Драммонд смотрит на нас с Королём с нескрываемым раздражением. Он не единственный советник, которому неприятна близость между мной и Джованом, хотя большинство, кажется, вполне довольны. Я поднимаю брови, и выражение лица Драммонда быстро исчезает. Если советники что-то и понимают, так это то, что им следует быть осторожными в моём присутствии. Воспоминание об отрубленной голове Блейна всё ещё свежо в их памяти.

Я толкаюсь между руками Джована, пока он режет грушу на кусочки.

— Ешь, — велит он, поднимая кусочек.

Я позволяю своим волосам соскользнуть вперёд и смотрю на него, отказываясь открыть рот.

— Я не буду есть, сидя у тебя на коленях. И из твоих рук.

Кто-то усмехается:

— Она не собирается упрощать тебе задачу.

Джован не отводит взгляд.

— Это обычай Брум, — объясняет он. — Если ты отвергаешь еду, которую я тебе предлагаю, ты отвергаешь меня и всё, что я предлагаю.

Моё лицо мрачнеет.

— Правда?

Этот мужчина принизил себя перед всем своим народом ради меня. Он предлагает мир.

Джован кивает. Кто-то задыхается позади него, но я не отвожу взгляда от его глаз.

— Если я сделаю один укус, этого будет достаточно? То, что ты кормишь меня, это... странно.

Его глаза сверкают, и я сдаюсь, мельком взглянув на мужчин. Их лица тщательно нейтральны.

Джован держит грушу, приподняв бровь, а я убираю волосы за ухо и открываю рот. Если это и будет сделано, то только один раз. Все должны увидеть.

Мои губы смыкаются над сочной грушей, касаясь его пальцев. Никогда ещё выражение его лица не было таким сосредоточенным на моих действиях. Или, может быть, я замечаю это больше из-за того, где мы находимся, и кто смотрит. Я быстро жую, избегая всеобщего внимания. Сок вытекает и катится по моему подбородку. Но когда я собираюсь вытереть сок, Джован хватает меня за руку и наклоняется вперед. Когда я застываю на месте, Король слизывает сок, а затем прижимается к моему рту глубоким, захватывающим поцелуем.

Я задыхаюсь, когда он отстраняется.

К моему ужасу, зал аплодирует. Никогда ещё я не испытывала такого облегчения, как когда возобновляется обычная суета и шум ассамблеи.

До момента...

— Наконец-то, — слово произносится на вздохе.

Я щурю глаза от слова, которое я явно не должна была услышать.

— Джован, — рычу я. — Что это значит?

Он смотрит на меня, и излучает столько счастья, что я могу только моргать от этого зрелища.

— Хочешь ещё? — предлагает он, шепча мне на ухо.

Приятная дрожь пробегает по мне, даже когда я выхватываю у него кусок груши и запихиваю его в рот, прежде чем он снова попытается меня накормить.

— Что это значило? — настаиваю я.

Но он больше не слушает. Он разговаривает с Роско, сидящим по другую сторону от него. Я пристально смотрю на него и знаю, что он чувствует тяжесть взгляда, но продолжает вынужденный разговор со своей любезной "правой рукой".

Мы обсудим это позже.

Как только я накормила себя, сидя на коленях у Джована, мои веки начинают тяжелеть. Это первый раз, когда я вышла из своей комнаты после того, как Элита чуть не убила меня. И ночь оказалась очень эмоционально насыщенной.

— Я так рад за тебя, мой Король, — доносится тихий голос.

— Спасибо.

Грудь Джована урчит под моей щекой, убаюкивая меня и погружая в беспробудный сон.

— Но как это сработает?

Я мысленно сдвигаю брови. О чём они говорят?

— В этом мы и разберёмся вместе. А пока есть более неотложные дела.

Он встаёт, поднимая меня вместе с собой. Я недолго размышляю над тем, что лучше — остаться спать или открыть глаза, пока он уходит из зала.

Я выбираю трусливый путь и сохраняю своё лицо безучастным.

— Завтра вечером мы принимаем гостей из Ире.

Его объявление заставляет меня пожалеть о своём решении.

Я должна была бодрствовать и выразить свою поддержку. Слишком поздно.

— Я говорил с вами о смешанной расе на Великом Подъёме. Когда их лидер и его делегат прибудут завтра, вы будете относиться к ним с уважением. Они союзники Гласиума. И Татумы.

Представители Ире прибудут по определённой причине. Мы с Джованом долго говорили об этом. Он обсуждал этот вопрос и со своими советниками, но впервые затронул эту тему со своим народом.

Он делает это своим обычным прямолинейным тоном, голосом, который не терпит никаких аргументов, только почтение.

— Завтра вечером мои гости, Татума и я будем планировать, как убить правительницу Осолиса.