ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Джесс

3 октября, Борнмут

На следующее утро в половине восьмого меня будит телефонный звонок. Должно быть, я заснула на кровати в свободной комнате прямо в одежде – я все еще накрыта одеялом, моя голова неловко лежит на бархатной подушке. Я хватаю свой мобильный и отвечаю прежде, чем успеваю понять, кто звонит.

— Джесс, — задыхаясь, произносит Софи. — Извини, что звоню тебе так рано, но у меня весь день постоянные совещания, и я хотела узнать, что там происходит с бабушкой Бет.

Софи тоже знает бабулю почти всю свою жизнь.

— Узнаю больше, как только попаду в больницу.

— Напиши мне, — настойчиво просит она. — Я буду держать Джеймса в курсе. Он приедет?

Я чувствую, как мое лицо хмурится:

— Куда приедет?

— В Борнмут. Тебе не кажется, что было бы неплохо, если бы он был рядом для моральной поддержки?

— Не знаю, — я приподнимаю одеяло и свешиваю ноги с кровати, ощущая под босыми ногами мягкий коврик, который раньше был в спальне моего детства. — Вчера вечером он сказал что-то насчет того, чтобы приехать, но я чувствую, что это просто будет еще одна проблема, с которой придется иметь дело. Плюс, ты же знаешь, семейные дела – это сложно, — говорю я, запинаясь.

— А Джеймс – твой парень. Если бы что-то подобное случилось, Рич был бы рядом со мной.

— Ага, но вы с Ричем живете вместе. Вы – настоящая пара.

Софи говорит очень медленно и четко, как будто она разговаривает с кем-то, кому трудно понять самые базовые вещи:

— Да, и подобные вещи – это то, что вас сближает. Держу пари, Джеймс захотел бы приехать и составить тебе компанию.

— И познакомиться с мамой?

Софи издает звук, нечто среднее между стоном и фырканьем:

— Ммм, да, ну, в этом есть обратная сторона медали.

— Вот именно, — я протираю глаза, чтобы прогнать сон, и моя челюсть хрустит, когда огромный зевок вырывается изо рта.

— Ну, когда-нибудь ему придется с ней встретиться, — резонно замечает Софи. — Нет лучшего времени, чем сейчас, и все такое.

— Посмотрим, — говорю я уклончиво, и мы прощаемся и вешаем трубку.

Позже тем же утром, сидя у кровати бабушки и ожидая, пока врач сделает обход, я получаю сообщение от Джеймса.

Поговорил с Софи на работе. Я собираюсь приехать завтра. Никаких возражений.

Я печатаю: Нет, пожалуйста, не нужно, затем смотрю на мгновение смотрю на слова. Я несправедлива? Он хочет быть рядом, чтобы поддержать меня. Именно в этом и должны заключаться отношения, не так ли? Я удаляю слова и смотрю на мигающий курсор.

Чертова Софи. Я знаю, она думает, что поступает правильно, но… я раздраженно вздыхаю. Просто… сейчас неподходящее время. Я слышу, как она бодро говорит: «Никогда не бывает подходящего времени, Джесс», и я чувствую себя немного зверской. Я все еще смотрю на телефон, обдумывая свой ответ Джеймсу, когда появляется доктор.

Доктор помогает нам всем почувствовать себя лучше. Я не осознавала, что, по сути, затаила дыхание, но когда она объясняет, что у бабули поднялось кровяное давление, и они дают ей таблетки, чтобы держать его под контролем, но собираются наблюдать за ней в течение нескольких дней, я чувствую, как мои плечи опускаются от облегчения. Однако пройдет несколько дней, прежде чем ее отпустят обратно домой. Она не очень этому рада.

— Держу пари, что Морин украдет мое любимое кресло у окна в гостиной, — сердито говорит она.

— Должны быть и другие места, мам, — говорит моя мама, открывая несколько карточек с пожеланиями выздоровления и кладя их на прикроватный столик. Я замечаю, что она их не читает. Позже я возьму каждую из них и зачитаю сообщения бабушке, которая любит следить за подобными вещами.

Мы с мамой идем в кафе в больнице, чтобы пообедать. Часы посещений довольно свободные, но ожидается, что в обеденное время нас будет немного.       Больница находится слишком далеко от города, чтобы туда стоило ехать, поэтому вместо этого мы сидим и едим бутерброды с ветчиной и пьем черный чай, настоянный на танине, и наблюдаем, как другие родственники делают то же самое.

Тебе бы здесь понравилось, пишу я Алексу. Это рай для людей.

Именно за это я люблю свою работу, отвечает он пять минут спустя. Надеюсь, все хорошо. Она комфортно провела ночь?

Реально хорошо, отвечаю я. На самом деле, она уже начала флиртовать с медбратом, шучу я, думая о медбрате прошлой ночи.

Ох да, со мной это происходит постоянно.

Держу пари, так и есть, я печатаю, не задумываясь. Затем слегка краснею, потому что мысль об Алексе в его рабочей одежде и о том, что он может оказаться у моей постели, всплывает у меня в голове, и хотя никто больше не знает, о чем я думаю, я чувствую себя… Боже, что я делаю?

— Пишешь Джеймсу? — спрашивает мама, с интересом глядя на меня.

Я разрываюсь между попытками объяснить ей ситуацию с Алексом и заставить ее хоть на секунду поверить, что мы просто друзья, или сказать маленькую невинную ложь. Я решаю остановиться на простом варианте и говорю, что это Джеймс.