Остаток дня мы провели в винном баре. Возможно, я опять немного перебрала. Я попросила Холли отвезти меня домой раньше всех под предлогом того, что у нас есть семейные дела. Сара и Алисса знали, что мы притворяемся. Они знают о наших дерьмовых семейных обстоятельствах. Они знают, что единственная семья, которая у нас сейчас есть, — это наша мама. Мы обе по-прежнему живем с ней дома, и никто из нас не хочет оставлять ее одну.

Она сильная, наверное, одна из самых сильных женщин, которых я знаю, и ей удалось выжить в последние пять лет. Пять лет назад она подняла себя с пола зала суда, смахнула пыль с платья, расправила плечи и сказала нам с Холли, что у нас все будет хорошо. Что мы справимся с этим вместе.

И мы справились. У нас прекрасные отношения, и обычно я говорю с ней обо всем. Но я воздерживаюсь от разговора с ней о Брэе, отчасти потому, что знаю, что она скажет. Она скажет, чтобы я открыла свое сердце для этой возможности. Что самое лучшее, что случилось с ней в жизни, — это встреча с моим отцом. Даже сегодня она хранит ему верность. У него еще как минимум десять лет тюрьмы, но моя мама ждет. Она не хочет даже думать о том, чтобы жить дальше.

Она не навещает его в тюрьме. Она говорит, что ее сердце слишком сильно болит, чтобы видеть его запертым, как животное. Они пишут друг другу каждый день, и именно так им удается поддерживать связь все эти годы.

Сегодня я увижусь с отцом. Может быть, он поможет мне избавиться от этих глупых чувств, которые я испытываю. Я единственная, кто навещает отца. В первое воскресенье каждого месяца я отправляюсь в исправительное учреждение «Сильвервотер». Сначала я навещаю отца, а потом брата, чтобы рассказать ему обо всем, что происходит.

Решив, что это именно тот день, который мне нужен, чтобы вновь обрести внутреннее «я», я сбрасываю одеяло и отправляюсь в путь. Сначала кофе, потом душ, потом машина. Я мысленно составляю себе список дел, которые нужно выполнить. Сегодня я не буду думать ни о проколотом огурце, ни о теле и разуме, которым он принадлежит.

А жаль. Я бы очень хотела подружиться с младшим — мы могли бы стать лучшими друзьями. Может, Брэй разрешит мне использовать один из этих наборов для лепки, с помощью которого можно сделать фаллоимитатор из слепка его пениса. Интересно, можно ли добавить пирсинг в эти вибраторы? Чем больше я об этом думаю, тем привлекательнее становится эта идея. Но я ни за что на свете не попрошу Брэя сделать для меня слепок его младшего.

Кофе, мне нужен кофе. Мне нужно думать о кофе, а не об этом чертовом проколотом огурце!

Все охранники в исправительном учреждении знают меня по имени. Я даже подружилась с одним из них, Дэйвом. Он большой, буйный и полный отморозок, но каким-то образом нам удалось завязать дружбу. Мы шлем друг другу дурацкие видео с кошками. Он заставляет меня присылать ему фотографии моих парней перед тем, как я иду на свидание, говорит, что для безопасности. Я просто соглашаюсь, потому что он никак не реагирует на количество фотографий, которые я отправляла ему на протяжении многих лет. А еще он всегда проверяет, жива ли я на следующее утро — это его слова, а не мои. Дэйв — еще один человек, которому я не упоминала о Брэе. Да и не то чтобы было о чем упоминать.

— Рай-Рай, ты рано, детка. Рад тебя видеть.

Дэйв приветствует меня, обнимая.

— Я тоже. У меня сегодня много дел, поэтому пришлось прийти немного раньше, — говорю я, начиная заполнять анкету посетителей.

— Подожди секунду. Мне нужно вызвать еще несколько человек для комнаты посещений. Я не ждал тебя так рано.

— Дэйв, тебе не нужны дополнительные охранники только потому, что я здесь. Я прихожу каждый месяц, и ничего не происходит. Что, по-твоему, может случиться?

Он вопросительно поднимает брови, ожидая моего ответа.

— О, пожалуйста, это было один раз, и то три года назад, — вызывающе говорю я ему.

— Один раз? Правда, Райли? Один раз, когда в комнате для посещений произошел буквально бунт, потому что один заключенный сделал замечание в твой адрес, заставив остальных наброситься на него. Потребовалось двадцать охранников, чтобы разнять ту драку. Двадцать.

— Все было не так плохо, ты преувеличиваешь.

— Неважно. Подожди здесь минутку и не лезь на рожон. Я вернусь и отведу тебя сам, — он оставляет меня ждать у стойки, а сам проходит через дверь, которая, как я знаю, ведет в комнату для посетителей. Я ненавижу это место, и я ненавижу, что мой отец застрял здесь. Здесь тоскливо и уныло. Но я нужна папе. Он не признается в этом, но я знаю, что он с нетерпением ждет моих ежемесячных визитов. Через пять минут Дэйв возвращается, держит дверь открытой и зовет меня по имени. Он ждет, пока я войду, а затем следует за мной. Два шага в комнату, и я замираю. Что-то не так. У меня странное чувство в животе, которое я испытываю в последнее время, когда рядом Брэй. Какое-то время я думала, что заболеваю, пока не решила, что это проколотый огурец сломал мой организм.

Я судорожно оглядываю комнату. Дэйв держит руку на электрошокере и смотрит на меня с беспокойством, написанным на его лице.

— Что случилось? — спрашивает он, осматривая комнату.

Я оглядываюсь, пытаясь избавиться от этого чувства, но тут мой взгляд находит причину. Я встречаюсь взглядом с Брэем. Я в шоке — это последний человек, с которым я думала столкнуться здесь. Какого черта он здесь? Я вижу, что он собирается встать, но качаю головой в знак отказа и продолжаю идти к столу отца. Как раз, когда я собираюсь сесть, Дэйв останавливает меня, обхватив мою руку.

— Рай, ты знаешь Брэя? И если да, то откуда? — шепчет он мне на ухо.

— Все в порядке, Дэйв. Я знаю его. Я работаю в клубе его брата. Я рассказывала тебе о своей новой работе.

— Ты забыла упомянуть, что она в «Слиянии», Райли, — обвиняет он.

— Разве? — я пожимаю плечами, как будто в этом нет ничего особенного. Я совершенно намеренно не сказала, что работаю в «Слиянии». Дэйв снова и снова говорил мне не ходить туда. Почему? Не знаю. Но предполагаю, что это как-то связано с тем, что Брэй здесь.

— Мы поговорим об этом позже, — говорит он, отходя к ближайшей к столу моего отца стене.

Я сажусь и наконец-то встречаюсь взглядом с отцом.

— Папочка, я скучала по тебе. Как ты поживаешь? — я использую самую сладкую версию голоса папиной дочки — тот, который мог вытащить меня из любой передряги, когда я была моложе.

— Не пытайся сидеть здесь и папкать, Райли Лили, — он кивает в направлении Брэя, пристально глядя на мужчину, сидящего позади меня. Волоски на моей шее встают дыбом, и я чувствую, как взгляд Брэя пронзает мне спину. — Не хочешь объяснить мне, почему этот парень выглядит так, будто хочет подхватить тебя и утащить отсюда, убив при этом всех мужчин в комнате? — он возвращает взгляд на меня и ухмыляется, что он делает только тогда, когда пытается не рассмеяться. Какого черта? Почему он смеется над этим?