ГЛАВА 29

Смех длится недолго.

Уже к вечеру я задаюсь вопросом, звучал ли он вообще.

Представители Осолиса, Гласиума и Ире до самого вечера обсуждают отсутствие во дворце армии Осолиса и последующее покушение на мою жизнь. Интуиция подсказывает мне, что это должен быть кто-то другой из Ире. Уверена, что не все согласны с тем, что я делаю. Это может быть друг Хейса, может быть кто-то, кто ненавидит, что я раскрыла Ире и втянула их в эту заварушку.

Я обхожу этот вопрос стороной, видя, что Адокс чувствует себя неловко. Я не хочу, чтобы Ире показалось, что мы их выделяем.

Не стоит и говорить, что мы ни до чего не договорились. Около полуночи, выныривая из палатки, я замечаю старшего лекаря — не помню, как его зовут, — склонившегося в сторону.

Когда я догадываюсь, что он пришёл сообщить мне о смерти Аквина, меня охватывает ужас. Медленными шагами я приближаюсь к нему. Он нервно шаркает, явно боясь сообщить плохую новость.

— Выкладывай, — мой тон непреднамеренно резок.

Глаза лекаря расширяются.

— Эм... ну... я...

— Он мёртв, не так ли?

Даже я слышу печаль в своём голосе. Я должна была поговорить с ним, когда у меня была возможность.

— Нет. Нет! — лекарь бросается меня успокаивать.

Я с облегчением вздыхаю.

— Так вот, Аквин хотел, чтобы я передал вам сообщение. Но я не уверен, что оно означает, вряд ли большую часть времени он мыслит ясно.

Я закрываю глаза. Солис упаси меня от бессвязной болтовни.

— Сообщение?

Что может сказать Аквин? Лучше бы это было не извинение, иначе я могу накричать на него.

— Аквин сказал передать тебе "они позади тебя".

Видимо, кровь отхлынула от моего лица, потому что лекарь делает шаг назад. Я хватаю его за руку.

— Было ли что-то ещё? Он сказал что-то ещё?

Он вздрагивает от того, как крепко я сжимаю его пальцы.

— Это всё, клянусь!

Наш диалог привлекает внимание. Из палатки к нам направляется Джован, привлечённый напряжением в моём голосе. Я поворачиваюсь к лекарю.

— Отведи нас к нему.

Король идёт рядом со мной быстрым шагом. Я бегу трусцой, чтобы не отстать от этих двух мужчин.

Джован знает, что лучше не задавать вопросов. Как и знает, что мало что может вызвать во мне такую реакцию. Я благодарна за то понимание, которое мы обрели за многие месяцы совместных тягот, поскольку сейчас я не в состоянии говорить. Если Аквин говорит то, о чём я думаю, то к утру мы все можем быть мертвы.

Это пересиливает тошноту, которую я испытываю при виде Аквина. А может быть, это оправдание, которое мне нужно, чтобы дать ему своё прощение.

Я не готова к тому, что вижу. Аквин лежит, его голова слегка подпёрта пучком сухих листьев. Но это не Аквин, а человек вдвое меньше того, которого я видела всего несколько дней назад. Как он так быстро стал настолько худым? Цвет его лица поблёк. При слабом освещении оно кажется жутко белым, и он абсолютно неподвижен. Я могла бы предположить, что он уже мёртв. Аквин умирает. Мне не нужно видеть его рану, чтобы понять, что он исчезает из этого мира.

Но я так зла! Или, может быть, я просто думаю, что должна быть злой. Нелепо ли держать в себе ненависть, когда до нашего примирения остались считанные мгновения?

Я подбегаю к Аквину. Его кожа холодная. Хрупкая копия моего тренера вздрагивает от моего прикосновения и приоткрывает глаза.

— Аквин, — мягко говорю я.

Он облизывает губы. Я сдерживаю стон, глядя на их потрескавшийся и окровавленный вид.

Лекарь вливает немного воды ему в горло. Аквин слегка задыхается при её прохождении.

— Что у него за рана? — спрашиваю я.

— Кинжал слишком близко к сердцу.

Хейс умрёт. Какие бы веские причины ни были у него для мести отцу и мне, он невменяем и представляет опасность для всех. Он не может оказаться на свободе.

Джован присаживается рядом со мной и кладёт тёплую руку мне на плечи.

Железная хватка сжимает моё запястье. Я оглядываюсь на Аквина и вздрагиваю, когда вижу безумие в его глазах.

— Лина, — говорит он. — Они позади тебя.

— Кто, Аквин? Откуда ты знаешь?

— Когда его сознание проясняется, я сообщаю ему новости. Кажется, это его успокаивает, — тихо шепчет лекарь.

Похоже, что Аквин получил собственный доклад.

Аквин поднимается с кровати и приближает своё лицо к моему. Его глаза ясны.
— Они стреляли в тебя. Сад пуст. Они позади тебя.

Джован напрягся почти до невыносимого предела, осознавая ужасный подтекст слов Аквина.

— Но зачем им пытаться сбить меня? — шепчу я. — Это могло бы только выдать их местоположение.

Аквин откидывается на кровать, его глаза пытаются сфокусироваться. Ему потребовались все силы, чтобы предупредить меня.

— Ошибка, которая спасёт всех вас.

Его глаза закрываются. Я поворачиваюсь к Джовану, и мы смотрим друг на друга, не скрывая ни шока, ни полной нерешительности в выборе наших дальнейших действий. Если мы проигнорируем предостережение, все погибнут. Если мы будем действовать, и предположение Аквина окажется неверным... это также может означать смерть.

Оказывается, мой тренер не без сознания. Он произносит ещё одно слово.

Слово, которое говорит мне, что мы должны сделать.

— Бегите.

* * *

Мы с Джованом перемещаемся по лагерю, будим членов совета. Мы должны действовать незаметно.

Если Аквин прав, Солати, должно быть, расположились лагерем в Кауровом лесу с того самого дня, как мы избежали ловушки во Второй Ротации. Сама армия не может быть очень близко, так как наши разведчики не заметили ничего подозрительного. Но Солати будут следить за нами.

Мы собрались в палатке Джована. Я сижу, нетерпеливо постукивая пальцем, пока Король объясняет сложность ситуации. Тут же поднимается шум. Я встаю и смотрю на них, пока они не замолкают. Это как раз то, что нам нужно — громкий, возмущённый шум.

Адокс смотрит на меня. Он понимает, чем все это закончится, так же, как и мы с Джованом.

— Нам нужно выдвигаться.

— Но куда? — вставляет Драммонд.

Я бросаю взгляд на Джована. У нас было всего несколько минут на обсуждение этого вопроса, а я всё ещё не уверена, что это правильный путь.

— Они планируют заманить нас в ловушку между лесом и дворцовой стеной. Но матушка не оставила бы дворец без охраны. Скорее всего, они просто разделили армию пополам.

— Мы должны отправить Ире на разведку, — опережает меня Хамиш.

— Нет, — перебивает Джован. — Они нападут сразу же, как посчитают, что раскрыли себя. Нам очень повезло после того, как сбили Олину. Они не ожидали, что Аквин догадается об их планах.

— Солати всегда нападают на рассвете, — говорит Оландон.

Я смотрю на брата и вижу, что его глаза потемнели от беспокойства. Он прав. У нас есть несколько часов на перемещение. Мы можем быть уверены, что армия матери уже в пути.

— Мы готовимся к худшему сценарию, — говорю я.

— В котором Солати уже в пути, — Джован обходит стол, направляясь ко мне.

— Мы с Джованом решили немедленно мобилизовать армию, — мой голос мрачен.

До этого момента Роско хранил молчание.

— Куда мы можем отступить? По обе стороны от нас Четвертая и Вторая Ротации. Они обе сейчас непригодны для жизни из-за огня. И, по словам Аквина, за нами идут солдаты. Если Олина права, то часть армии находится позади, а оставшаяся часть — за дворцовой стеной.

Я избегаю его взгляда.

— Моя мать не оставила бы себя без защиты. Мы возьмём стены дворца до первых лучей солнца. Надеюсь, нам удастся расправиться с одной из армий до того, как они заманят нас в ловушку.

Оландон стоит, напрягшись.

— Если мы отправим Ире разобраться с дозорными во дворце, думаю, мы сможем подобраться поближе, прежде чем нас заметят.

Это будет не просто.

— Независимо от того, заметят нас или нет, мы должны немедленно уходить и поспешно двинуться к стене. Надеюсь, что у нас будет несколько часов, чтобы покорить её до того, как придёт другая армия, готовая атаковать.

— Слишком много "надеюсь" в этом мероприятии, — серьёзно размышляет Адокс.

Я ничего не говорю в ответ, поскольку он прав.

— Если мы останемся, то можем погибнуть. Если мы уйдём, то начнём ту же атаку, что и собирались — только раньше.

— С взбудораженным войском, в дыму и темноте.

Я прищуриваю глаза на Драммонда. Кто его разбудил? Уж точно не я.

— Ничего не поделаешь. Все мы должны проявить уверенность. Солдаты будут реагировать на наше поведение. Будьте решительны и прямолинейны.

Все мужчины в комнате смотрят на свои колени. Я сама гадаю, где мне взять ту уверенность, о которой говорю. Напуганная армия — это крайне опасная армия.

Король Джован возвращается на своё место, и все взгляды устремляются на него. Он раскидывается в кресле, вытянув одну ногу и положив руку на стол перед собой.

— Распространите информацию. Сделайте это тихо. Каждый, кто будет создавать ненужные беспорядки, будет наказан. Мы подкрадываемся к Солати. Выходим через час. Возьмите только то, что нужно для осады дворцовых стен. Всё остальное оставьте.

Во рту пересыхает. Это происходит. Это действительно происходит.

— Через час, — заканчивает Джован, — мы начинаем войну.